Однако до этого дело не дошло. Грудь Боба начала судорожно вздыматься, а булькающие звуки в горле переросли в подобие хрюкающего хрипа, напоминавшего скрежет, который издавал старенький «шевроле» отца, когда она училась ездить и у нее никак не получалось переключиться с первой передачи на вторую. Боб дернулся, и глаз, который был ей виден, стал похож на бычий, налился кровью. И без того багровое лицо потемнело еще сильнее и стало приобретать синеватый оттенок. Наконец он затих. Она ждала, с трудом переводя дыхание и не обращая внимания на слезы, продолжавшие литься ручьями. Глаз Боба больше не двигался и не выражал паники. Она решила, что он ум…
Неожиданно Боб резко дернулся, и ему удалось сбросить ее. Он сел, и она увидела, что верхняя половина туловища оказалась меньше обычного: судя по всему, он сломал не только шею, но и спину. Будто зевая, он широко разинул рот, из которого торчал пластиковый пакет, и встретился с ней взглядом. Она знала, что этот взгляд она никогда не забудет, но сможет с этим жить.
— Дар! А-ааа!
Он упал, громко стукнувшись затылком о пол. Дарси подползла ближе, но не прикоснулась к нему, чтобы не перепачкаться еще сильнее. Конечно, на ней были пятна его крови, но это легко объяснить, ведь она пыталась помочь ему, что совершенно естественно. Она оперлась на руку и села, стараясь восстановить дыхание и не сводя глаз с мужа. Он не шевелился. Когда прошло пять минут — если судить по маленьким золотым часикам «Мишель», которые Дарси всегда надевала на выход, — она попыталась нащупать у него пульс. Досчитала до тридцати — пульса нащупать не удалось. Она наклонилась и приложила ухо к груди, замирая от страха, что именно сейчас он очнется и схватит ее. Но ничего подобного не случилось: жизнь покинула тело Боба, его сердце перестало биться, а легкие — дышать. Все было кончено. Не испытывая ни облегчения, ни удовлетворения, Дарси целиком сосредоточилась на том, чтобы довести дело до конца, не совершив никаких ошибок. Отчасти ради себя, но главным образом ради Донни и Петс.
Она быстро прошла на кухню. Полицейские должны быть уверены, что она позвонила сразу, как только Боб упал: стоит им установить задержку, например, по успевшей свернуться крови, и неприятных вопросов не избежать. Если потребуется, я скажу, что потеряла сознание. Им придется поверить, но даже если они и не поверят, то доказать ничего не смогут. Во всяком случае, мне так кажется.
Дарси достала из кладовки фонарь. Совсем как в тот злополучный вечер, когда она буквально наткнулась на тайну мужа. Потом вернулась к Бобу, смотревшему в потолок невидящим взглядом. Вытащив из его рта пластиковый пакет, она внимательно осмотрела тело. Он был порван в двух местах, что могло привести к проблемам… Посветив фонарем ему в рот, она увидела, что к языку прилипли два крошечных кусочка пленки, и, осторожно вынув их кончиками пальцев, убрала в пакет.
Теперь пора, Дарселлен.
Но оказалось, еще нет. Оттянув пальцами сначала его правую щеку, потом левую, она нашла с левой стороны крошечный кусок пленки, прилипший к десне. Вытащив, убрала его к остальным. Были ли еще обрывки? Мог ли Боб проглотить их? Если да, то ей оставалось только молиться, что их не найдут, если кто-нибудь — она понятия не имела, кто именно, — вдруг решит, что необходимо сделать вскрытие.
А время шло.
Она помчалась по переходу в гараж, залезла под верстак и спрятала в тайнике перепачканный кровью пакет с полотенцем. Запечатав тайник планкой, Дарси прикрыла его коробкой с каталогами, вернулась в дом и убрала фонарь на место. Взяв трубку, она сообразила, что больше не плачет. Положив ее на рычаг, прошла через гостиную и посмотрела на распростертое на полу тело мужа. Она подумала о розах, но это не помогло. Последнее прибежище негодяев — это патриотизм, а не розы. Услышав свой смех при этой мысли, Дарси пришла в ужас. Затем она подумала о Донни и Петре, которые обожали отца, и это сработало. Чувствуя, как снова полились слезы, она вернулась на кухню и набрала 911.
— Здравствуйте, я — Дарселлен Андерсон, нам нужна «скорая»…
— Не спешите, мэм, — сказала диспетчер, — я не понимаю, что вы говорите.
Это хорошо.
Она откашлялась.
— Так лучше? Так понимаете?
— Да, мэм, теперь понимаю. Не волнуйтесь. Вы сказали, вам нужна «скорая»?
— Да, дом двадцать четыре по Шугар-Милл-лейн.
— С вами что-то случилось, миссис Андерсон?
— Не со мной, с мужем. Он упал с лестницы. Может, просто потерял сознание, но мне кажется, что он умер.
Диспетчер пообещала прислать «скорую» немедленно. Дарси почти не сомневалась, что с медиками прибудет и наряд местной полиции. Не исключено, что и полиции штата, если кто-то из их людей окажется поблизости. Она очень надеялась, что не окажется. Дарси перешла в прихожую и устроилась на скамье, правда, ненадолго. В застывшем взгляде лежавшего на полу Боба она читала обвинение.
Дарси накинула на плечи его пиджак и вышла на крыльцо ждать «скорую».
17
Показания у Дарси брал местный полицейский по имени Гарольд Шрусбери. Она его не знала, зато выяснилось, что с его женой Арлин они ходили в один и тот же кружок вязания. Они разговаривали на кухне, пока врачи «скорой» осматривали тело Боба, а потом увезли, даже не подозревая, что забирают с собой кого-то куда более опасного, чем опытный бухгалтер Роберт Андерсон.
— Хотите кофе, офицер Шрусбери? Мне не трудно.
Он взглянул на ее трясущиеся пальцы и сказал, что с удовольствием сам сварит его для них обоих.
— На кухне я отлично управляюсь, — добавил он.
— Арлин никогда об этом не упоминала, — сказала она, когда он поднялся, оставив на столе раскрытый блокнот. Там было записано только ее имя, имя Боба, их адрес и номер телефона. Дарси расценила это как хороший знак.
— Она предпочитает скрывать мои таланты, — ответил Гарольд. — Миссис Андерсон, Дарси, я очень соболезную вам и не сомневаюсь, что Арлин тоже.
Дарси опять заплакала. Гарольд Шрусбери оторвал бумажное полотенце и дал ей:
— Это лучше «Клинекса».
— Видно, у вас большой опыт в этом, — сказала она.
Он проверил кофеварку, убедился, что она заправлена, и включил.
— Больший, чем мне бы хотелось, — ответил он и вернулся на место. — Вы можете рассказать, что произошло? Или лучше потом?
Она рассказала, как Боб обрадовался, когда среди мелочи нашел монету с двойной датой. Как они поехали отпраздновать это событие в «Жемчужину побережья», где он слишком много выпил. Вспомнила, как он дурачился, изображая официанта, отдавал ей честь на британский манер и щелкал каблуками, когда она попросила его принести стакан перье с ломтиком лайма. Как он стал подниматься, неся стакан на вытянутой руке, как это делают официанты. Как оступился на самом верху, и как она сама чуть не упала, поскользнувшись на кусочке льда, когда бросилась к нему.
