– Опять не то!
В их списке оставалось еще шесть синематографов. Следующим
на очереди значился «Палладиум».
Лидия Антоновна скосила глаза на экран. Старый банкир
прижимал руки к сердцу, бурно переживая одновременно измену молодой жены и
утрату миллиона франков. Выдав подходящий музыкальный пассаж, пианистка
беспокойно оглянулась. Сзади, из темноты зала, к ней бесшумно приближался
какой-то еле различимый во мраке человек.
Вспомнив вчерашний вечер и шаги неизвестного преследователя
у себя за спиной, женщина всерьез забеспокоилась. Но, взяв себя в руки, она
решила, что ее скромная особа вряд ли может заинтересовать маниака-убийцу, а об
убийстве из корыстных соображений в данном случае смешно даже думать. Вот
потерять работу она никак не может, а поэтому нужно забыть о глупых страхах,
считать, что вчерашние шаги ночью на улице ей просто послышались, и
внимательнее следить за экраном.
Банкир на экране уже держал в руке огромный бутафорский
пистолет, видимо, замышляя самоубийство. Лидия Антоновна с новой силой опустила
руки на клавиатуру, как вдруг к ее плечу прикоснулась мужская рука.
Лидия Антоновна вздрогнула и даже сбилась с темпа.
– Вы – Лидия Антоновна Дурново? – вполголоса,
склонившись к пианистке, спросил по-русски мужчина средних лет в ладном
английском френче без погон. – Не беспокойтесь, моя фамилия – Горецкий, я
хотел бы поговорить с вами.
– Подождите, – тихо ответила Лидия Антоновна,
скосив на незнакомца глаза и не прекращая игры, – я заканчиваю через сорок
минут. Мне нельзя потерять эту работу.
– Мой молодой друг заменит вас, – сказал
незнакомец и повернулся к еле различимому человеку у себя за спиной. – Борис
Андреевич, выдержите сорок минут?
– Постараюсь, – молодой человек лет тридцати
подсел к роялю. – Лет десять к инструменту не подходил…
Однако он довольно бойко подхватил мелодию, которую
исполняла пианистка.
Лидия Антоновна с некоторым сомнением покосилась на своего
преемника, однако подумала, что для здешней публики и такой тапер сойдет, и
пошла к выходу вслед за Горецким: этот господин неизвестно почему внушал ей
доверие.
Борис очень давно не играл, руки совершенно забыли
инструмент. Вспоминая отрывки когда-то любимых мелодий, он исполнял их с
молодой энергией и задором, не всегда соответствовавшим событиям,
разворачивающимся на экране, однако непритязательная публика относилась к этому
с чисто восточным безразличием.
Отмучившись минут двадцать, Ордынцев подумал, что как-нибудь
дотянет до конца сеанса, но пилить дрова ему было бы не в пример легче.
В это время за спиной у него послышались крадущиеся шаги.
На улице Лидия Антоновна опомнилась. Как же это она решилась
ехать куда-то с совершенно незнакомым человеком? И неважно, что он произвел на
нее приятное впечатление там, в темном зале, все же следовало быть более
осторожной и не доверять слепо первому встречному только потому, что у него
хорошие манеры.
Ее спутник, между тем, крикнул извозчика.
– Куда вы меня везете? – отшатнулась Лидия
Антоновна.
Он поглядел на нее внимательно.
– Прошу вас, не беспокойтесь, сударыня, я не причиню
вам неприятностей, – голос был мягок, а глаза из-за пенсне смотрели весьма
приветливо, – нам предстоит долгий разговор. Я хочу, чтобы вы рассказали
мне, что произошло два с половиной месяца назад в Ялте, в гостинице
«Пале-Ройяль». Вы ведь жили в этой гостинице до того, как отплыли в
Константинополь на «Илье Муромце»?
– Откуда вы все обо мне знаете? – с подозрением
спросила Лидия Антоновна, в волнении позабыв о приличиях.
– Не все, – мягко поправил он. – Но кое-что
мне рассказала о вас жена штабс-капитана Ильинского…
– Натали? Как ее здоровье? – улыбнулась Лидия
Антоновна.
– Более-менее. Но вам сейчас нужно подумать о себе. Не
хочу вас пугать, но жизнь ваша находится в большой опасности. И чем быстрее вы
расскажете мне обо всем, что произошло тогда в Ялте, тем быстрее вы этой
опасности избежите.
Видя, что она медлит, Горецкий слегка нахмурился и вытащил
из кармана какие-то бумаги.
– Вот мои документы. Как видите, я имею полное право
сейчас отвезти вас в полицию и допросить как свидетеля. Но я не хочу этого
делать – в турецкой полиции к русским относятся плохо.
– Я догадываюсь, – вздохнула Лидия
Антоновна, – и хоть я ничего не поняла в ваших бумагах, но поеду с вами,
куда скажете. Мне и самой не дает покоя та история в Ялте.
На извозчике они ехали молча. Лидия Антоновна с любопытством
оглядывалась по сторонам. Оказывается, если ехать по городу не спеша и
рассматривать его с высоты пролетки, Константинополь производит весьма приятное
впечатление. Лидия Антоновна никогда не ездила по Константинополю на извозчике
– она не могла себе позволить транжирить деньги.
Извозчик остановился. Горецкий почтительно подал своей
спутнице руку, отпер своим ключом дверь и ввел Лидию Антоновну в опрятную и
просторную прихожую.
– Это мой дом, – произнес он в ответ на
невысказанный вопрос, – тут нам никто не помешает. Я предложил бы вам чаю,
но денщика сейчас нет.
– Благодарю вас, мне ничего не нужно, – с
излишней, на его взгляд, поспешностью ответила Лидия Антоновна.
– Итак, – начал он, выжидательно глядя женщине в
глаза.
– Прежде всего, скажите мне, отчего вы интересуетесь
событиями в Ялте, – напомнила Лидия Антоновна.
– Оттого, что эти события нашли отклик здесь, в
Константинополе. Я – бывший полковник Русской армии. Так случилось, что меня
попросили расследовать цепочку таинственных убийств, происшедших за последние
три недели в Константинополе. Вы читали в газетах о таинственном маниаке,
которого газетчики окрестили Скорпионом?
Лидия Антоновна невольно вздрогнула, вспомнив вчерашние
ночные шаги.
– Сударыня, – нетерпеливо воскликнул
Горецкий, – прошу вас, рассказывайте, время дорого.
– Два с половиной месяца назад, в декабре прошлого
года, я очутилась в Ялте. Так получилось, что на предыдущие пароходы сесть я не
смогла – были причины личного характера.
Лидия Антоновна на стала рассказывать, что, будучи в Ялте,
она встретила знакомых по Петербургу, которые клятвенно уверяли ее, что видели
невестку Лику с мальчиками в Севастополе не далее как три месяца назад. И Лидия
Антоновна помчалась в Севастополь. Но Лики там не было. И поэтому она чуть не
опоздала на последний пароход, отходивший из Ялты.
– Я с трудом устроилась в гостиницу
«Пале-Ройяль», – продолжала Лидия Антоновна. – Гостиница ужасная, но
мы, постояльцы, были рады и этому. Несколько дней мы прожили в неизвестности,
думали, что больше пароходов не будет.
– Вы помните своих соседей? – спросил Горецкий.
