Ротмистр смотрел в упор на гусарского поручика Шилишвили и с
нетрезвой страстью излагал:
– Всюду связи! Только связи! Никакие заслуги не берутся
в расчет! Одни проливали кровь, мерзли в Ледяном походе, месили кубанскую
грязь, другим – просто повезло с родственниками. И им – все… Ты меня не
слушаешь! Тебе наплевать!
– Не кипятись, Вольдемар! – лениво отмахнулся
поручик. – Что тебе за дело до всех этих жалких людишек? Они – натуральные
дрессированные крокодилы, а мы с тобой – соль земли! Выпьем, дорогой!
Шилишвили налил в свой стакан подозрительную жидкость из
грязного графина, расплескал чуть ли не половину и очень расстроился. Ротмистр
продолжал с прежним задором:
– Ты меня не слушаешь, и никто меня не слушает! Никому
ни до чего нет дела!
Я сегодня видел такого человека, которого… – на этих
словах Хренова разобрала икота, а гусар, ударив кулаком по столу, с чувством
воскликнул:
– Сволочь Соломон! Водку из солдатских портянок гонит!
Русскому офицеру такое пить зазорно! Непременно надо забегаловку его разнести!
Жалко турки, басурманы, не позволят! Такие же сволочи, как Соломон!
Ротмистр выпил еще полстакана той же дряни, ему немного
полегчало, взгляд стал более осмысленным, но он начисто забыл о чем только что
говорил. Окинув грязный подвальчик удивленным взглядом, как будто не понимая,
как он сюда попал, ротмистр встал из-за стола и провозгласил:
– Батальон! Шашки к бою! Рысью… марш! – и четким
строевым шагом направился к выходу.
Шилишвили проводил его взглядом задумчивого налима и упал
лицом на стол.
Следом за Хреновым на улицу вышел еще один посетитель
«Звезды сераля».
Ротмистр шел по улице, пытаясь по-военному чеканить шаг, но
из-за скверной водки Соломона Лапидуса это получалось плохо. Ротмистр то и дело
сбивался с ноги, а то и вовсе спотыкался.
Немного отойдя от «Звезды сераля», он начал вдруг
прислушиваться. Позади раздавались чьи-то крадущиеся шаги. Ротмистр остановился
– и шаги за спиной стихли, он пошел дальше – шаги возобновились. Бравый
ротмистр хотел было оглянуться, но это показалось ему с одной стороны
унизительным для боевого офицера, а с другой стороны, честно говоря, просто
страшно. Бог знает кого можно увидеть ночью на кривых улочках Галаты!
Ротмистр прибавил шагу. Ему показалось, что шаги сзади
больше не слышатся. Взяв себя в руки и преодолев противоречивые чувства офицерской
гордости и вульгарного страха, он остановился и обернулся. Никого не было видно
на улице, да и темень была такая, что преследователь запросто мог сделаться
невидим, стоило ему всего лишь прижаться к стене дома, укрывшись в тени.
«Правду гусар говорил – сволочь Соломон! – подумал
Хренов, – такая дрянь его водка! Через эту его водку уже чертовщина всякая
мерещиться начинает! Этак недолго и до горячки допиться!»
Ротмистр в сердцах плюнул, развернулся и решительно зашагал
вперед по улице.
В то же мгновение от стены покосившейся лачуги отделилась
тень, обернувшаяся человеческой фигурой. Этот человек, чьи гибкие крадущиеся
движения выдавали явно преступные намерения, в несколько больших беззвучных
шагов нагнал злосчастного ротмистра. Хренов попробовал было обернуться, но
быстрый и точный удар узким стальным лезвием в затылок раз и навсегда прервал
всякие его намерения и планы.
Ротмистр толком не понял, что с ним произошло. В последний
миг жизни в мозгу его почему-то пронеслись мысли о скверной водке и о том, что
надо бы вовсе бросить пить… Но тут свет в его глазах померк. Впрочем, на
грязной темной улочке и меркнуть-то было особенно нечему.
Убийца осторожно выдернул лезвие из раны, и ротмистр Хренов
тяжело повалился в сточную канаву. Так бесславно закончилась жизнь этого
человека – в прошлом блестящего гвардейского офицера, чья неблагозвучная
фамилия принадлежала к ряду лучших дворянских родов России, славного
кавалериста, героя Германской войны, потом – участника Ледяного похода…
Глава 5
Потрескалась багряная эмаль —
След времени, его непостоянство.
Твоих отличий никому не жаль,
Бездарное последнее дворянство.
А. Несмелов
На этот раз Борис с полковником Горецким встретились утром
на пристани. Стоя на молу, оглядывая бухту и порт со стоящими на рейде
кораблями, Аркадий Петрович курил трубку и выжидающе посматривал на Бориса.
– Я, конечно, согласен с вами работать, –
вздохнув, начал Борис. – Вы меня вчера во многом убедили, да и жизнь сама
тоже постаралась. Готов пойти в шпионы, только не против России.
– Вот как? – поднял брови Горецкий.
– То есть я хотел сказать, что вот в армии муссируются
такие слухи, что нужно снова идти воевать, либо же объявить Советам беспощадный
террор.
– В Ревеле, я слышал, базируются мелкие белогвардейские
отряды, которые тайно переходят границу, убивают коммунистов, грабят и жгут
села.
– Я категорически против этого! – воскликнул
Борис.
– Я тоже. Мы проиграли эту войну, так что следует
смириться с поражением и не кусать исподтишка. Так что не беспокойтесь, Борис
Андреевич, в Россию нас с вами не пошлют.
Горецкий поежился на пронизывающем январском ветру и махнул
рукой в сторону.
– Пойдемте, там есть кофейня. Выпьем кофе и согреемся.
Кофейня была маленькой и полутемной. Кроме того, она была
совершенно пустой, только за стойкой скучал хозяин – совершенно лысый грек.
– Итак, – начал Горецкий, взяв в руки крошечную
кофейную чашечку и с удовольствием вдыхая душистый пар, – что здесь, в
Турции, делают сейчас англичане? Некоторые лидеры Советов, например, есть у них
сейчас там некий Чичерин, народный комиссар иностранных дел, так вот, они
рассматривают Азию, Дальний и Средний Восток как сферу возможного
распространения своих революционных идей.
– Однако они весьма самонадеянны! Они серьезно считают,
что если сумели удержать власть в России и победить в Гражданской войне, то и
дальше будут побеждать во всем мире?
– А вы что-нибудь слышали о Троцком и его теории
мировой революции? – поинтересовался Горецкий.
– Немного, – смешался Борис, – не до того
было.
– Ну да это теперь не важно. Значит, на Востоке Советам
повсеместно противостоит Британская империя, потому что заключение торгового
соглашения ко всеобщей выгоде – это одно, а упускать сферы влияния – это совсем
другое. И Британия полна решимости не допустить этого. Ключевую роль в этой
драматической коллизии играет Турция. Турки вполне сознают двойственность
своего положения между Востоком и Западом и в равной мере опасаются как своего
северного соседа, то есть Советской России, так и западных союзников. Кроме
того, как я уже говорил, существует затянувшийся конфликт между греками и
турками, где Англия поддерживает греков. Таким образом, именно сейчас встал
вопрос: кто кого? То есть, согласится ли правительство Турции заключить договор
с Советской Россией или нет? Насколько мне известно, такие же переговоры Советы
ведут сейчас с Персией и Афганистаном. И по всему выходит, что эти страны тоже
готовы подписать договоры с Советской Россией.
