— Э, дорогой, адвокаты — для князей, а мы люди
простые… Что искать хотите? У меня ничего плохого нет, хозяйство как хозяйство,
на ружье разрешение есть, не просроченное…
— Да кто ж его знает, что искать, — приподнял
бровь полковник. — Что найдем. Кто дома, кроме вас?
— Жена с племянницей.
— А посторонних нет?
— Нет у меня никаких посторонних.
— Ну, так мы приступим? — из вежливости спросил
полковник.
— Приступай, дорогой, — хозяин вновь пожал
плечами. — У тебя бумага с печатью и власть на поясе, — он бросил
беглый взгляд на полковничью набедренную кобуру, откуда выглядывала черная
рукоятка «глока». — Что я тебе скажу? Ищите, если делать нечего, ваше
право…
Он безмятежно повернулся, возвратился к табуретке,
утвердился на ней, выдернул шило и вновь взялся за упряжь с таким видом, словно
остался во дворе один-одинешенек.
Полковник задумчиво смотрел на него — без всякой злобы
и даже, пожалуй, без раздражения. Хозяина пока что совершенно не в чем было
упрекнуть, он держался правильно: не лез на рожон, не конфликтовал, но и
начисто был лишен той услужливой суетливости, что заставляет заподозрить
неладное. Разумеется, незваные пришельцы ему не нравились — ну а кому бы
понравилось, ввались во двор орава с автоматами и объяви, что намерена
перевернуть здесь все вверх дном? В конце концов, презумпцию невиновности никто
еще не отменял, «Бейбарс», теоретически рассуждая, мог выходить в эфир и из
соседнего дома, а этого самого гражданина Хунзатова взятый в плен боевик мог по
каким-то своим причинам оклеветать самым пошлым образом… Ну, скажем, желая
скрыть настоящую явку, расположенную совсем не здесь. В общем, расслабляться не
следует, но фактов пока что никаких, а значит, заранее подозревать хозяина не
стоит.
Во двор уже совершенно непринужденно просочилось еще человек
пятнадцать, и привычная процедура началась. В доме и в самом деле не
обнаружилось никого, кроме хозяйской супружницы и означенной беременной
племянницы.
Обе, как и следовало ожидать, таращились скорее
неприязненно — ну что ж, глупо было бы думать, что встретят хлебом-солью и
рюмочку нальют.
Обе фемины в ходе беглого опроса тоже категорически отрицали
как присутствие в доме посторонних, так и наличие чего-то незаконного. В ходе
первого, беглого осмотра уличить их во лжи случая не представилось: и в доме
ничего интересного, и в надворных постройках, и в подвале, и на чердаке.
Полковник распорядился идти по второму кругу — уже
гораздо тщательнее. Теперь, когда стало ясно, что нигде нет укрывшегося
вражины, а то и нескольких готовых в любой момент пальнуть в спину, все
внимание следовало уделить возможным тайникам. Эти скучные поиски заняли еще
часа-полтора. Без всяких интересных результатов.
Полковник, прохаживавшийся по двору, не без здорового
цинизма подумал, что надежнейший способ справиться с ребусом все же имеется:
достаточно качественно запалить дом с четырех концов и посмотреть, что из этого
получится, не начнет ли с воплями рваться наружу или просто стрелять долбаный
супостат, все это время скрывавшийся в хитро устроенном тайнике. В самом деле,
стопроцентная гарантия, что будет либо так, либо этак.
Увы, увы… На войне такое сошло бы с рук — но войны
давненько уже нет, к тому же они даже не в Чечне, а в Дагестане, где в полном
объеме действуют все законы мирового времени, и за подобные забавы влепят так,
что мало не покажется.
Он поднял голову, с сожалением отгоняя заманчивые мысли,
совершенно неуместные на данном историческом отрезке. К нему, ухмыляясь,
приближался Уланов — автомат давно за спиной, в одной руке синие с белым
кроссовки, в другой какая-то скомканная одежда. Улыбочка у Менестреля была
многозначительная, охотничьего азарта исполненная.
Встав перед полковником, он встряхнул одежонку, расправил
ничем не примечательный спортивный костюм, серый с красными полосками, малость
ношеный, почти чистый.
— Ну?
— Примерим? — по-прежнему ухмыляясь, предложил
Уланов, кивнув на погруженного в бытовые хлопоты хозяина.
Полковник медленно въезжал. А потом и сам ухмыльнулся:
— А давай попробуем!
Они неторопливо подошли к хозяину — тот, тыкая шилом в
жесткую кожу, вопросительно воззрился на них снизу вверх. Не вдаваясь в
объяснения, Уланов молча присел на корточки и аккуратненько примостил правый
кроссовок рядом с затрапезным туфлем хозяина. Весело глянув на полковника,
спросил:
— Ну как?
Полковник кивнул, ощущая разгоравшийся азарт — сразу
видно было, что спортивная обувка номера на три меньше и натянуть ее на свою
ножищу хозяину будет столь же затруднительно, как дебелым сестрам Золушки
примерить ее хрустальную туфельку. Гибко распрямившись, Уланов, опять-таки без
единого слова, приложил рукав спортивной куртки к голой мускулистой лапище
хозяина, сидевшего в одной майке.
— Тоже интересно, — сказал Рахманин.
Сразу видно было, что костюм носил кто-то, по комплекции
могучему хозяину значительно уступавший.
— Одежонка чья? — спросил полковник, нехорошо щурясь. —
А обувь? На тебя не налезут, сразу видно.
Посмотрев на свет на ремень и оценив размер проковырянной в
нем дырки, хозяин преспокойно пожал плечами:
— Муж племянницы оставил, в нем ходил, когда приезжал,
а забирать не стал, он еще вернуться собирается…
Ну что ж, это было непробиваемо. Чтобы уличить во лжи,
придется искать этого самого мужа, тащить сюда, примерять на него…
Над головой послышался заливистый свист в два пальца —
это в окно второго этажа высунулся Карабанов, замахал полковнику с крайне озабоченным
видом.
— Побудь с этим, — тихонько сказал Рахманин
Уланову и кинулся в дом, взлетел на второй этаж по темной старенькой лестнице,
исполненный самых радужных надежд.
С порога окинул взглядом небольшую комнату, где старательно
шуровали двое его парней и карабановский опер: нет, не похоже, что на
интересный тайник наткнулись…
— Интересные дела, — тихонько сказал Карабанов,
отведя его в сторонку. — Эфирщики сейчас докладывали. Буквально минуту
назад был перехват. «Бейбарс» радостно сообщает «Акбару», что ему по-прежнему
везет: собаки над ним так и шныряют, но до сих пор не нашли…
— Это дословно? — спросил полковник.
— Вот именно, что дословно. Собаки над ним так и
шныряют, но до сих пор не нашли.
— Так-так-так, — медленно, не без азарта произнес
полковник. — Ну, кого они изволят собаками именовать, мы с тобой давненько
знаем — нас, болезных… «Акбар» у нас кто? Что-то я не припомню такого…
— Я тоже. Свежий какой-то позывной. Не было раньше
никакого Акбара, разве что у Вахи-Попрыгунчика, но того Акбара полгода как
щелкнули… — И Карабанов прямо-таки шепотом протянул: — Федорыч, он
где-то здесь, бля буду, где-то тут… Мы только в этом доме работаем… и
получается, где-то над ним все время шлындаем, а?
