— Земная колония, — тихо шептал чей-то голос. — Возвращение домой. — Затем панорама изменилась, и появилась гора, по заснеженным склонам которой стремительно мчались лыжники. — Макор, планета вечной зимы.
— Где это? — спросила мать.
— Поймайте звезду на Макоре и привезите домой ее застывший луч. — На стене появилась россыпь фантастических кристаллов, растущих в расщелинах утеса. К ним взбирался альпинист.
Язон отпустил руку матери, заглядевшейся на охотника за кристаллами, и подошел к человечку за стойкой.
— Она сегодня немного не в себе, но тем не менее полна решимости отправиться в полет.
С колониями обычно не шутят. Ни один человек в здравом уме не отправится за пятьдесят световых лет от цивилизации, чтобы проснуться на дикой планетке, откуда не будет возврата, где не будет сомека и где придется прожить год за годом всю жизнь.
— Как раз имеется одно отличное местечко для нее.
— Нас интересует планета, на которой есть нормальная атмосфера, — сказал Язон. Не хватало еще, чтобы мать остаток жизни провела в скафандре.
— Во-во, о чем я и говорю. Козерог. Планета у желтого солнца, точь-в-точь Капитолий.
Джэйс заглянул к человечку в разум. На эту планету надо было завербовать как можно больше народу — там требовались шахтеры для добычи платины и алюминия, а также женщины, которые бы обслуживали мужское население. Совсем не то, что искал Джэйс. Он немножко покопался в воспоминаниях чиновника, пока нужное имя наконец не всплыло в памяти.
— А как насчет Дункана? — поинтересовался Язон. Человечек вздохнул.
— Чего ж ты сразу не сказал, что у тебя здесь связи? Дункан так Дункан.
Эта планета была настолько хороша, что ее даже не пришлось терраформировать. Подошла мать:
— Куда мы направляемся?
— На Дункан, — ответил Язон. — Там хорошо.
— Надо заполнить анкету. — Чиновник начал вводить информацию в машину. Компьютер был старой модели, которой требовался специальный ящик-монитор. Да уж, пункт записи колонистов мог бы позволить что-нибудь посовременнее.
Имя? Род занятий? Родители? Домашний адрес? Дата рождения? Отвечая на вопросы, мать постепенно начала выходить из транса. Семейное положение?
— Вдова, — произнесла она и повернулась к Язону. — Его там нет, Джэйс. Он погиб.
Язон посмотрел ей в глаза, пытаясь сообразить, как лучше ответить. Мать выбрала не лучшее время, чтобы прийти в себя.
Человечек добродушно рассмеялся:
— И конечно, вы берете с собой сына.
— Верно, — кивнула мать.
В эту секунду Язон вдруг осознал, что сам он никуда лететь не собирается. Пускай жизнь его под угрозой, пускай он будет арестован или убит, как только выйдет за двери офиса, но судьба колониста не для него. Ему совсем не хочется бесследно сгинуть на окраине вселенной. У матери был единственный выход — записаться в колонисты, но у него-то имеется другая альтернатива. Флот. Там он будет в безопасности, может, даже станет пилотом. Как отец.
— Нет, — сказал Джэйс.
— Если верить предоставленной вами информации, вы его единственный родитель и опекун, — заметил человечек. — И если вы того пожелаете, он обязан лететь с вами.
— Нет, — повторил Джэйс.
— Ты бросаешь меня! — закричала мать. — Никуда я не полечу!
— Только так ты можешь спастись, — ответил Джэйс.
— А тебе не приходила в голову мысль, что я вовсе не желаю спасаться?
Джэйс прекрасно знал мать и понимал ее куда лучше, чем она сама.
— На время полета тебя положат в сомек, — сказал он. — И ты заснешь.
В голове у нее ожили старые воспоминания. О том, как она засыпала и просыпалась в былые времена. И обычно рядом с ней стоял Гомер. Хотя в последний раз его рядом не оказалось.
— Нет, — нерешительно произнесла она. — Не хочу.
— Я тоже буду там, — соврал он.
— Не правда, — сказала она. — Ты хочешь бросить меня. Точно так же, как бросил твой отец.
Язон забеспокоился. Неужели она видит его насквозь, она же не обладает даром Разумника? Но нет, на самом деле ничего она не знает, это говорят ее страхи. Больше всего она боится, что, заснув, лишится еще и сына. «Вот уже во второй раз я поступаю с ней так, как не поступил бы ни с кем другим».
— Распишитесь вот здесь, — вступил в разговор чиновник. — Ваш персональный код.
Он подтолкнул к ним компьютер-блокнот.
— Не хочу, — повторила мать.
Джэйс спокойно набрал код, вытащив его из ее памяти. Чиновник было нахмурился, но когда компьютер подтвердил правильность кода, равнодушно пожал плечами.
— Экое доверие, — хмыкнул он. — А теперь ладошку дамочки…
Мать холодно взглянула на Язона.
— Старуха совсем свихнулась, так давай ее выпихнем на другую планету, да? Подонок, ненавижу тебя, ненавижу, как и твоего отца, все вы сволочи. — Она посмотрела на чиновника:
— А вы знаете, кто у него отец?
Человечек передернул плечом. Конечно, знает, ведь у него на экране изложена вся история жизни Джэйса.
— Главное, мне он не сын.
— Только так ты можешь спастись, мама.
— Да кто ты такой — Господь Бог? Ты теперь решаешь, кому жить и как?
«Да, я теперь как Радаманд, — подумал Язон, снова вспомнив о смерти братьев, которых у него никогда не было. — Только я не буду нести людям смерть. Свой дар я обращу во спасение. Я не Радаманд. И не Гомер Вортинг». Но, прочитав мысли матери, Джэйс понял, что она настолько любит его, что скорее умрет, чем решится его оставить.
— Если ты останешься, — холодно процедил он, — тебя подвергнут допросам.
— И я все расскажу.
— Потому-то ты и должна улететь с Капитолия. Чиновник улыбнулся.
— В колониях тайна личности — закон. Никаких наказаний, все преступления прошлой жизни аннулируются — вам предоставляется возможность начать все сначала, что бы вы раньше ни натворили.
— А воспоминания тоже будут стерты? — обернулась мать к человечку.
«Ну да, мама. Вот в чем вопрос. Как забыть то, что когда-то сделал? Как мне забыть, что, спасая твою жизнь, я вместе с тем ломаю ее?»
— Конечно, нет, — воскликнул чиновник. — Когда вы выйдете из сомека, воспоминания будут возвращены вам.
— Ты не любишь меня? — спросила мать. Чиновник растерялся, огорошенный таким вопросом.
— Это она мне, — успокоил его Джэйс. — Люблю, мама.
— Тогда почему ты не хочешь быть рядом, когда я проснусь?
