– Итак, – начал Горецкий, – кое-что об
убийстве полковника Шмидта я выяснил из газет. – Кое-какие сведения мне
дал ваш шеф, – он кивнул в сторону, где за стенкой находился кабинет
начальника полиции. – Прошу вас ответить на некоторые мои вопросы.
Джафар Карманли выказал свое согласие легким наклоном
совершенно лысой головы, обтянутой желтоватой кожей.
– Могу я ознакомиться с протоколом осмотра тела
капитана Лихачева? – осведомился Горецкий.
Джафар молча придвинул к нему одну из немногочисленных
бумаг, лежавших на его столе.
– Что касается есаула Чернова, то я приказал взять его
под стражу, – сказал он, когда Горецкий поднял голову от бумаги. –
Лишиться последнего свидетеля было бы крайне глупо.
– Да-да, – рассеянно пробормотал Горецкий, –
но, насколько я знаю, он никого из нападавших не опознал.
– Это не важно, – последовал холодный ответ.
– Но по крайней мере, он содержится в приемлемых
условиях? – настаивал Горецкий. – Дело в том, что я некоторым образом
знаком с вашими турецкими тюрьмами – неблизко, понаслышке, но и этого мне
хватает для беспокойства. Этот есаул Чернов ведь может нам понадобиться.
– О, нет повода для беспокойства, условия вполне
сносные, – Джафар по-прежнему говорил тихим невыразительным голосом.
Горецкий внимательно вгляделся в его лицо.
– Имеете ли вы еще что-то мне сообщить? – напрямик
спросил он.
– Видите ли, – полковнику показалось, что в голосе
Джафара появилась некоторая неуверенность, – поскольку Мустафа-эфенди был
очень недоволен тем, что мы упустили капитана Лихачева, я позволил себе кое-что
предпринять, а именно: я поднял на ноги городских осведомителей и велел
сообщать мне все мало-мальски касающееся этого дела.
– И что же вам удалось выяснить? – заинтересовался
Горецкий. – Кто мог убить капитана Лихачева?
– Выяснить ничего не удалось, но зато я наткнулся на
любопытные факты, – Джафар выдвинул ящик стола и достал оттуда еще одну
бумагу. – За четыре дня до убийства полковника Шмидта на Галате поздно
вечером был убит еще один русский.
– Ну-ну, – поощрил Джафара Горецкий, понимая, что
тот не будет обращать внимание полковника на заурядное убийство.
– Погибший был русским офицером. Ротмистр Хренов. Его
документы были найдены, в кармане шинели. Немногочисленные деньги тоже не
тронуты, стало быть, убийство не связано с ограблением. И самое главное, –
Горецкому показалось, что в равнодушных глазах Джафара Карманли мелькнуло
какое-то оживление, – этот русский офицер был убит ударом острого
предмета, похожего на шило, в основание черепа.
– Где находится тело? – вскинулся Горецкий.
– На кладбище, – коротко ответил Джафар. –
Прошло уже больше недели со дня убийства. Согласно вашим православным обычаям,
ротмистра Хренова отпели в церкви Николая Мерликийского и похоронили на
кладбище при той же церкви.
– Но хоть судебный врач осматривал труп?
– Не думаю, – невозмутимо ответил Джафар, – а
точнее, знаю, что не осматривал.
Полковник посмотрел в его равнодушные глаза и сдержал
готовое сорваться пренебрежительное восклицание.
– Могу я продолжать? – осведомился Джафар и
раздвинул в улыбке плотно сжатые до этого губы.
Полковнику Горецкому невольно представилось, как на
свободном месте у стены стоит допрашиваемый человек и что он чувствует при виде
такой улыбки Джафара Карманли. Горецкий внутренне поежился и решил быть как
можно осторожнее с помощником начальника полиции.
– Я приказал полицейским просеять информацию обо всех
убийствах, что произошли в городе, на предмет шила в затылке.
– Они нашли?
– Нашли, – Джафар наклонил лысый череп. –
Один ростовщик, он брал под залог ценные вещи. Жил тихо и скромно. Так вот,
накануне убийства полковника Шмидта старуха-служанка нашла его убитым. Никто
ничего не слышал, в комнате никакого беспорядка и даже – можете себе
представить, многочисленные драгоценности и деньги остались нетронутыми.
– Вот так так… – Горецкий достал из кармана
трубку, но закуривать ее не спешил, как не спешил и спрашивать, осматривал ли
тело убитого ростовщика врач – он уже понял, что не осматривал.
– Протокол осмотра трупа я вам предложить не
могу, – негромко проговорил Джафар, как бы прочитав мысли
полковника, – но зато могу сообщить, что поскольку родственников у
ростовщика не было и не оставил он никаких на случай своей смерти распоряжений,
то и похоронили его на православном кладбище в могиле для бедных.
– Но ведь насколько я мог понять, этот человек,
ростовщик, не был беден. Куда же девалось в таком случае его имущество?
– Имущество отошло в казну, – равнодушно проронил
турок, – наше государство берет на себя заботу о похоронах только своих
подданных.
«Ай да турки! – мысленно воскликнул Горецкий. –
Денежки в казну прибрали, а похоронить человека как следует, оказывается, они
не обязаны».
– Вы хотите сказать…
– Да-да. Ростовщик был русский, эмигрант. Прибыл в наш
город два месяца назад.
– М-да-а, не сердитесь, глубокоуважаемый Джафар-эфенди,
но немного же вам удалось узнать, – разочарованно выговорил Горецкий.
– Я еще не закончил, – напомнил Джафар. – Уже
после убийства полковника Шмидта произошло еще два аналогичных события – смерть
одной совершенно опустившейся проститутки и ее сутенера. Все точно также –
сутенер привел убийцу в качестве клиента. Хозяин ничего не заметил, и только
потом обнаружил у себя в задней комнате два трупа.
– Шилом в затылок? – коротко осведомился Горецкий.
– Да.
– И, разумеется, трупов тоже уже нет…
– На этот раз дело обстоит не так скверно, –
полковник Горецкий с изумлением услышал в голосе своего собеседника обычные
человеческие нотки, – тела этих двух, поскольку их никто не востребовал,
были направлены в анатомический театр при французском госпитале святой Агнессы.
– Когда случилось последнее убийство? –
возбужденно спросил полковник.
– Согласно донесению, три дня назад.
– Стало быть, есть шанс, что тех двоих еще не
окончательно изрезали?
– Думаю, есть.
– Так пошлите же скорее туда людей и врача, пусть
проведет осмотр по всем правилам.
– Уже, – коротко ответил Джафар, – уже
сделано, и сегодня вечером протокол сравнения обоих убийств с убийством
полковника Шмидта ляжет на этот стол. Думаю, что они будут идентичны.
– Я тоже так думаю, – Горецкий наклонил
голову. – Стало быть… маниак? Полковник Шмидт стал жертвой маниака? Этого
еще только не хватало.
– Только не говорите раньше времени господину
начальнику полиции, – абсолютно серьезно произнес Джафар, – а то он
очень расстроится. Что касается вас, эфенди, то я прошу вас найти маниака как
можно быстрее – уважаемый Мустафа-эфенди и так слишком зол на ваших
соотечественников.
