– Так вот он, ваш военный груз? Интересно, как же вы
намеревались применять его в боевых действиях? Спаивать красных? Тогда почему же
состав идет не на север, а на юг?
– Я не знал, ваше превосходительство, – проблеял Шаров.
– Однако подпись на документе ваша. – Слащев ткнул ему под
нос бумагу.
– Меня… меня ввели в заблуждение.
– Интересно, за какую сумму? – Слащев спрятал бумагу за пазуху
и закончил: – Жаль, вы мне все еще не подчинены и я не могу своей волей отдать
вас под суд. Но в ставку я о вашем поступке сообщу. Штабс-капитан, вагоны
опечатать и реквизировать!
Товарищ Макар чувствовал себя так, как, наверное, чувствует
себя загнанная дичь. За каждым углом ему мерещилась засада, на улице он
постоянно ощущал спиной чей-то взгляд, и огромных усилий стоило ему не
оглядываться. Он постоянно петлял по городу, стараясь сбить со следа
воображаемых преследователей. В каждом человеке, с которым ему приходилось
иметь дело, товарищ Макар видел предателя и провокатора. Впрочем, товарищ Макар
уже не был товарищем Макаром. Теперь он стал Жоржем Лапидусом, коммерсантом и
биржевиком. Изменилась также его внешность: рыжеватые волосы он выкрасил в
черный цвет, причесывал их гладко, причем парикмахер по его просьбе выстриг
косые поганенькие височки. Товарищ Макар отпустил короткие усики, которые тоже
подкрасил. Одевался он тоже в соответствии со специфической модой мелких
спекулянтов с Корниловской набережной – обязательные полосатые брюки и визитка,
а также белая сорочка сомнительной свежести. Мало кто мог узнать теперь в нем
председателя разгромленного подпольного комитета. Но легче на душе от такой
метаморфозы ему не стало.
Особенно трудно было с ночлегом. Каждый вечер он шел к
кому-нибудь из сочувствующих и не мог заснуть, ожидая ночного ареста. Дважды в
одном месте он никогда не ночевал, потому что к утру окончательно убеждался,
что хозяин – провокатор и не привел ночью контрразведку только потому, что
хотел усыпить бдительность, а на следующую ночь уж обязательно приведет. Такая
жизнь совершенно измучила подпольщика. Он стал бледен как тень и вздрагивал от
каждого подозрительного шороха.
Очередным вечером новоявленный Жорж Лапидус пришел к старику
Корнеичу, сторожу при складе мануфактуры. Корнеич был из сочувствующих –
добродушный инвалид, в далеком прошлом – солдат. Сторожка его была невелика, но
аккуратно прибрана, Корнеич напоил подпольщика хорошим чаем с баранками, и у
Макара в кои-то веки потеплело на душе, он почувствовал себя в безопасности.
Старик был по-настоящему надежен. Жоржа Лапидуса клонило в сон.
– Сейчас вот туточки на топчане вам постелю, – сказал
Корнеич, заметив усталый вид гостя.
Старик вышел из комнаты, и вдруг в ту же дверь вкатился
сытый, плотный, невысокого роста господин апоплексического сложения. Товарищ
Макар, мгновенно сбросив дремоту, схватился за пистолет, но толстяк уже держал
его под прицелом «браунинга».
– Не дергайтесь, господин Макаров, и не волнуйтесь, я не
сделаю вам ничего плохого, во всяком случае пока.
– Кто вы такой? – злобно спросил подпольщик, краем глаза
пытаясь рассмотреть, не стоит ли еще кто-нибудь у двери.
– Моя фамилия Шаров.
– Шаров? Контрразведчик? Ну, сволочь старик! Предатель
холерный!
– Повторяю: не бойтесь и не хватайтесь за оружие. Я здесь
один. Если бы я собирался вас арестовать, здесь уже был бы как минимум взвод
солдат. И не держите зла на старика. Если бы на вас так нажали, как я нажал на
него, вы бы тоже предали бы кого угодно, от родной матери до родной партии. А
когда я расскажу вам, чего я от вас хочу, мы с вами вообще станем лучшими
друзьями.
