– Может быть, ваше благородие интересуется девочками?
Есть совсем юные, молоко, как говорится на губах, в куклы играют, а при этом…
Офицер брезгливо поморщился и остановил служителя более решительно:
– Да за кого ты меня принимаешь?! Я офицер!
– Мне ли офицеров не знать! – Официант, похоже,
обиделся. – Многие офицеры ко мне обращались, и все остались довольны…
может быть, желаете мальчика?
– Да прекрати ты, похабник, – офицер всерьез
разозлился, – мне вовсе не это нужно.
– А что же-с?
– Мне надобно, чтобы ты познакомил меня с кем-нибудь из
деловых и денежных людей. У меня имеется для них очень интересное предложение.
– Ах, вот-с… Это мы с нашим удовольствием-с! Я просто
подумал, что ваше благородие с фронта, а не по интендантству-с… – Это,
любезный, до тебя совершенно не касается. Ты меня только с нужным человеком
познакомь.
Официант замер с выражением самым выжидающим и задумчивым.
Офицер несколько мгновений смотрел на него непонимающим взглядом, наконец
опомнился и положил на стол еще одну купюру, которая тут же испарилась, а
расторопный служитель низко поклонился и куда-то убежал.
Молодой офицер задумчиво поглядел ему вслед, размышляя,
увидит ли его еще когда-нибудь в этой жизни или можно без сожалений проститься
со своими деньгами, но в это время к его столу, сильно хромая, подошел пожилой
лысоватый господин, внушительный живот которого был затянут плотным, не очень
свежим кремовым жилетом. Этот жилет, большой крючковатый нос и прикрытые
тяжелыми веками темные глаза делали господина похожим на старую задумчивую
черепаху.
– У вас до меня имелось какое-то дело? – печальным
голосом спросил черепаховый господин, без приглашения усевшись за стол рядом с
офицером и аккуратно разместив свой живот.
Молодой офицер посмотрел на своего соседа с некоторым
подозрением и спросил:
– С кем имею честь?
– Капернаумов, – ответил черепаховый лаконично.
– Простите? – переспросил офицер.
– Капернаумов, – повторил толстяк несколько
обиженно, – или вы никогда не слышали эту фамилию?
– Признаюсь, не приходилось.
– Я вас умоляю! – Капернаумов поднял темные глаза
к небу в печальном изумлении, а затем прикрыл их тяжелыми веками. – Эту
фамилию знает каждая ставрида в море! Если вам надо-таки чего-нибудь купить или
продать – вы ищете Капернаумова. Если вам надо-таки чего-нибудь достать или
устроить – вы тоже ищете Капернаумова. Если вам надо крестить ребенка или, не
дай Бог, похоронить тещу – вы все равно ищете Капернаумова. Так какое же у вас
до меня дело?
Офицер нервно оглянулся по сторонам и, наклонившись к своему
странному соседу, почти прошептал:
– У меня… вернее, у нас есть несколько вагонов спирта и
водки.
– Чего вы так шепчете? – спросил Капернаумов,
удивленно уставившись на собеседника. – Мы с вами что, уже в
контрразведке? Здесь, у «Петлюры», слава Богу, еще не такое слыхали. Ну, имеете
вы несколько вагонов кое-чего, так что – из-за этого уже нужно изображать
секретного агента? Я вас умоляю! Даже если вы эти вагоны где-нибудь украли, ну
кому до этого есть какое-нибудь дело!
– Я не крал этих вагонов! – негромко, но зло
прервал Капернаумова офицер.
– Я служу на бронепоезде, и мы, отступая через Украину,
натолкнулись на эти вагоны. Они стояли на путях, мы их подцепили к своему
бронепоезду. Пока отступали – никому не было до них дела, а теперь мы стоим на
позиции и нам некуда деться с этими вагонами. А мы, офицеры бронепоезда… –
молодой человек замялся, как бы не решаясь продолжить, пока Капернаумов не
поощрил его заинтересованным покашливанием, – мы, офицеры, переговорили
между собой… понимаете, господин Капернаумов, раньше или позже, нам, вероятно,
придется эвакуироваться, а за границей деньги будут очень нужны… Капернаумов
опустил тяжелые веки и хмыкнул.
– Гм… Можно подумать, есть такое место, где они не
нужны!
– Поэтому меня командировали на поиски человека,
который мог бы купить у нас эти вагоны.
– Ну что ж, – Капернаумов откинулся на спинку
стула, едва не сломав ее, и с вековой печалью произнес:
– Ну что ж, вы нашли такого человека. Он перед вами. Вы
рады?
Не обратив внимания на сарказм в голосе собеседника, офицер
снова заговорил:
– Но вы понимаете, господин Капернаумов, вам придется
как-то переправить спирт из прифронтовой полосы сюда, к порту… или в другое
место, которое вам нужно. А грузы сейчас очень тщательно проверяют… Вы ведь
знаете, этот приказ Слащова… Именно спиртное преследуют больше всего.
– Не беспокойтесь, молодой человек, – коммерсант
чуть передвинулся, при этом его необъятный живот закачался, как трясина под
ногами неосторожного путника, – не беспокойтесь, Капернаумову случалось
перевозить и не такое, как-то раз мне пришлось везти английский, извиняюсь за
выражение, танк под видом конской упряжи. И вы думаете, кому-нибудь это не
понравилось? У Капернаумова нужные люди на нужных местах, и все остаются
довольны.
– Но я опасаюсь, как бы нашими вагонами не
заинтересовалась контрразведка.
* * *
– Вы еще очень молоды, – грустно произнес
Капернаумов, снова опустив свои тяжелые, как у Вия, веки, – не
беспокойтесь, ваша молодость пройдет, это ненадолго. Если вы опасаетесь
контрразведки – так это зря. Можно подумать, что контрразведка не хочет кушать.
Так вы будете-таки удивлены: она тоже хочет кушать. Вам нужно, чтобы
контрразведка сделалась слепая, глухая и немая?
Обратитесь к Капернаумову. Вы уже сделали одну очень умную
вещь в своей молодой жизни: вы встретились со мной.
– Что ж, если вы так уверены в своих
возможностях… – протянул офицер с некоторым сомнением в голосе, –
тогда нам с вами нужно обсудить только один вопрос: цену.
– Ну вот, – Капернаумов оживился, поднял веки и
придвинулся к своему соседу, – теперь я слышу действительно интересный
разговор. Цена – это то, о чем на самом деле стоит поговорить… Неподалеку от
Армянска, рядом с расположением основных сил Крымского корпуса, оборонявших
Перекопский и Чонгарский перешейки, глубокой ночью по временной железной
дороге, проложенной инженером Измайловским, шел бронепоезд с прицепленными к
нему спереди опечатанными товарными вагонами. Дорога не позволяла делать более
десяти верст в час, но бронепоезд шел и того медленнее.
Отойдя верст на десять от последних светящихся окон Армянска
и убедившись, что поблизости нет ни постов, ни кавалерийских разъездов,
машинист совсем застопорил состав. Стоявший на подножке головного вагона офицер
подал кому-то условный сигнал фонарем. Из темноты посигналили в ответ, и
навстречу бронепоезду медленно выдвинулся задним ходом маневровый паровоз. С
паровоза спустились три человека в коротких бекешах. Они подошли к офицеру и
поздоровались. Офицер сорвал пломбу с первого вагона и прошел внутрь со своими
спутниками. Вагон был доверху заполнен аккуратными ящиками довоенной казенной
водки
