Услышав от Стасского о задуманном празднике, Юлия Львовна
ничем не показала своего отношения, только легкая тень пробежала по ее лицу.
Однако она ничего не возразила, сухо кивнула Стасскому, более приветливо –
Борису и ушла.
Борис проводил взглядом ее стройную высокую фигуру и,
отвернувшись, встретил злобный взгляд Стасского.
– Послушайте, Ордынцев! – проговорил тог тихо, так
чтобы не услышала Юлия Львовна, которая не успела отойти далеко. – Давайте
договоримся: вы не будете мне мешать.
И, видя, что Борис насмешливо вскинул брови, рассвирепел:
– Я прошу одного: не путайтесь под ногами. Мы с этой
дамой… гм… были знакомы еще раньше… – И поэтому вы полагаете, что у вас
есть передо мной преимущество? – холодно осведомился Борис, Стасский
начинал его раздражать. – И кстати, с чего вы взяли, что будете иметь у
нее успех? Насколько я мог заметить, она не очень-то к вам благоволит. Так что
прошлое ваше знакомство ничего не решает.
– Если бы не появились тут вы… – с ненавистью
процедил Стасский. – Вы все время рядом с ней так и рыщете!
Это было заведомой ложью, так что Борис рассердился.
– Послушайте, Стасский! – вполголоса заговорил
он. – Я не сторож вам и ей не нянька! Не собираюсь оберегать ее от ваших
ухаживаний. Хоть я и мало знаком с Юлией Львовной, но убежден: эта женщина сама
сумеет за себя постоять. А также отвадить нежелательных поклонников. Так что
совершенно вам незачем смотреть на меня зверем. – Борис оглянулся и
добавил не без сарказма:
– Тем более что в данный момент дама увлечена беседой
не со мной, а с Колзаковым.
Действительно, судя по жестам двоих возле ореха, их беседа
была достаточно бурной.
– Черт! – вгляделся Стасский. – Этого еще не
хватало! Этот смазной сапог, этот пень стоеросовый! Да как он смеет! А знаете
что, Ордынцев! – Стасский повернулся к Борису, глаза его азартно
блестели. – Давайте заключим с вами пари! Кто быстрее добьется
благосклонности очаровательной Юлии Львовны! Ставлю свой портсигар против…
против того, что вы научите меня бросать нож!
В свободное время Борис, чтобы разогнать скуку, бросал нож в
прикрепленную к стене сарая старую телячью шкуру, которая скоро превратилась в
лохмотья.
Этому научил Бориса прошлым летом греческий
мальчишка-контрабандист, когда они плыли из Батума в Феодосию. Умение это в
жизни очень Борису пригодилось. Он достиг в нем большого совершенства, и
Стасский очень этим заинтересовался.
– Подите к черту с вашим пари! – Борис рассердился
не на шутку.
– Ах, так! – Голос Стасского сорвался на
фальцет. – Скажите, как мы благородны! Может, устроим по поводу прекрасной
дамы дуэль?
Прежде чем он успел продолжить, Борис схватил его за обе
кисти и сжал их.
Стасский попробовал вырваться, но Борис держал крепко.
– А теперь слушайте очень внимательно, господин
поручик. Если я не защищаю капитаца Колзакова, когда вы подло нападаете на него
с насмешками, это не потому, что я поддерживаю вас. Просто я считаю, что
Колзаков – здоровый крепкий мужчина, офицер, он воевал еще в Первую мировую,
так что способен постоять за себя сам. Иное дело – Юлия Львовна. Но с некоторых
пор я взял себе за правило не делать того, о чем меня не просят. Вот если она
обратиться ко мне с просьбой – тогда я с удовольствием померяюсь с вами силами.
Потому что, откровенно говоря, вы мне порядком надоели.
Они так увлеклись разговором, что не заметили подбежавшего
Колзакова.
– Господа, господа! – удивленно воскликнул
он. – Что это вы делаете?