– Сомневаюсь! – зло бросил товарищ Макар, но все же с
некоторой долей любопытства спросил: – И чего же?
– Я хочу, чтобы вы убили генерала Слащева.
– О! – изумился товарищ Макар. – Белые сволочи грызутся
между собой?
– Это должно вас радовать…
– Я чувствую здесь какой-то подвох.
– Не беспокойтесь, – Шаров придвинул себе колченогий табурет
и сел, – здесь нет никакого подвоха. Слащев мне мешает, а больше вам знать ни к
чему. Если вы согласитесь сделать это, я помогу вам всем, чем удастся. Я дам
вам деньги, сообщу всю информацию, которой владею.
– Однако вы прекрасно можете это сделать и без меня. В
городе хватает темных личностей, готовых за деньги убить кого угодно, – с
сомнением проговорил товарищ Макар.
– Вы правы, господин Макаров, – контрразведчик, все еще не
опуская «браунинга», левой рукой достал портсигар, неловко выщелкнул из него
папиросу и закурил, – я мог бы сделать это без вас. Но мне нужно, чтобы это
убийство приписали большевикам, а из своего долгого опыта я вынес убеждение,
что самый лучший способ списать убийство на большевиков – это уговорить
большевиков на самом деле его совершить.
Шаров ушел, а товарищ Макар, внимая его совету, остался
ночевать у Корнеича. Старик держался совершенно спокойно, ничуть не смущаясь
тем, что сдал подпольщика контрразведчику. Товарищ Макар тоже решил не
поднимать в разговоре эту тему. Особенно они и не разговаривали, потому что
Корнеич постелил своему гостю на топчане и ушел, задув лампу, к себе.
Товарищ Макар долго лежал в темноте без сна и раздумывал,
что сулит ему неожиданная встреча с Шаровым. И получалось так, что, кроме
выгоды, ничего она ему не сулит. Шарову зачем-то нужно убить генерала Слащева.
Но ведь и у самого товарища Макара, вернее, у его брата Павла возникала такая
идея. Ни для кого не секрет, что генерал Слащев является самой главной фигурой
в обороне Крыма. И если устранить его сейчас, то все тщательно им возводящееся
здание обороны рассыплется как карточный домик. То есть это не наверняка, но с
большой долей вероятности. Стало быть, самый прямой смысл сейчас ему, бывшему
председателю подпольного большевистского комитета, пойти на сотрудничество с
контрразведкой. Тем более что об этом никто не узнает. Кто свидетель его
разговора с Шаровым? Только старик Корнеич. Но старик и так уже не жилец,
потому что не родился еще на свете такой человек, который предаст его,
Владимира Макарова, и проживет после этого больше суток. И недаром на такую
опасную встречу с ним Шаров пришел сам, без сопровождающих, ему тоже не нужны
свидетели. Если дело выгорит, то после убийства Слащева можно припугнуть Шарова
оглаской, и он организует побег брату Павлу из крепости. Тогда, может, пока
оставить старика Корнеича в живых? Пригодится как свидетель…
Значит, в ближайшее время ему нужно собрать хоть небольшую,
но надежную группу людей. Товарищ Макар поморщился в темноте. Где их взять,
надежных-то? Поймали вон весь комитет, как куропаток в мешок! И кто же все-таки
предал? Получается, что вовсе это не Антон Борщевский. Да, по правде сказать,
он, товарищ Макар, имел тогда большие сомнения в том, что предатель –
Борщевский. Уж перед собой-то хитрить не стоит. Борщевский говорил правильные
вещи – что распустились, не соблюдают конспирацию, что в контрразведке сидят
отнюдь не дураки, а наши пентюхи прутся прямо на конспиративную квартиру и в
голове у них не сверкнет по сторонам оглянуться. То же и с типографией – стучат
и стучат средь бела дня, вот кто-то из соседей и проявил нездоровый интерес,
сообщил в полицию…
