— Да это не я, это они меня сами находят, слабо
оправдывалась Катя, — а я от одиночества сразу же соглашаюсь на первое попавшееся.
Выбирать-то не из чего… Слушай, вот бы найти какого-нибудь
профессора, а? Чтобы был приличный человек, интеллигентный…
— Ага, лет под восемьдесят, — поддакнула Ирина.
— Ну зачем же так сурово, бывают профессора и
помоложе! — возразила Катя. — И вот, представляешь, сидит он долгими
вечерами в кабинете, пишет что-нибудь очень ученое, и лампа с зеленым абажуром,
а я ему туда, в кабинет, чай с лимоном приношу…
Катька мечтательно зажмурилась, представив себе такую
идиллию.
— Господи! И о чем ты только думаешь? — не
выдержала Ирина.
— Это я ухожу в мечты от жестокой реальности, —
объяснила Катя.
Ирина внимательно рассматривала пленку на свет.
— Вот что, Катерина, — решительно сказала
она, — нужно эту пленку напечатать, а то ничего не понятно. Возможно, тогда
мы сможем узнать, кто там сфотографирован. А главное — понять, для чего были
сделаны эти фотографии. Отчего Борис так сильно желает их заполучить, что не
останавливается даже перед убийством. Сейчас уже восемь утра, тут у нас есть
один пункт от «Кодака». Он работает с половины девятого.
Сделать могут за час. Сейчас я удаляюсь в ванную, а ты сиди
на телефоне. Сама ни о чем не договаривайся, зови меня.
— Ты мне не доверяешь? — обиделась Катя. —
Думаешь, я совсем дура?
— Нет, конечно, — улыбнулась Ирина, — просто
сейчас мы не можем ни сказать, ни сделать ничего лишнего. От этого зависит
жизнь Жанны.
— А если он нас выследит, когда мы фотографии пойдем
печатать?
— Не выследит, — отмахнулась Ирина, — ему
сейчас не до того, ему Жанку стеречь надо.
— А если он ее уже того? — Катька испуганно
округлила глаза и прижала руки к сердцу.
— Без всяких «если»! — Ирина и сама этого боялась,
оттого была излишне резка с Катькой. Типун тебе на язык! Нужно надеяться на
лучшее…
Они привели себя в порядок и ровно в половине девятого
стояли вместе с Яшей у магазинчика с надписью «Кодак». Девушка приняла заказ и
обещала сделать все как можно скорее.
Этот час подруги провели неподалеку, прогуливаясь с Яшей и
ни на минуту не выпуская из поля зрения двери магазинчика. Кто его знает, вдруг
коварный Борис все же следит за ними и сделает попытку заполучить фотографии?
Но ничего подобного не случилось, им своевременно выдали
пленку и пачку снимков.
Домой шли как могли быстро, даже Яша проникся серьезностью
момента и не отвлекался, чтобы расшифровать важные сообщения, оставленные
другими собаками. Ирина разложила фотографии на столе. Вышли все двадцать
четыре кадра.
— Вот это — Ницца, — со знанием дела проговорила
Катя, разглядывая снимки. — Это набережная, это отель «Савой». А это уже
Рим, вот в конце пленки, последние десять кадров. Смотри, как красиво! Собор
Святого Петра, фонтан Треви, Испанская лестница… Я там везде была…
— Катька, немедленно прекрати рассматривать итальянские
достопримечательности, мы сейчас не туризмом занимаемся! Эти снимки можно
вообще отбросить, не стал бы Борис так из-за них беспокоиться, их в любом
альбоме разглядеть можно!
Среди остальных выбрали четыре снимка, на которых были
изображены какие-то люди.
Там беседовали двое: первый — немолодой загорелый мужчина,
волевое морщинистое лицо которого говорило о его умении выносить быстрые и
жестокие приговоры, и не возникало сомнения, что приговоры эти сразу же
выполнялись. Вторым собеседником был тип помоложе, не такой загорелый, скорее,
бледный, рыхлый, нездорового вида, с маленькими заплывшими глазками. На
последней, четвертой, фотографии к этим двум присоединился третий — молодой
длинноволосый юноша с лицом избалованного капризного ребенка. Никто не
позировал, наоборот, юноша заглядывал в приоткрытую дверь, а те двое обернулись
к нему с угрожающими лицами.
— Вот этот — Феликс! — не задумываясь, сказала
Ирина. — Это он разбился на машине в Ницце.
— Точно? — недоверчиво спросила Катька.
Вместо ответа Ирина зашла в комнату дочери и принесла оттуда
кипу молодежных журналов, которые она еще не успела выбросить после Наташкиного
отъезда. Во втором по счету журнале им попалась большая статья про Феликса.
Когда писалась статья, поп-идол был еще жив, так что к материалу прилагалась
куча его фотографий.
— Точно, он, — протянула Катя, листая
журнал, — а вот и другой…
Действительно, на одной фотографии в журнале мелькнул тот
толстый рыхловатый тип, что беседовал на террасе «Савоя» с немолодым загорелым
мужиком самого опасного вида. Под этой фотографией в журнале было опубликовано
небольшое интервью с Василием Новиковым, администратором и устроителем
гастролей знаменитого эстрадного певца.
— Вот это кто, этого типа зовут Василий Новиков, —
обрадовалась Ирина, — только что нам это дает? Ксения сделала эти
фотографии с риском для жизни и можно с уверенностью сказать, что только они из
всей проявленной пленки представляют хоть какой-то интерес, именно их так
жаждет заполучить твой Борис.
— Он вовсе не мой! — вспыхнула Катя.
— Зачем они ему нужны? — Ирина не обратила
внимания на Катину реплику. — Если бы на снимках был запечатлен он сам,
можно было бы предположить, что он боится. Но поскольку там другие люди, то
мысль у меня только одна: он хочет заполучить эти фотографии, чтобы шантажировать
кого-то из этих двоих.
— В то, что он шантажист, я охотно поверю,сказала
Катерина, — уж больно противный тип,но вот что такого нехорошего делают на
снимке эти двое, что их можно шантажировать этими фотографиями?
— Хороший вопрос, — согласилась Ирина,так вот, я
думаю, что никто не должен знать, что эти двое встречались и разговаривали,
понимаешь?
— Ирка, твои рассуждения притянуты за уши!
Это же не твои детективные романы!
— А ты можешь предложить какую-то другую версию? Нет?
Тогда молчи, — рассердилась Ирина, — и не сбивай с мысли! Я думаю,
что шантажировать Борис собирается вот этого — Василия Новикова. Второй
производит впечатление человека, которого шантажировать весьма чревато. Он
никого не боится. А этот Новиков, похоже, скользкий тип, неприятный и наверняка
трусливый.
— Пожалуй… — согласилась Катя, рассматривая снимки в
который раз. — Так что мы будем делать дальше? Искать этого Василия
Новикова и отдавать ему снимки? Он-то, конечно, скажет спасибо, но как это
поможет спасти Жанку?
— Что ты все время меня сбиваешь? — Ирина
рассердилась окончательно. — Сидишь тут, наводишь критику и не даешь
подумать…
— Ну и пожалуйста! — тут же обиделась Катя. —
Ты просто ничего не можешь придумать, оттого и злишься!
