– Можете не трудиться! – ответил ему седоусый
господин, одной рукой отклеивая свои усы, а другой снимая седой парик. –
Полиция уже здесь!
Действительно, дверь почтовой конторы распахнулась, и в нее
вошел сам комиссар полиции Леру в сопровождении двух крепких агентов.
– Как дела, мосье Горецки? – обратился он к
внезапно помолодевшему господину.
– Позвольте передать вам убийцу мадам Ленуар, а точнее
– госпожи Мезенцевой, – проговорил Аркадий Петрович, указывая на пожилую
даму. – А вот это – орудие убийства, я в этом почти не сомневаюсь… –
И он отдал комиссару бритву с перламутровой ручкой.
– Так это женщина? – удивленно проговорил
комиссар, разглядывая пожилую даму. – Никогда бы не подумал! Такая
жестокость обычно несвойственна женщинам…
– Женщины попадаются разные, – возразил
Горецкий. – Впрочем, в данном случае вы правы: перед нами вовсе не дама…
– А кто же? – Комиссар недоуменно поднял лохматые
брови.
Горецкий рванул черную шаль, в которую нервно куталась
пожилая особа…
Шаль слетела с ее головы вместе с париком, и все
присутствующие увидели перекошенное от ненависти мужское лицо.
– Павел Петрович! – Горецкий насмешливо поклонился. –
Что ж, именно вас я и ожидал увидеть. Не могу сказать, что рад нашей встрече,
но она была неизбежной. А бородку-то вам пришлось сбрить…
– Кто это?! – Комиссар растерянно переводил взгляд
с Горецкого на «даму». – Это… мужчина?
– Несомненно, – кивнул Горецкий. – Позвольте
представить вам, господин комиссар: Павел Петрович, доверенное лицо и
непременный спутник великого князя. Это именно он вчера совершил кровавое
убийство в гостинице «Манифик»…
– Но из-за чего?
– Вот из-за этой посылки! – Горецкий разорвал
упаковочную бумагу, открыл коробку, и все присутствующие увидели куклу. Старую,
потрепанную куклу в перепачканном платье, с глупым фарфоровым личиком и наивно
распахнутыми голубыми глазами.
– Он совершил убийство из-за такой куклы? –
недоверчиво переспросил комиссар.
– Скорее, из-за ее содержимого… Позвольте-ка… –
Горецкий осторожно взял из рук комиссара бритву с перламутровой ручкой,
разрезал платье куклы и жестом фокусника достал из разреза какой-то предмет.
Помещение почтовой конторы словно наполнилось светом.
На ладони Аркадия Петровича лежал огромный бриллиант немного
неправильной формы, но такой удивительной красоты, что повидавший многое на
своем веку комиссар Леру смог только воскликнуть, как настоящий француз:
– О-ля-ля!
– Это один из самых больших алмазов в мире, –
сообщил Горецкий, когда комиссар немного успокоился и весь превратился во
внимание. – Знаменитый алмаз «Строганов». Убитая вчера госпожа Мезенцева
много лет назад, будучи еще юной девушкой, украла этот алмаз у прежнего
владельца. Точнее, украл ее знакомый, но потерял при попытке скрыться, а Агния
Львовна нашла алмаз и спрятала. Она тайно хранила его многие годы и только
недавно решилась использовать камень для того, чтобы вырваться из Советской
России. Не знаю уж, как ей удалось передать весточку Павлу Петровичу, с которым
она была когда-то знакома, но факт налицо – она сумела сообщить ему о том, что
владеет алмазом, и предложила половину его стоимости за то, что он вывезет ее
во Францию… Я прав, не так ли? – обратился он к Павлу Петровичу.
Тот вместо ответа наклонил голову.
– У Павла Петровича собственных денег не было, но он
воспользовался своим влиянием на великого князя и родственными чувствами
старика. Он рассказал великому князю о том, что нашел Сашеньку, что девушка
находится в бедственном положении и ее необходимо спасти. У великого князя так
же не было собственных средств, но он их нашел у своей родни и через того же
Павла Петровича нанял вашу группу. – Горецкий поклонился Сержу. – И
вы не обманули их ожиданий: вывезли из России и девушку, и Агнию Львовну, и
камень.