Борис отпустил кисти Стасского и отступил на шаг. Стасский
усмехнулся, поймал взглядом Колзакова и проговорил с плохо скрытым сарказмом:
– Поздравляю, господин Колзаков! Наслышан о вашей
сегодняшней победе! Как говорил Наполеон – в ранце каждого солдата лежит маршальский
жезл, так что у вас еще все впереди.
Не дав Колзакову времени на достойный ответ, он злобно
оглядел Бориса и ушел скорым шагом проверять посты своих пexoтинцев.
– Ох, до чего же он утомил меня! – пожаловался
Колзаков.
– Сами виноваты, – не утерпел Борис, – не
можете себя правильно поставить.
И что он к вам прицепился?
– Они, видишь ли, дворяне, белая кость, а я –
солдатский сын, до капитана вот дослужился, – вздохнул Колзаков. – Он
понять никак не может, почему я не у красных. А я объяснить не умею. Хотя что
тут объяснять, ежели присягал я государю-императору? Привык воевать, куда
пошлют. Но ведь как пружину ни дави, а ведь когда-нибудь да лопнет!
– Очень может быть, – согласился Борис.
– Я, знаете ли, не силен в разговорах-то, –
расстроенно продолжал Колзаков, – вот и сегодня не в добрый час с Юлией
Львовной беседу начал.
Борис оглянулся на женскую фигуру возле ореха. Юлия Львовна
стояла, повернувшись спиной, и спина эта была пряма, но такой неестественной
скованностью веяло от всей фигуры, что Борис изумленно оглянулся на Колзакова.
– Что вы ей сказали, Николай Иванович?
– Ох, язык мой! – простонал Колзаков. –
Давеча говорю ей, что лицо ее мне знакомо. Нет, отвечает, ошиблись вы, господин
капитан, не знаю я вас. А у меня все в голове, что видел я ее раньше. Сегодня
после боя как осенило меня, вспомнил, что видел, но нее ее саму, а
фотографический ее портрет.
– И где же это было? – полюбопытствовал Борис.
– А было это в Галиции в одна тысяча девятьсот
шестнадцатом году. Сидели мы в плену у немцев. Там-то я и познакомился с
поручиком Богуславским. И видел у него фотографию его невесты Юлии Львовны
Апраксиной. Рассказал я все это Юлии Львовне и очень пожалел.
– Отчего ж пожалели?
– Не умею я с дамами разговаривать, вот и вышло
нехорошо. Так что вы уж сейчас ее не тревожьте, авось к вечеру успокоится.
Борис пожал плечами, потому что ему начало все это
надоедать, и пошел следом за Стасским, чтобы убедить того, хотя бы сегодня
взять себя в руки и не портить никому настроения своими бесконечными
придирками. Он не смог сразу найти Стасского, наконец через несколько минут
увидел его во дворе рядом с лейтенантом Ткачевым. Они разговаривали вполголоса,
причем у Бориса и тут сложилось впечатление, что они весьма недовольны друг
другом. Стасский подступал к лейтенанту внешне вроде бы мягко, но с оглядкой, а
тот отвечал резко, отрывисто, как будто рубил словами воздух. Увидев Ордынцева,
оба замолчали и ушли в дом. Борис только вздохнул. Вацлав Стасский обладал
просто удивительной способностью ссориться с людьми. С лейтенантом он только
сегодня познакомился, и вот, пожалуйста… Оба обменивались не предвещающими
ничего хорошего взглядами. Борис мысленно махнул рукой и пошел следом за ними.
Минутой позже туда вошли Колзаков, Сильверсван и Юлия
Львовна. Она была спокойна, хоть и бледна, губы плотно сжаты, но глаза горели
странным темным огнем. Одета она была все в то же темно-серое суконное платье,
что было на ней по приезде, только накинула на плечи белый кисейный шарф,
который, надо полагать, одолжила у хозяйки.
