– Мистер Ньюкомб! Англичанин уже летел следом за ней.
– Как, уже четыре часа? – воскликнула Гюзель,
бросив взгляд на циферблат.
– Кажется, – махнул рукой Ньюкомб. – Ну, где
же ваш шеф?
– К сожалению, он не смог приехать… – Гюзель
пыталась тянуть время.
– Нет шефа – нет документов! – неожиданно резко
произнес непредсказуемый англичанин.
– Почему же нет? – решилась Гюзель. – Мы
сейчас сами поедем к нему! Нам понадобится лишь пятнадцать минут на подготовку.
– Куда же мы поедем? – спрашивал настырный
англичанин.
– К доктору, – усмехнулась красавица.
Доктор медицины Хендрик ван Гулль, к которому с самого утра
стремилась душа прекрасной Гюзели, действительно имел докторскую степень и служил
в госпитале святой Агнессы. Но получил он эту степень в свое время в Йеннском
университете в Германии, и звался он тогда Генрихом фон Кляйнстом.
Гюзель вызвала горничную и уединилась с ней в гардеробной.
Через четверть часа девушка в светлом платье своей хозяйки, закрыв лицо вуалью,
торопливо выбежала из дома, остановила проезжавшего извозчика и укатила.
Гюзель, осторожно отодвинув угол занавески, следила за улицей. Как только
горничная села в извозчичью пролетку и отъехала от дома, из-за столика уличной
кофейни вскочили два молодых господина, подбежали к экипажу, стоявшему
поблизости, и поехали вслед за первой пролеткой.
Гюзель опустила занавеску. Она была одета в простое бедное
платье своей служанки, лицо закрыла чадрой. Вместе с удивленным и растерянным
Ньюкомбом они вышли из дома, прошли два квартала. Оглянувшись, Гюзель
убедилась, что за ней никто не следит, остановила проезжавшего извозчика и
приказала ему ехать к французскому госпиталю святой Агнессы. По дороге она
несколько раз осторожно оглядывалась. Слежки не было.
В госпитале Гюзель быстро отыскала нужного человека. Высокий
широкоплечий врач с длинным лошадиным лицом и бесцветными голландскими глазами
распекал за какую-то провинность молодую сестру милосердия. Увидев Гюзель
(которую он мгновенно узнал, несмотря на бедное платье), врач высоко поднял
светлые брови и быстро зашагал по коридору. Гюзель еле поспевала за ним; мистер
Ньюкомб со своими длинными ногами почувствовал родственную душу. Врач прошел
один коридор, второй, третий, спустился по лестнице, дошел до высокой, обитой
железом двери с жизнерадостной надписью «Морг», вошел внутрь и наконец
остановился. Резко повернувшись к Гюзели, он рявкнул:
– Я предупреждал, чтобы вы не появлялись здесь! Тем
более не приводили сюда посторонних!
– Это мистер Ньюкомб, доктор ван Гулль, –
сдержанно ответила Гюзель.
– Тем хуже для него!
– Простите, шеф, но я была в безвыходном положении.
Мистер Ньюкомб достал для нас важнейшие документы…
– Копии протоколов предварительных переговоров русского
комиссара Чичерина с представителями Кемаля Ататюрка! – гордо и обиженно
произнес англичанин, давая понять этому неблагодарному и скверно воспитанному
человеку, как он неправ, называя его, Томаса Алджернона Ньюкомба, посторонним и
говоря о нем с таким пренебрежением.
Врач действительно взглянул на мистера Ньюкомба с интересом.
Правда, это был интерес такого рода, какой испытывают естествоиспытатели к
каким-нибудь редкостным насекомым или другим мелким представителям фауны. Затем
он непроизвольно окинул взглядом просторное помещение морга, ряды высоких
металлических столов с их ужасным населением, стыдливо прикрытым белыми
покровами и, холодно бросив:
– Давайте! – протянул руку.
– Э, нет! – мистер Ньюкомб склонил голову набок,
как умная гончая. – Сначала верните мне мою долговую расписку! Я очень
рисковал, добывая для вас эти документы!
– Вот как? – произнес ван Гулль с недоброй
усмешкой и шагнул к англичанину, опустив правую руку в карман.
В это мгновение обитые железом двери морга с грохотом
отворились, и в проеме появилась металлическая каталка с очередным покойником.
За каталкой шел плотненький коренастый санитар в длинном, не по росту, белом
халате. Доктор ван Гулль раздраженно повернулся к нему и зло осведомился:
– Куда прешься без стука? Пошел вон!
Санитар нечленораздельно замычал, показав рукой на свой рот
– мол, немой я, сказал бы, да не могу, – а потом ткнул пальцем в свою
каталку. Врач скривился и махнул рукой:
– Ставь и убирайся!
Пока санитар пристраивал своего еще более немногословного
клиента среди ему подобных, трое вполне способных говорить живых молчали: врач
молчал зло и нетерпеливо, дожидаясь, пока санитар уйдет, освободив поле боя,
мистер Ньюкомб молчал обиженно и раздраженно, дожидаясь достойного
вознаграждения за риск и предательство священных интересов Британской империи,
а Гюзель молчала потому, что уже догадывалась, какой оборот примут события
через несколько минут.
Немой санитар оставил каталку, еще что-то недовольно
промычал и вышел из морга. Ван Гулль шагнул к двери и щелкнул задвижкой. Затем
он повернулся к англичанину, достал из кармана плоский небольшой браунинг и
негромко, но решительно произнес:
– Давайте ваши бумаги. Англичанин отскочил назад как
испуганный заяц и заверещал:
– Вы сошли с ума! Как вы можете так поступать! Я
начинаю подозревать, что вы не джентльмен!
При этом он растерянно оглядывался по сторонам и пытался
придвинуться ближе к двери.
– Вы правы, – осклабился доктор ван Гулль, –
я, слава Создателю, не джентльмен. Выкладывайте бумаги или получите пулю. Здесь
очень удобное место: мы положим вас на один из пустых столов, накроем
простыней… трупом меньше, трупом больше… кто их здесь будет пересчитывать?
Гюзель нервно хихикнула, англичанин, такой же бледный, как
окружающие покойники, медленно отступал.
– Ну же, – нетерпеливо проговорил врач,
приближаясь к Ньюкомбу и наводя на него ствол браунинга, – ну же,
джентльмен, давайте бумаги! Мертвецы вам не помогут!
И в это мгновение, словно в ответ на его слова, один из
мертвецов сбросил саван и сел. Это был тот самый свежий покойник, которого
минуту назад привез немой санитар.
Гюзель дико завизжала от неожиданности. Доктор ван Гулль
повернулся на ее визг и увидел восставшего мертвеца. Нервы у него были
покрепче, чем у турецкой красавицы, да и профессия обязывала. Короче,
покойников он не боялся. Но в руке у ожившего трупа был семизарядный наган, что
волей-неволей вызывало некоторое уважение, особенно если учесть, что ствол
этого нагана был направлен прямо в голову злокозненному доктору.
– Бросьте оружие! – крикнул «мертвец»
по-французски.
Доктор ван Гулль резко нырнул, толкнул попавшую под руки
пустую каталку и перекатился по полу к дверям. Каталка с размаху ударила в
стол, на котором сидел оживший «мертвец» как раз в ту секунду, когда тот нажал
на спуск, тем самым сбив ему прицел. Наган громыхнул, не причинив доктору
никакого вреда, – пуля чиркнула по полу, выбив сноп искр. «Мертвец»
соскочил со стола и бросился вслед за доктором, но тот уже распахнул двери и
вылетел в коридор.
