Товарный состав на втором пути, притормозивший было, теперь,
постепенно набирая ход, двигался позади воинского эшелона, при этом его вагоны
один за другим медленно проплывали в просвете, образованном низкой орудийной
платформой, оказываясь при этом совсем близко от Слащова и его окружения.
Вероятно, это было озарение, сказалось обостренное чувство
опасности, но, так или иначе, Борис, снимая с плеча кавалерийский карабин,
перебежал ближе к путям, одновременно крикнув охране:
– Уведите генерала!
Казаки охраны недоуменно оглянулись на странного поручика:
покушение уже предотвращено, террористы убиты, чего еще ему нужно? Только
«ординарец Нечволодов», верная Лида, перехватив тревожный взгляд Бориса,
бросилась к Слащову и, прикрывая его собой, потащила в сторону.
Борис поднял карабин и тревожно следил за проплывающими в
проеме товарными вагонами. Окружающие Слащова офицеры недоуменно за ним
наблюдали. Минаев, покачав головой, высказался достаточно громко:
– Поручик желает выслужиться… Не в меру шустр.
Прошли еше два товарных вагона, скорость их постепенно
увеличивалась.
Слащов, опомнившись, недовольно выговаривал Лиде и пытался
оттолкнуть ее и вернуться на свое место, чтобы закончить так неудачно
начавшуюся речь, но Лида вцепилась в него мертвой хваткой, и никакая сила не
могла оторвать ее от генерала.
Кто-то из офицеров уже шагнул к Ордынцеву, собираясь вернуть
его на место, чтобы не мешал выступлению, но в этот момент очередной товарный
вагон появился в проеме над артиллерийской платформой, и почти в ту же секунду
над площадью загремели выстрелы. На крыше вагона лежал почти невидимый снизу
стрелок, который успел дважды выстрелить в Слащова. Первая пуля попала в плечо
Лиде, она, падая, толкнула генерала на землю и закрыла его своим телом. Вторая
пуля процарапала ей корявую борозду на руке, не причинив большого вреда. Третий
раз убийца выстрелить не успел, потому что Борис открыл по нему огонь. Раз за
разом стреляя по крыше из карабина, он из-за неудобной позиции не мог попасть в
снайпера, но заставил его отползти от края и прекратить стрельбу по Слащову.
Казаки охраны наконец поняли, откуда исходит опасность. Они
тоже начали стрелять по вагону, а один вытащил гранату и забросил ее на крышу.
Прогремел взрыв, но в этот момент вагон, где находился снайпер, уплыл за
теплушку воинского эшелона, и результаты взрыва не удалось разглядеть.
Кто-то из офицеров бросился в здание вокзала, чтобы
распорядиться остановить товарняк и задержать злоумышленника, живого или
мертвого.
Слащов, донельзя обескураженный, раздосадованный глупым
положением, в котором оказался, поднялся на ноги и подхватил раненую Лиду. Она
была в сознании и счастливо улыбалась: ей удалось, уже не в первый раз, спасти
любимого человека. К Лиде уже спешила сестра милосердия, чтобы оказать первую
помощь.
Борис подошел поближе и случайно встретился с Лидой
взглядом. В ее глазах он прочел искреннюю благодарность.
«Хоть мне эта дама и не нравится, генералу Слащову она
сильно преданна», – подумал Борис и улыбнулся Лиде, как старой знакомой.
Подошли санитары с носилками. Сестра настойчиво уговаривала Лиду лечь, видя ее
бледность. Слащов махнул рукой и двинулся через площадь к машине.
– По ваго-онам! – раздалась команда.
Полк отправлялся на фронт, так и не получив полноценного напутствия
от генерала Слащова. Инцидент можно было считать исчерпанным.
Офицеры свиты смотрели на Бориса удивленно и даже с
некоторым подозрением.
Его предчувствие казалось им сверхъестественным. Откровенно
говоря, Борис и сам никак не мог его объяснить.
Приказ № 004247
Предлагаю прибыть к вечеру 21 марта в Севастополь на
заседание Военного совета под председательством генерала от кавалерии
Драгомирова для избрания преемника Главнокомандующего ВСЮР. Состав совета:
командиры Добровольческого и Крымского корпусов, их начальники дивизий, из
числа командиров бригад и полков – половина. От Крымского корпуса по боевой
обстановке норма может быть уменьшена. Коменданты крепостей, командующий
флотом, его начальник штаба, начальник морского управления, четыре старших
строевых начальника флота. Из Донского корпуса – генералы Сидорин и Келчевский
и шесть лиц из состава генералов и командиров полка. Из штаба Главкома –
начальник штаба и дежурный генерал, начальник военного управления. Генералы
Врангель, Улагай, Богаевский, Шиллинг, Покровский, Боровский, Ефимов, Юзефович
и Топорков.
Феодосия, 20 марта 1920 года
Деникин
* * *
– Благодарю вас, господа, за то, что вы собрались
сегодня, чтобы принять очень трудное и очень важное для России решение, –
генерал Драгомиров обвел взглядом комнату, полную высших военных
начальников, – Антон Иванович возложил на меня нелегкую миссию: я должен
провести сегодняшний совет, на котором мы должны выбрать нового вождя. Вождя,
который возглавит все здоровые силы русского общества и русской армии.
Со своего места вскочил генерал Кутепов и громким истеричным
голосом выкрикнул:
– На этом посту не может быть другого вождя, кроме
Антона Ивановича Деникина! Генералу Деникину – ура!
Выкрикнув эту фразу, Кутепов обвел глазами высокий совет,
наблюдая за реакцией окружающих. Большинство присутствующих угрюмо молчали,
только Витковский неуверенно поддержал его:
– Деникину – ура!
Нависла тяжелая пауза, которую прервал Слащов, поднявшись во
весь рост и мрачно проговорив, обращаясь к Драгомирову:
– Абрам Михайлович, я, как человек военный, не мог не
подчиниться приказу и не явиться сюда. Не понимаю, почему нужно благодарить
генералов за то, что они выполняют приказ.
Лицо Слащова, и обычно бледное, сейчас казалось просто
мертвой мраморной маской. На нем жили только глубокие темные глаза и неприятно
красный рот.
Обведя взглядом присутствующих, Слащов продолжил:
– Честно говоря, я не понимаю, как можно выбирать
Главнокомандующего.
Любой командир в армии назначается. Выборы – это любимое
развлечение красного сброда. В семнадцатом году мы с вами уже насмотрелись на
выборы командиров. Ни к чему, кроме развала армии, это привести не может. Что у
нас здесь, совдеп, что ли? Генеральский совдеп! Ничего, кроме насмешек и
презрения, это вызвать не может. Если Главнокомандующий считает, что не имеет
более морального права оставаться на своем посту, – он должен назначить
себе преемника. Назначить своим приказом! И я, как офицер, приказу подчинюсь
беспрекословно. А так – развели демократию… это уже не армия. И уж если угодно
устраивать выборы, так извольте ввести равное представительство. А то я вижу
здесь, что Донской корпус представляет шесть человек, Добровольческий –
тридцать, а Крымский корпус за то, что он обороняет Крым, – только три
человека.
