— Не бойся его, Том, — успокоил меня Кипп. — Большой пес добрый, как барашек, если только ты не собираешься причинить вреда кому-то из живущих в доме, а ты не собираешься.
— Определенно не собираюсь, — заверил я его.
— Можешь называть его Большой или Бигги и позволь ему обнюхать тебя.
— Иди сюда, Бигги, — позвал я пса. — Большой Бигги. Хороший песик.
Дог обнюхал мои джинсы и свитер с таким энтузиазмом, будто хотел втянуть их в себя, как пылесос.
Миссис Фишер проворковала:
— Милый Бигги-Вигги, такой хороший, хороший мальчик.
Покончив с моим обнюхиванием, повизгивая щенячьей радостью, Бигги улегся на пол у ног миссис Фишер. Перекатился на спину и продемонстрировал живот, а хвост постукивал по натертому паркету из красного дерева от радости встречи с давней подругой.
Миссис Фишер опустилась на колени, чтобы почесать псу животик, а Кипп спросил:
— Что тебе нужно, Эди? Свидетельство о рождении, водительское удостоверение, паспорт, взломать чью-то компьютерную систему? Или мы только что получили несколько этих насекомообразных шпионских дронов, о разработке которых правительство не хочет сообщать широкой общественности, вместе со станциями контроля.
Пасть Бигги открылась, обнажив два полукруглых частокола белых зубов в окружении черных десен. Из горла доносилась такое довольное урчание, будто он только что целиком проглотил домашнего кота.
Как и всегда, миссис Фишер точно знала, что ей нужно. «Кипп, дорогой, нам нужен один пуленепробиваемый жилет для Тома. Далее, полицейский оружейный ремень с четырьмя подсумками для запасных обойм, двумя державками для баллончиков мейса, одним съемным чехлом для рации „Токэбаут“, одним растягивающимся чехлом для маленького фонарика, без поворотной кобуры. Нам нужна двойная плечевая кобура, чтобы дитя мог нести по пистолету под каждой рукой. Нам нужны две рации „Токэбаут“, одна для оружейного ремня, вторая — мне. Нам нужны не баллончики с мейсом для державок на ремне, а два баллончика со спреем успокоительного на десять впрысков каждый. Пистолеты, какие есть, но обязательно с глушителем. Все разом рухнет, если кто-то услышит выстрел. Сможешь ты это сделать?»
— А как вы думаете?
Она подняла голову, продолжая почесывать живот Большому псу.
— Я думаю, сможешь. Ой, и еще много-много патронов. Пули с медным покрытием и полыми наконечниками.
Кипп улыбнулся, хлопнул меня по плечу:
— Том, ты, похоже, планируешь поездку в Ад-Сити.
— Я надеюсь ограничиться только окраиной, сэр.
— Пошли, я хочу познакомить тебя с Мейзи и семьей. А потом мы быстро экипируем тебя.
Внутри этот разлапистый дом выглядел совсем не так, как я себе его представлял, неожиданно оказался гораздо более теплым и уютным. На паркетных полах везде лежали прекрасные, со сложным рисунком персидские ковры. Антикварные японские шкафчики. Живописные японские панно на стенах. Шанхайские, в стиле арт-деко, стулья и диваны, обтянутые ярким шелком. Лампы с абажурами из витражного и пустотелого стекла. Тут и там валялись большие плюшевые пищащие игрушки для великолепного пса.
Потом миссис Фишер рассказала мне, кто такие Кипп и его семья и как они оказались в этом месте. Поскольку мемуары эти мои, я пользуюсь авторским правом и вставляю эту информацию в рассказ о моем визите в Каса Болтхоул
[23]
, как они называли свой дом в пустыне.
Кипп более чем успешно занимался торговлей акциями в одной из ведущих инвестиционных фирм с безупречной репутацией. В компанию пришел новый генеральный директор, обладающий глубокими знаниями по части управления инвестициями, ранее сенатор от большого восточного штата, проигравший кампанию по переизбранию. За два года сенатору удалось обанкротить фирму большими безрассудными ставками на иностранные облигации и валюты. Хуже того, миллиард долларов инвесторов бесследно исчезли. Не превратились в обесценившиеся иностранные облигации или валюты — просто исчезли. Поскольку мы живем в дивном новом мире финансового буканьерства, в котором обладающие связями политики, бывшие или нынешние, могут воровать из общественных или частных кошельков, практически не опасаясь наказания, сенатор не получил срок, в отличие от Киппа. Улики, идеально смешанные, прямо как мартини, который понравился бы Джеймсу Бонду, убедили присяжных вынести обвинительный приговор.
До того как торговать акциями, Кипп служил офицером разведки в морской пехоте. Так что разбирался в слежке, электронных подслушивающих устройствах, преодолении глубоко эшелонированной обороны противника. Этими же знаниями обладали и несколько его бывших сослуживцев, которые пришли на помощь. В одном уединенном и закрытом для посторонних доме, находясь в компании другого слуги народа, к пальцам которого налипло никак не меньше чужих денег, сенатор после пары стаканчиков похвалился, с какой ловкостью ему удалось подставить Киппа, которому теперь предстояло сесть в тюрьму за хищение. Запись, сделанная без ведома человека, разговор которого записывают, представить в суд в виде улики крайне сложно, поэтому похвальбу сенатора и соответствующий видеоролик выложил на «Ю-тубе» какой-то анонимный правдолюбец: выйти на его след спецслужбам так и не удалось.
Судья аннулировал судебный процесс. Прокурор снял все обвинения. Затем произошло кое-что еще, чрезвычайно плохое, и по предложению жены Кипп согласился, что с этого момента они должны жить автономно, оборвав все связи с обществом. Используя подложные документы и средства со счетов подставных компаний, они создали Каса Болтхоул, преследуя именно эту цель. До этого дня сенатор остается свободным человеком и всякий раз отправляется в суд в сопровождении когорты адвокатов. Их так много, что топот их ног сравним с грохотом печатающих шаг солдат и ветеранов на параде в День памяти павших. Но они-то маршируют, отдавая честь своей стране, приветствуемые толпами, которые собираются, чтобы посмотреть парад.
Кухню в Каса Болтхоул сразу спроектировали просторной, с паркетным полом из красного дерева, мебелью из золотистого клена, столешницами из черного гранита. Плавность линий радовала глаз. Круглый обеденный стол накрыли на шестерых, свечи мерцали в хрустальных подсвечниках. У ламп под потолком уменьшили накал, свечи горели и в центральной стойке.
Когда мы вошли, Мейзи разливала шампанское в четыре бокала, которые стояли на стойке. «Тебе не положено», — осадила она Бигги, который сразу направился к ней, с раздувающимися ноздрями, потенциальный четырехлапый алкоголик.
Высокая, стройная, прекрасная, с длинными черными распущенными волосами, Мейзи встретила нас в черном кимоно, разрисованном кои
[24]
, белыми с красными пятнами и красными — с золотыми. Ее миндалевидные темные глаза, в которых отражались несколько огоньков свечей, напоминали порталы, предлагающие вид на ночное, звездное небо, уходящее в бесконечность.
