— Скорей! — проговорил второй голос, более высокий
и нервный. — Скорей, пока они нас не догнали!
Дверь «девятки» захлопнулась, мотор взревел, и машина
сорвалась с места.
Катерина тряслась, сжавшись в комок под сиденьем. При ее
габаритах это было просто чудом.
— Что там на заднем сиденье? — спросил несколько
минут спустя хриплый голос.
— Черт его знает, — отозвался второй, — тюк
какой-то, ковром прикрыт… Да тебе не все ли равно? У нас получилось, Геша, у
нас, в натуре, все вышло! Сейчас мы с такими бабками реально можем сорваться
куда угодно! На Канары, на Сейшелы… Синее море, золотой песочек, загорелые
девочки!
— Подожди веселиться, — мрачно проговорил
хриплый, — до синего моря и загорелых девочек еще нужно добраться.
— Но ведь Лысый обещал нас прикрыть, сделать реальные
ксивы… Он ведь тоже в деле!
— Ты же знаешь Лысого, он как змея — такой же скользкий
и ядовитый . — Хриплый голос звучал очень настороженно.
— Да что ты, Геша, трясешься? Лысый своих подставил,
бешеные бабки у них перехватил, в его интересах нам помочь скрыться…
— Или просто замочить.
— Да что ты каркаешь? Если так сдрейфил, нечего было в
дело ввязываться! А то сначала заварил кашу, а теперь трясешься, в натуре!
— Ничего я не трясусь! — рявкнул хриплый. Просто
мне не нравится, как дело пошло! Почему машина не завелась? Если бы не
наткнулись на эту «девятку», нас бы на месте положили! Не люблю случайностей!
— Да брось, Геша! — Высокий голос звучал
примирительно. — Все будет тип-топ, встретимся сейчас с Лысым, отдадим ему
долю, получим ксивы — и прости-прощай, Одесса-мама!
— Подстраховаться обязательно надо будет, проворчал
хриплый, — я пойду с Лысым базарить, а ты неподалеку в сторонке
окопаешься, в случае чего меня прикроешь.
— Это правильно, — согласился второй, —
осторожность никогда не помешает…
Катерина сжалась в комок под задним сиденьем и боялась даже
дышать. Ей было страшно подумать, что сделают с ней эти ужасные люди, если
найдут. Все тело у нее затекло от неудобного положения, в довершение ко всему
машину начало трясти, видимо, она выехала из города и свернула с хорошего шоссе
на какой-то разбитый проселок.
— Помнишь дорогу? — спросил высокий голос.
— Конечно, — мрачно отозвался хриплый, от
указателя «Олики» второй поворот направо, там и будем ждать.
Машину стало подбрасывать еще сильнее, видимо, дорога стала
почти совсем непроезжей, ухаб на ухабе. Катерина отбила себе все, что только
можно, и подумала, что скоро превратится в отбивную. Когда она уже готова была
распроститься с жизнью, «девятка» остановилась.
В наступившей тишине прозвучал хриплый голос:
— Здесь, за кустами, да в такой кромешной темноте,
машину не будет видно. Я пойду к месту встречи, а ты спрячешься вон за тем
деревом, если что-то пойдет не так — мочи Лысого. Все-таки я ему не верю, как
ты хочешь!
— Да ладно тебе, — второй голос ответил без
прежней уверенности, — все будет в норме, ты не думай. Я тебя подстрахую.
Хлопнули дверцы машины, и Катерина услышала удаляющиеся
шаги.
Выждав немного, она осторожно приподнялась, у нее больше не
было сил находиться в скрюченном положении. Кое-как разогнувшись, она
в"ыглянула в окно машины.
Было очень темно. Когда глаза привыкли к темноте и начали
хоть что-то различать, Катя поняла, что находится в густых зарослях возле
проселочной дороги.
Своих невольных похитителей она не видела: они растворились
в окружающем мраке. Все тело у нее ужасно болело, хотелось пошевелиться,
размяться, но она боялась привлечь к себе внимание.
Вдруг вокруг посветлело: окрестности залила голубоватым
светом луна, которую до того закрывали облака. Катя разглядела неподалеку от
машины поляну и стоящего, прислонившись к дереву, человека. Второй не был
виден, должно быть, он прятался в зарослях.
Неожиданно вдалеке послышался звук подъезжающей машины. По
темным кустам полоснули ярким светом автомобильные фары, отчего вокруг снова
стало темнее. На поляну выехал темный джип. Осветив фарами стоявшего возле
дерева человека, джип остановился.
— Свет погаси! — хриплым голосом крикнул человек
на поляне, прикрывая глаза рукой. — Не вижу ни черта!
— А тебе и не надо ничего видеть! — ответил ему
насмешливый голос.
Однако фары погасли, дверца джипа распахнулась, и из него
вышел высокий, грузный мужчина с наголо обритой головой.
— Здорово, Геша, — проговорил вновь
прибывший, — как дела9 — Дело сделали, — ответил хриплый голос, твою
долю я привез. Давай ксивы и прочее барахло.
— Постой, Геша, не гони лошадей, — Лысый
приближался упругой, танцующей походкой, что ты всегда торопишься? Расскажи,
как все прошло, чем сердце успокоилось?
— Как прошло? Нормально прошло. Только машина, которую
ты нам приготовил, не завелась. К чему бы это, Лысый? Как ты думаешь?
— Не завелась, говоришь? Это бывает. Лысый остановился,
не доходя до своего собеседника несколько шагов. — А как же вы тогда
добрались? Пешком, что ли? Быстро, наверное, бежали!
— Угнали другую машину, — недовольно ответил Геша.
— А где дружок твой? — Лысый сделал еще один шаг
вперед. — Вы ведь вместе должны были приехать!
— И не спрашивай, Лысый, — с притворной горечью
проговорил Геша, — замочили Костика, на месте замочили. Из-за машины он и
пропал…
— Что ты говоришь? — Лысый присвистнул. Жалко
Костика, хороший пацан был! Нервный только очень.
— Жалко, — подтвердил Геша, не сводя с Лысого
глаз. — Давай-ка к делу. Мы не на панихиде. Время не терпит, дружки твои
меня по всему городу ищут, смываться мне надо, пока не поздно.
— Ну к делу так к делу. — Лысый усмехнулся. Раз ты
один остался, так тебе одна доля теперь положена. Так что давай для начала
рассчитаемся!
— А вот хрен! — хрипло прорычал Геша. Костину долю
я не отдам. Я его долю бабе его отвезу…
— При чем здесь какая-то баба? — негромко
проговорил Лысый, придвинувшись еще немного. — Это дело мы втроем сделали,
на троих и бабки делили. Нет Костика — его доля мне, я это дело задумал, на мне
самый большой риск…
— Ну да, Лысый, — Геша усмехнулся, — сдал
своих дружков гастролерам, сказал, когда большую пайку будут перевозить, вот и
вся, блин, твоя работа. А мы под пули пошли…
— Не хотели — зачем тогда соглашались? А кто вам ксивы
раздобыл, кто в аэропорту прикрытие приготовил?
— Кстати, о ксивах… — напомнил Геша.
— Так ты же говоришь, Костика замочили значит, ему
ксива больше не нужна! — Лысый пружинисто переступил с ноги на
ногу. — Или я не прав?
