"Пол натирали!" - сообразил он.
- Проходите прямо ко мне, - заторопилась Надя.
- Надежда! - У двери в столовую стояла худая женщина в
черном платье с увядшим исплаканным лицом. - Я, кажется, сто раз тебе говорила,
что неприлично принимать мужчину в своей комнате. Для этого есть гостиная.
- Ах, вечно ты, мама! - вспыхнула Надя.
- Добрый вечер, Мария Павловна! - поклонился бывший
председатель подпольного комитета. - Здоровьичко как?
- Вашими молитвами, - сухо произнесла она.
Под ее немигающим взглядом они прошли к Наде и закрыли
дверь.
- Вы голодны? - спохватилась ока. - Скажу Мавре, чтобы
чаю...
- Потом, - нетерпеливо отмахнулся он. - Вот что, Надя, -
сказал он, сев на стул и глядя в ее тревожно-счастливые глаза, - настал самый
решительный момент. Пришло серьезное время. Теперь начнется настоящее дело.
Обращаюсь к тебе как к товарищу и спрошу с партийной прямотой: ты мне веришь?
- Верю ли я вам? - задохнулась Надя. - Больше чем себе
самой! И пойду за вами, куда только скажете!
- Не куда я скажу, а куда партия пошлет, - механически
поправил он, сообразив тотчас, что для нее это одно и то же, что партию для нее
представляет сейчас только он.
- Не побоишься решительного дела? - на всякий случай спросил
он. - Речь идет о террористическом акте, это не у маминой юбки сидеть. Кстати,
что это она такая суровая?
- Она... - Надя помедлила немного, - она прочитала в газетах
про то, что арестовали подпольный комитет и что несколько человек убито... а
самый главный подпольщик сбежал...
- Она догадывается? - вскочил с места товарищ Макар.
- Нет-нет, - заторопилась Надя, - вы не беспокойтесь, я ей
ничего не говорила. Просто слухи какие-то.
- Ладно, - успокоился он, - теперь вот что. Во-первых, я не
имею никакого отношения к подпольному комитету. И зовут меня нынче не товарищ
Макар, а Лапидус, коммерсант Жорж Лапидус. Так и называй меня, а про то имя -
забудь. Дальше. Есть у тебя знакомые - надежные люди, которых можно было бы
привлечь в боевую группу? Подумай, Надя, подумай хорошенько, от этого зависит
успешный исход дела.
- Даже и не знаю, - растерялась Надя. - Никого из знакомых я
как-то не рассматривала с такой стороны...
- Дело идет о жизни и смерти, - он понемногу терял терпение,
- ты ведь говорила, что в твоей среде много сочувствующих нашему делу?
И по тому, как она вздрогнула и напряглась, понял, что
допустил бестактность: ведь она думала, что они вместе, а он дал понять, что
считает ее чужой, из другого мира. Он протянул руку и погладил хрупкое девичье
плечо.
- Не смущайся, скажи как есть. Если нет никого - я в другом
месте найду.
- Я потому и колеблюсь, что не хочу вас подводить! -
воскликнула Надя. - Ведь надежные люди нужны!
"Вообще-то она права, - думал товарищ Макар или товарищ
Жорж, каковым он теперь стал, - но по всему выходит, что никаких надежных людей
она мне не приведет, как бы ни старалась, так что придется переходить ко
второму варианту плана".
Надя очнулась от раздумий и решительно тряхнула головой.
- Ручаться могу только за одного, - сказала она твердо.
- Кто такой?
- Бывший гимназист Веня... Вениамин Букин. Познакомились в
прошлом году на рождественском балу.
- Он что - сочувствующий?
- Да, конечно. Но главное - он все для меня сделает и
никогда не предаст.
- Он что - влюблен в тебя? - догадался Жорж.
- Говорит, что любит больше жизни. - усмехнулась она.
- Ну что ж, - медленно проговорил он, - если ты так уверена,
то приводи его сюда вечером, будет разговор.
Веня Букин оказался веснушчатым прыщавым гимназистом в
круглых металлических очках. Он неотрывно глядел на Надю, так что даже не
заметил, как она, в свою очередь, смотрит на товарища Жоржа, и не успел
приревновать.
- Вот что, товарищи, - привычно неторопливо начал товарищ
Жорж, - задача предстоит нам очень ответственная. Помните: то, что я вам сейчас
скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты.
Он отметил, что они прониклись серьезностью момента, смотрят
на него расширенными глазами и огорошил:
- Мы должны устранить генерала Слащова.
- Как - устранить? - заикающимся голосом выговорил Веня
после непродолжительного молчания.
- Устранить, то есть ликвидировать, - жестко пояснил товарищ
Жорж.
- Убить? Убить генерала Слащова? - затрепетал Веня.
Товарищ Жорж чертыхнулся про себя, думая, что мальчишка
ударится сейчас в истерику, так что придется бить его по щекам, отпаивать
валерианкой. А что потом, после того как Веня успокоится и впадет в депрессию?
Можно ли его выпускать? Не побежит ли он от страха в контрразведку, позабыв про
любимую девушку? Очень даже может быть, иные жен-детей забывали, матерей
предавали, в истории примеров множество... А если не дать мальчишке уйти,
подстеречь где-нибудь по дороге и стукнуть по голове, чтобы потом свалить все
на грабителей, то как отнесется к этому Надя? Черт дернул его связаться с этими
младенцами! Но... нет людей и нет иного выхода.
- Мне стыдна за вас, Букин! - вдруг накинулась на Веню Надя.
- Вы - цивилизованный человек, и вы еще смеете сомневаться в правильности
принятого решения? Выход в данной ситуации может быть только один: именно
устранить генерала Слащова, этого тирана, палача и мучителя рабочих! Вы читали
его приказы? Он обещает вешать людей!
- И он это делает, - поддакнул со своего места товарищ Жорж.
- Я согласен, что Слащов - палач, - промямлил Веня, - но
убить...
- Не убить, а устранить! Смести с лица земли, как поганую
нечисть! - воскликнула Надя.
Товарищ Жорж отвернулся, скрывая довольную улыбку: ай да
барышня! Он ее недооценивал. Ишь как сумела дело повернуть! И убедит, пожалуй,
гимназистика-то прыщавенького, вон как глазки горят и голосок дрожит. Такая не
дрогнет, с револьвером на полк солдат пойдет. Фанатичка... И он, Макар,
молодец, сумел разглядеть в обыкновенной с виду барышне такое.
- Товарищ Надя все правильно говорит, - вступил он в
разговор. - И ты, товарищ Букин, не должен сомневаться. Наше дело правое, народ
нам за это великое спасибо скажет.
- Ты - с нами? - перебила его Надя, обращаясь к Букину. -
Сейчас, сию минуту, глядя мне в глаза, скажи: ты с нами? Потому что если
сомневаешься, то уходи, уходи сию минуту, и больше ты меня никогда не увидишь!
"Ну-ну, - усмехнулся мысленно товарищ Жорж, - тоже
придумала - уходить. Так я его и отпустил, чтобы он все дело нам запорол".
