– Да, – подтвердила она. Он кивнул.
– Счастливчики, не так ли? Они все такие суровые?
Уитни пожала плечами.
– Я не знаю, – сердито ответила она. – Никогда прежде не замечала.
Еще как замечала! Когда она была маленькой девочкой, то часами рассматривала эти суровые лица, удивляясь, умел ли хоть один из ее предков улыбаться.
– Кто этот джентльмен?
– Мой прадед.
Он подошел к следующему портрету. – А это?
– Мой дядя.
– А вот это?
Уитни с шумом выдохнула.
– Послушайте, если вы хотите провести экскурсию но дому, мой отец будет счастлив устроить что-то в этом роде завтра утром. А я устала. Поэтому, если вы не возражаете…
Алекс отвесил ей низкий поклон.
– Простите, миледи. Ведите меня дальше.
От прежней, знакомой издевки у нее перехватило дыхание. Она резко повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, но он выглядел совершенно равнодушным.
– Сюда, – сказала она, проходя мимо него с высоко поднятой головой и ни разу не остановившись до тех пор, пока они не подошли к двери в конце коридора. – Ваша комната, – сказала она. – Если вам что-нибудь понадобится, позвоните экономке.
Алекс схватил ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти.
– Хорошая хозяйка проверила бы, все ли у меня есть, что нужно.
Голос его был низким, в нем снова прозвучали издевательские нотки, и от этого у Уитни зарделись щеки.
– Если вам что-нибудь нужно, – повторила она, – я уверена, что экономка будет счастлива вам услужить.
Он тихо рассмеялся.
– Спасибо. Но я видел эту леди, и я – пас. Она почувствовала, что краснеет еще больше.
– Я имела в виду полотенца, – разозлилась она на его сардонический взгляд. – Зубную пасту. Или дополнительную подушку.
– А! – Он кивнул, и на лице его было выражение совершенной невинности. – Да, конечно. Непременно позвоню, если мне понадобится. – Его рука сильнее сжала ее запястье. – Ну, тогда ничего больше не остается, как сказать «спокойной ночи».
Что-то в его голосе заставило затрепетать ее сердце. У нее неожиданно возникло острое желание повернуться и убежать. Вместо этого она заставила себя сказать спокойно:
– Доброй ночи!
Но сильная рука Алекса не отпускала ее.
– Я слышал, ты делаешь успехи в Лос-Анджелесе? Она кивнула.
Он улыбнулся.
– «Обеды за минуту», гмм? Неплохо…
– Алекс, послушай, я действительно усталь. Поэтому, если ты…
– Ты счастлива?
Она встретилась с ним взглядом.
– Да, – поспешно ответила она. – Конечно, я счастлива. Мой бизнес процветает, у меня есть отличный дом…
– Ах, да, я почти забыл. – Он покривился. – Тернеры измеряют счастье не так, как простые смертные. Дома, бизнес, банковские счета…
Глаза Уитни сузились.
– А как измеряешь его ты, Алекс? Числом просителей у твоих ног?
Он засмеялся.
– Имеешь в виду себя и своего отца?
– Имею в виду, что подыграла тебе в твоей маленькой игре. А теперь я хотела бы пойти в свою комнату.
Он шагнул к ней.
– Удивительно, как мало ты переменилась за эти годы.
Неожиданная мягкость его голоса испугала ее, и она повернулась к нему. Ресницы как вуалью прикрывали его глаза, а все его тело напряглось – она ничего не могла прочесть ни в его лице, ни в его позе, и все же она почувствовала неожиданную перемену в нем, как будто он ждал чего-то, что должно было произойти.
Мгновенье – и время ринулось вспять. Она подумала, сколько раз в прошлом они вот так стояли; почти касаясь друг друга, дыша в унисон, говоря тихими голосами, чтобы никто посторонний не мог их услышать
Не что хорошего в воспоминаниях, когда все они – сплошной обман. Ничего из того, что с ними произошло, не было правдой. Тогда Алекс забавлялся с ней и одурачил ее и отца точно так же, как сегодня.
– Неужели ты и в самом деле так думаешь? – сказала она холодно. – И впрямь ты выпил больше, чем следовало.
Он покачал головой.
– Некоторые вещи не меняются, Уитни.
– Все меняется. – Ее голос был резок. – И ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было. В противном случае ты бы здесь не находился. – Ее взгляд встретился с его глазами. – Как себя чувствуют, когда предъявляют счет, Алекс?
Его глаза потемнели.
– Полагаю, ты мне расскажешь. Она резко замотала головой.
– Я и представить себе этого не могу! Должно быть, это было замечательно – приехать сюда и знать, что ты командуешь парадом!
Его улыбка была такой же холодной, как и ее тон.
– А я вот могу представить, как ты себя сейчас чувствуешь… Мальчик с конюшни пришел в гости к богачам. Вы должны быть заинтригованы?
Уитни глубоко вздохнула.
– Не вижу смысла в подобных разговорах. Если ты не возражаешь…
– Ты ведь ненавидела меня за то, что я сижу с тобой за одним столом, не так ли? – Его рука еще сильнее сжала ее запястье. – Я видел это по твоему лицу: у тебя было такое выражение, что еще один глоток – и тебя стошнит.
– Хватит. Послушай, ты уже составил себе мнение. Сейчас ты можешь нас купить и продать, поэтому…
– Мне все время хотелось узнать, каков этот дом. Мебель, комнаты… Даже галерея дегенеративных предков. – Он кивнул головой в направлении портретов на стене. – Каждый раз, когда ты говорила о них, я старался представить, как они выглядят.
– Ну, теперь ты их видел. Можешь умереть счастливым.
Он тихо засмеялся.
– Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, малышка, но в ближайшее время я не планирую умереть. Слишком многого в жизни я еще не успел.
– Начнешь с того, что заставишь Дж. Т. Тернера и его дочь пресмыкаться перед тобой?
– Ох, Уитни, Уитни. Наши игры обычно были более утонченными. Не думаешь ли ты, что так будет намного веселее?
– Послушай, разве ты еще не получил, чего хотел? Мой отец сдался…
– Но ты-то – нет. – Он больше не улыбался, его глаза были темными и холодными. – Ведь ты ни чуточки не жалеешь, правда?
Это был не вопрос, а скорее утверждение, но Алекс ждал ответа. Она понимала, чего он хочет – какого-нибудь примирительного замечания, какого-нибудь жеста, который даст понять, что она осознает, как переменились их роли с тех пор, как они в последний раз виделись.
