Глава 1
Когда же ночью застучали в двери,
Согнувшись и вися на револьвере,
Он ждал шести, и для себя – седьмой.
Оскаленный, он хмуро тверд был в этом,
И вот стрелял в окно по силуэтам,
Весь в белом, лунной обведен каймой.
А. Несмелов
– Господи, неужели завтра весь этот кошмар
кончится! – Ольга Павловна прижала тонкие пальцы к вискам и прикрыла
глаза.
– «Весь этот кошмар» не кончится уже никогда, –
желчно произнес Серж, окидывая взглядом унылый номер захудалой ялтинской
гостиницы «Пале-Ройяль», но имея в виду явно нечто большее, гораздо большее.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, –
возразила ему жена слабым голосом, – мы найдем наконец брата, и он устроит
нас по-человечески… Подай мне ментоловый карандаш, ты же видишь как я страдаю!
– Сердце мое, но ты же знаешь, что мы не разбирали
вещей! Мы в этом вшивом «Пале-Ройяле» на одну ночь, завтра надеемся попасть на
корабль – не распаковывать же чемоданы!
– Правда Петровна! – простонала Ольга голосом
христианской мученицы. – Этот человек убивает меня! Вся моя надежда на
вас!
– Душечка, Ольга Павловна, вот ваш карандашик! –
немолодая, но крепкая с виду женщина, по виду из благородных, но с крупными
руками и ногами, подскочила к Ольге, протягивая требуемое. Одета она была в
английскую строгую блузку и длинную юбку, несколько помявшуюся в дороге.
Дополняли гардероб высокие шнурованные мужские ботинки.
– Вы ангел, вы просто ангел! – Ольга откинулась на
подушки и отвинтила серебряную крышечку.
– Душечка, я схожу к хозяину и узнаю, нельзя ли что-нибудь
устроить насчет ужина, – Ираида Петровна улыбнулась, показывая длинные и
желтые, как у лошади, зубы, и удалилась.
Когда дверь за ней закрылась, Ольга выразительно взглянула
на мужа и произнесла:
– Какая чудесная женщина! Что бы я делала без нее. Она
не отмахивается от моих страданий, а просто дает то, в чем я нуждаюсь.
– Мне не нравится ее приторная улыбка. И эти ее
лошадиные зубы… – недовольно протянул муж.
– Ну, знаешь! – вскипела Ольга Павловна. – Мы
не в том положении, чтобы выбирать для общения приятных людей. Ираида Петровна
просто нужный человек. И в эту гостиницу, между прочим, мы попали только
благодаря ее знакомствам. Иначе пришлось бы ночевать под открытым небом.
– Мне не нравится ее лакейская угодливость, – Серж
помассировал раненую левую руку и поморщился, – мне не нравятся эти ее
подозрительные знакомства. Ей что-то от нас нужно. Она знает, кто твой брат…
– Ну и что? – в голосе Ольги прозвучали
истерические нотки. – Я не делаю из этого тайны. Мой брат – уважаемый
человек, боевой генерал… В конце концов, даже если она лелеет какие-то
корыстные планы – это не важно. Важно то, что она помогла нам в дороге,
устроила нас в гостиницу, найдет людей, которые помогут нам в этом безумии
устроиться на пароход. И кто тебе сказал, что там, в Костантинополе, мы должны
будем поддерживать с ней отношения? – Ольга откинулась на подушки и
демонстративно прижала руки к вискам, давая понять, что разговор окончен.
– Как хочешь, сердце мое, но я не люблю
неискренности, – сдаваясь, пробормотал муж.
Ираида Петровна, выйдя в коридор, огляделась. Убедившись,
что за ней никто не наблюдает, она перебежала коридор, стараясь не топать
большими ногами в мужских ботинках, и постучала условным стуком в дверь
седьмого номера – два громких удара, два тихих, три громких.
Дверь мгновенно распахнулась. Худой сутулый человек втащил
Ираиду Петровну в номер.
– Где? – коротко спросил он вместо приветствия.
– Номер четыре, – так же коротко ответила Ираида
Петровна.
Испуганно оглядев комнату, она повторила для верности:
– Номер четыре, товарищи, – и зябко повела
плечами.
Два человека выскользнули из номера. Стараясь не шуметь, они
пересекли коридор. Один из них, коренастый, постучал костяшками пальцев в дверь
с наклеенной на ней четверкой и жизнерадостным лакейским голосом провозгласил:
– Не изволите ли отужинать?
Тут же, не дожидаясь ответа, он распахнул незапертую дверь и
вкатился колобком в комнату.
Серж, окинув гостей яростным взглядом, потащил было из
кобуры пистолет, но высокий худой человек был куда расторопнее. Вороненый наган
дважды дернулся в его руке, полыхнув огнем, и Серж рухнул как подкошенный на
грязный вытертый ковер.
– Зачем ты шум поднял? – обернулся крепыш на
выстрелы. – Тише, тише надо.
– Он бы сам начал сейчас палить, – недовольно
ответил сутулый. – Да никому сейчас и дела нет, все только и думают, как
на пароход удрапать.
Ольга Павловна вжалась в диванные подушки, глядя на страшных
гостей огромными от ужаса лиловыми глазами. Она не могла кричать – горло ее
перехватил спазм. Коренастый направился к ней, деловито потирая руки и
приговаривая:
– Вот и правильно, барынька, вот и молодец, не нужно
нам крику этого, все одно никто не поможет, только народ перебаламутишь. А так
– все чин чином, ни стуку ни трюку…
Он подошел к Ольге Павловне, схватил ее за горло сильными
короткопалыми руками и резко сдавил. Ольга Павловна захрипела, ее глаза
помертвели и заволоклись белесой смертной поволокой… В горле хрустнуло, и
крепыш оттолкнул ее как сломанную куклу.
– Вот так, – повернулся он к напарнику, –
видишь как надо, все по-тихому. А то – стрельба, шум….
Сутулый смотрел на дверь. В дверях стояла Ираида Петровна. В
ее вытаращенных глазах изумление уступало место ужасу. Она раскрыла рот так,
что видны были два ряда лошадиных зубов, и дышала, как рыба, вытащенная на берег, –
глубоко и часто. Коренастый, который считался в маленькой группе старшим, одним
прыжком подскочил к двери и схватил Ираиду Петровну за руку.
– Молчать! Тише!
Ираида громко сглотнула, закрыла рот, облизала губы и
проскрежетала:
– Что… что вы с ними сделали? Зачем это?
– Что надо, то и сделали, – грубо ответил сутулый
убийца. – А ты молчи, пока…
Он, повинуясь взгляду коренастого, замолчал.
– Что вы, Ираида Петровна! – преувеличенно любезно
заговорил коренастый, тесня Ираиду от входной двери, – это дело теперь до
вас некасаемо. Вы свое задание выполняете, а мы – свое. Вам приказано было
доставить этих двоих в Ялту и поселить в клоповнике этом, который гостиницей
называется, – вы доставили. А у нас – другой приказ…
– Но мне говорили, что они похитили важные документы,
что их допросят и отберут бумаги, а самим позволят уехать из Ялты… –
женщина лепетала бессвязно и вдруг умолкла, сообразив внезапно, как просто ее
провели.
