Жорж Лапидус сделал два шага вперед по земляному полу
мазанки. Периферийным зрением он заметил или, скорее, почувствовал, как что-то
гибкое и подвижное отлепилось от потолка и плавно скользнуло вниз. Потом
сильные, неприятно холодные руки ощупали все его тело и обыскали. Он
передернулся, и тотчас раздался тот же свистящий шепот:
- Не дергайс-ся, пас-скуда!
- Ты, однако, не слишком, - проговорил товарищ Жорж, пытаясь
показать, что он не испуган, но севший и охрипший голос только выдал его страх.
- Тс-с, - прошипело сзади, и узкое ледяное лезвие слега
прикоснулось к шее, - ну ладно, чис-ст! - И холодные руки выпустили товарища
Жоржа.
Он сделал еще шаг вперед и повернулся. Перед ним стоял
худощавый узкоплечий человек невысокого роста, с маленькими аккуратно
подстриженными усиками на бледном лице. Узкие губы были, кажется, слегка
подкрашены, но самыми заметными в этом лице были глаза - холодные, бесцветные,
невыразительные, они вселяли такой ужас, что у видавшего всякие виды
подпольщика выступили на лбу капли холодного пота. Он понял, почему этот
маленький человек получил кличку Гадюка.
Одет был бандит с кричащей одесской элегантностью: узкие
полосатые брюки, лаковые штиблеты с гетрами, желтый короткий пиджак. Черные
волосы набриолинены и уложены так гладко, что в прическу можно было смотреться
как в зеркало.
– Ну что, гос-сподин хороший, что нужно?
– Господин… – начал Жорж, справившись с голосом, но его тут
же прервали:
– Гадюка. Называй меня Гадюка. Мне это нравится.
– Господин… Гадюка, – послушно повторил Жорж, – нам нужно…
устранить одного человека…
Раздалось короткое шипение, кажется, у Гадюки это означало
смех.
– И это мне говорит большевик! – прошипел бандит,
отсмеявшись. – Устранить одного человека! Да вы их устраняете тысячами. Неужели
одного – сложнее?
– Это не простой человек, – с некоторой долей обиды ответил
товарищ Жорж.
– Понятно, что не прос-стой, прос-стые никому не интересны.
Кто же это?
– Генерал Слащев, – ответил Жорж и оглянулся – не
подслушивает ли кто.
– С-слащ-щев? – прошипел Гадюка удивленно и заинтересованно.
– Да, этот вам, может, и не по зубам…
– А вам? – спросил Макар.
Ему в глубине души сильно захотелось, чтобы этот лощеный
бандит испугался и отказался – тем самым он показал бы свою слабость, а товарищ
Жорж ощутил бы коротенькое торжество, отомстил бы в некотором роде за свой
пережитый страх, – но Гадюка прошипел:
– С-сделаю… Только с-стоить будет дорого, оч-чень дорого…
– О деньгах договоримся, – ответил Жорж Лапидус, может быть,
слишком поспешно. – Далее: вам понадобятся помощники… Людей у меня сейчас мало,
но все же…
Гадюка презрительно скривился и прошипел:
– Никаких помощ-щников. Я работаю один… Хотя в случае
С-слащева нужна будет отвлекающ-щая операция. Я возьму пятьдесят тысяч.
Половина – вперед. Принес-сешь сюда завтра в это же время. Вс-се. Уходи.
Жорж Лапидус поспешно – может быть, слишком поспешно –
выскочил из мазанки и торопливо пошел по дороге к городу. Еще очень долго ему
казалось, что прямо в спину, как два пулеметных ствола, смотрят холодные
невыразительные глаза наемного убийцы.
Веня с Надей ждали товарища Жоржа в городском саду. Он
издали разглядывал молодую пару. Надя выглядела спокойной, влюбленный Веня
пользовался случаем оказаться с ней наедине и говорил о чем-то горячо, дергая
ее за рукав и по-собачьи заглядывая в глаза. Жорж присмотрелся к нему
внимательнее: не пытается ли Веня отговорить Надю от опасного предприятия? Но
нет, похоже, разговор мальчишка ведет исключительно о любви.
Их взволнованный разговор не вызывает никаких подозрений –
просто влюбленный гимназист выясняет отношения с предметом своей страсти.
Девушка очень хорошенькая – разрумянилась на свежем воздухе, глаза блестят
из-под надвинутой на лоб шляпки.
Надя почувствовала чужой взгляд, повернулась и встретилась
глазами с Жоржем. Глаза ее засияли, она вся затрепетала, но погасила порыв,
мягко отвела Венину руку и поднялась со скамейки. Ее поведение товарищу Жоржу
понравилось: умница, умеет сдерживаться, и Букина раньше времени не хочет
разочаровывать, держит на близком расстоянии.
Он подошел, бросил сухо:
– Ступайте за мной!
И повел их пешком на новую конспиративную квартиру, которую
снял накануне совершенно открыто у спекулянта за бешеные деньги. Мишка Полещук,
предупрежденный им утром, уже ждал во дворе.
Все вошли в дом, разделись и сели за непокрытый стол, только
Мишка возился, растапливая печку.
– Ну, товарищи, – начал Жорж, зорко оглядывая всю группу, –
пришло время. Акцию назначили на завтра.
– Кто назначил? – встрепенулся Букин.
– Сам генерал Слащев назначил, – ответил Жорж. – Завтра рано
утром он приезжает из Джанкоя, чтобы проводить на фронт новый полк,
сформированный из разбитых красными частей. Речь свою он будет произносить
прямо на Вокзальной площади. А затем полк погрузят в эшелон – и на фронт. И
Слащев уедет сразу же. Так что самое удобное место для его… устранения – это
Вокзальная площадь.
Жорж достал из кармана листок бумаги и карандаш. Все
склонились над столом.
– Вот это Вокзальная площадь, – рисовал Жорж, – тут здание
самого вокзала, вот тут – перрон, где будут выстроены солдаты. Генерала
подвезут, очевидно, вот сюда, – он отметил место крестиком. – С ним будет свита
– адъютанты там, ординарцы. Но на трибуне будет стоять он один, он всегда так
делает. Так что видно его будет очень хорошо. В оцеплении будут казаки, а вот
тут отведут место для зрителей.
Товарищ Жорж отложил карандаш и обвел всех троих испытующим
взглядом.
– Вот теперь перехожу к самому важному. Значит, ты, Надя, и
Веня должны замешаться в толпу зрителей и постараться попасть как можно ближе к
трибуне. Естественно, вплотную к генералу вас не подпустит оцепление, но вы должны
стоять в первом ряду. Ты, Михаил, – он повернулся к Полещуку, – будешь
проводить отвлекающий маневр. Ровно без пятнадцати девять ты должен бросить в
сторону трибуны гранату. Причем сделать это надо с как можно большей паникой,
пускай дамы визжат, дети плачут и все такое… Сможешь?
– Смогу, – глухо ответил Мишка, – с гранатой уж как-нибудь
знаком.
– Очень хорошо, – кивнул Жорж. – Далее, как только он бросит
гранату и охрана отвлечется на него, ты, Надя, достаешь «браунинг» и стреляешь
в генерала Слащева. А ты, Вениамин, должен выстрелами отгонять от нее охрану.
Потом бросаете оружие и бежите вот сюда, – он опять склонился над листком, –
где буду ждать вас я в автомобиле. Всем все ясно? – Он опять обвел всех троих
пристальным взглядом.
