– Не горячись, Лиза! – Усатый тип неприязненно
отдернул руку, взглянул на часы. – Подождем еще немного. Закажи пока
что-нибудь, выпей…
– Я не пью! – отрезала Лизавета Ивановна.
Впрочем, в следующую минуту она подумала, что жизнь ее
настолько переменилась, что пора изменить и свои обычные привычки. Например,
пуститься в настоящий загул. Она махнула рукой официантке. Мариэтта подошла к
столу, вытерла красные руки о передник и односложно проговорила:
– Ну?
Лизавета Ивановна хотела заказать что-нибудь совершенно
неподобающее – например, абсент или хотя бы перно, как ее знакомый, но губы
сами произнесли:
– Чашку кофе.
– Кофе? – Мариэтта удивленно подняла брови, но
больше ничего не сказала, удалилась и через несколько минут действительно
принесла Лизавете Ивановне чашку отвратительного кофе, больше напоминающего
помои.
Впрочем, Лизавета все равно не почувствовала его вкуса.
Она выпила кофе залпом, как пьют водку, и отставила чашку.
Еще несколько минут они просидели в полном молчании.
Вдруг к их столу приблизился лощеный господин в черном
галстуке и щегольском замшевом жилете, слишком лощеный господин для
«Нормандской мельницы», слишком лощеный господин для этого мрачного и опасного
района, слишком лощеный господин для того, чтобы его можно было принять за
порядочного человека.
– Как поживаете? – проговорил лощеный господин,
без приглашения усаживаясь за стол.
– Это вы?! – вскинулся вислоусый. –
Наконец-то!
– Да, это я! – ответил лощеный, подперев
подбородок кулаком, затянутым в светлую замшевую перчатку. – А вот что
здесь делает эта дама, хотел бы я знать?
– Я пришла за своими деньгами! – выпалила Лизавета
Ивановна. – И я без них не уйду!
– Деньги? – Лощеный господин удивленно поднял
брови, как будто никогда прежде не слышал этого слова. – Какие могут быть
деньги, если наш человек ничего не принес? Больше того – он сам не появился!
– Но ваза исчезла! – взволнованно проговорил
вислоусый. – Ее нет в витрине!
– Нет в витрине… – как эхо, повторила Лизавета
Ивановна.
– Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить, –
холодно протянул лощеный господин. – С чего бы это вазе исчезнуть, если
наш человек еще не вернулся? Не ваша ли это работа?
– Моя?! – Вислоусый уставился на собеседника
снулыми рыбьими глазами. – Что вы такое несете?
– Господа, – подала голос Лизавета
Ивановна, – думаю, вы не все поняли. Я пришла сюда за своими деньгами – и
я их получу. Потому что это я познакомила вас с князем Тверским, от которого вы
узнали про камень. Если бы не я…
– Тише, тише, Лиза! – зашикал на нее вислоусый,
завертев головой. – Не нужно говорить здесь ничего лишнего…
– Не затыкай мне рот! – взвизгнула
Лизавета. – Я пожертвовала всем! Я оставила спокойную, благополучную жизнь
в доме графини, моей благодетельницы…
– Давно ли ты называла ее старой стервой? –
попытался перебить ее вислоусый, но Лизавета Ивановна не услышала его слов, она
выкрикивала зло и истерично:
– Я пожертвовала всем, и я получу свои деньги! Иначе
имейте в виду – я пойду в полицию и все расскажу…
– Ну зачем же так, мадам! – Лощеный господин
схватил ее вялую руку, выразительно заглянул в глаза.
– Мадемуазель! – машинально поправила его
Лизавета.
– Тем более, зачем же так, мадемуазель? Полиция… фи,
какое грубое слово! Полиция нам всем вряд ли нужна, и к вам у полицейских тоже
наверняка найдутся вопросы!
– Плевать! Моя жизнь все равно загублена! Так что не
пытайтесь меня уговорить! Или платите, или я пойду в полицию!
– Вы умеете убеждать… – с грустным вздохом
проговорил лощеный господин. – Пойдемте со мной…
– Куда еще? – подозрительно переспросила
Лизавета. – Никуда я с вами не пойду…
– Но не могу же я доставать деньги здесь. –
Лощеный господин обвел зал рукой в светлой перчатке. – Вы не
представляете, что здесь за народ! Бандиты, воры, мошенники… они могут убить за
пару су, а не то что за такую значительную сумму! Если они увидят в ваших руках
деньги – считайте, что вы приговорены!
– Так что же вы предлагаете? – недоверчиво
осведомилась Лизавета Ивановна.
– Здесь есть маленькая комнатка, что-то вроде
отдельного кабинета… – ответил лощеный господин голосом опереточного
соблазнителя. – Там мы и произведем расчеты…
– Но я… но вы… – бормотала Лизавета Ивановна. В ее
душе жадность боролась с природной осторожностью.
– Но мы же с вами порядочные люди! – высокопарно
проговорил лощеный господин.
– Идемте! – Лизавета Ивановна вскочила из-за
стола, ее лицо покрылось красными пятнами. Жадность в ее душе победила.
– Очень хорошо! – Лощеный господин встал, сделал
знак Мариэтте. Официантка послушно приблизилась и протянула ему тяжелый
бронзовый ключ с фигурной бородкой.
Лощеный господин подошел к двери возле стойки, открыл ее ключом
и пропустил Лизавету Ивановну вперед.
– А вы куда? – холодно осведомился он у вислоусого
типа, который последовал за своей старинной знакомой.
– Я должен присутствовать… – пробормотал тот,
пряча глаза. – Я некоторым образом несу ответственность…
– Некоторым образом?.. – повторил лощеный
господин. – Черт с вами… так оно и лучше…
Все трое прошли в помещение за стойкой. Это была,
собственно, не комната, а полутемная площадка над лестницей, ведущей в подвал.
На этой площадке стоял громоздкий кованый сундук да валялась какая-то серая
дерюга.
– Итак… – проговорил лощеный господин, затворяя за
собой дверь.
– Итак, – подхватила Лизавета Ивановна. – Я
жду своих денег!
– Денег… – повторил, как эхо, лощеный господин и
шагнул к сундуку.
На какой-то момент Лизавета Ивановна вообразила, что этот
сундук полон денег, мятых французских франков, хрустящих английских фунтов,
зеленоватых американских долларов и сейчас этот крайне неприятный человек
откроет его и даст ей столько, что хватит на безбедное независимое существование…
Лощеный господин действительно открыл сундук, но вместо
денег оттуда выкатился уморительный человечек. Ростом он был едва с семилетнего
ребенка, однако носил пышные усы и одет был настоящим щеголем – черный
сюртучок, шелковый жилет, расшитый замысловатыми узорами, лаковые штиблеты.
– Гийом, она твоя! – проговорил лощеный господин,
отступая в сторону.
Карлик распушил усы, как драчливый кот, набычился, запыхтел,
как закипающий чайник, и, подскакивая, как мячик, покатился к Лизавете
Ивановне. Женщина попятилась, не столько от испуга, сколько от удивления. Она
изумленно разглядывала приближающегося к ней странного человечка, не понимая,
что ему от нее нужно и какое отношение этот нарядный карлик имеет к ее деньгам.
Даже когда в руке Гийома возникло длинное тонкое лезвие стилета, она и то не
могла принять его всерьез – настолько уморительно он выглядел.