– При этом погибли и Ванечка, и Мари, а Луиджи оказался
предателем, то есть от моей группы ничего не осталось… – мрачно проговорил
Серж, – и ведь чувствовала же Мари, что дело это темное и добром не
кончится!
– Да, в дело вмешался случай в лице Лизаветы Ивановны и
французских бандитов, которые переманили на свою сторону Луиджи, – кивнул
Аркадий Петрович. – Но так или иначе, операция завершилась, и Агния
Львовна вместе с камнем оказалась во Франции. Настало время делиться со своим
сообщником. Но тут, как обычно и происходит, в обоих взыграла жадность. Агния
Львовна захотела получить большую часть денег, а Павел Петрович решил, что с
ней вообще не стоит делиться: лучше ее просто убить и забрать камень… однако в
номере гостиницы куклы с камнем не оказалось, поскольку хитрая Агния отослала
ее по почте на свое собственное имя. Тогда Павел Петрович под пыткой вырвал из
Мезенцевой признание, убил ее и отправился на почту за посылкой… Конец драмы мы
с вами сейчас наблюдали! Я ничего не упустил? – С этими словами Горецкий
повернулся к Павлу Петровичу, который стоял, низко опустив голову.
Молчание его было красноречивее любого ответа.
– Для великого князя это будет ужасным ударом! –
проговорил Борис после непродолжительной паузы. – Человек, которому он так
доверял, оказался грабителем и убийцей!
– Не будет… – негромко произнес Горецкий. –
Великий князь тихо скончался вчера ночью. Он уже ничего не узнает…
– Как?! – воскликнул Борис. – Но тогда… что
же будет с Сашенькой? Одна, без средств и поддержки в чужом городе, получается,
что она попала из огня да в полымя!
– Не беспокойтесь, Борис Андреевич! – Губы
Горецкого тронула едва заметная улыбка. – У меня есть на этот счет
определенные соображения.
Полицейские подхватили Павла Петровича и вывели его из
почтового отделения, в дверях он оглянулся и ненавидяще посмотрел на группу
мужчин. Горецкий с Борисом были заняты беседой, так что ответил ему один Серж –
таким же полным ненависти взглядом.
– Тебе нужно как следует отдохнуть, голубушка! –
говорила старая графиня Воронцова, пододвигая Сашеньке корзиночку с
печеньем. – У меня есть домик в Бретани, мы переберемся туда на лето. Так,
говоришь, твоя тетка Дурново умерла в восемнадцатом году? Она была племянницей
моего московского кузена Анатоля, так что мы с тобой, голубушка, родня, и
близкая родня… между прочим, твой отец тоже не из простых, твоя бабка ведь была
в девичестве графиня Строганова. Так что камень-то этот тебе по праву
принадлежит…
– Да что вы, как это может быть… – запротестовала
девушка.
– И не спорь, голубушка! – остановила ее
графиня. – Других-то наследников не осталось, так что все по закону! Тем
более что ты этот камень всю революцию, всю Гражданскую войну, сама того не
зная, проносила… а домик у меня в Бретани хороший, просторный, и сад при нем
есть – яблони, вишни, прямо как в нашей подмосковной… так что нам с тобой,
голубушка, будет там очень хорошо… И эту всю шушеру отвадим, туда-то они из
Парижа не посмеют сунуться. – Старуха пренебрежительно кивнула на
серебряный поднос с грудой визитных карточек и записочек с просьбой принять,
чтобы засвидетельствовать свое почтение Александре Николаевне. – Ишь,
какую ты известность в Париже приобрела! – с неудовольствием продолжала графиня. –
Одних приглашений-то сколько! Всякие чаепития да заседания, а цель одна – денег
у тебя побольше выманить. А мужчины ухаживать станут, чтобы на богатой невесте
жениться! Никому не верь!
