– Ты хочешь сказать, что Иришка тебя втянула? – спросил Таранов.
Лешка отхлебнул пива и покачал головой:
– Нет… Иришка – нет. Сам дурак. Но наркоман действительно разрушитель. По духу, по сути, по злобе. Он радуется, когда подсаживает другого.
– Почему, Алексей?
– Потому что завидует тем, кто не на игле. И хочет, чтобы они тоже попали в ад. И гнили заживо… Ну, и потому, конечно, что с новичка можно что-то поиметь. Он ведь ничего не знает. Где достать? Как правильно вмазаться? И ему «помогают». Подло?
– Подло, – сказал Таранов.
– А мир наркотиков подл изначально. Он уродует. Про это, конечно, все слышали, но осознать можно, только столкнувшись лоб в лоб. Нарку нельзя верить – он обманывает. Он всегда лжет, если дело касается порошка. А все дела наркомана касаются порошка. Если что-то не касается порошка – это не касается и наркомана. Иногда нарки любят пудрить мозги о «расширении сознания», о какой-то особой своей культуре, о прорыве в подсознание… Это все миф. И разговоры о какой-то культуре, созданной наркотиками, – тоже миф. Ложь. Бредятина. Попробуйте отнять у нарка порошок… попробуйте! И он сразу забудет о какой-то своей культуре. Несколько дней он будет в ломке. Но ломка – это фигня, это можно перетерпеть. Тяжело, но можно… А вот потом, когда навалится депрессняк. Вот тогда-то и начнется самое главное. Страх охватывает тебя, а мозг будет все время орать: дай! дай! дай порошка. Каждая клеточка тела орет: дай! Ты не можешь уснуть. Ты не можешь думать ни о чем другом. У тебя нет больше сил… А выход рядом! Просто пойти к барыге и взять дозу. Тем более, что он и сам звонит: как дела, брат? Что не заходишь?
Лешка умолк. Таранов спросил:
– Как долго продолжается такое состояние, Алексей?
– Не знаю… я всего две недели как переломался. Боюсь, не выдержу дальше. Если мы завтра не уедем – сломаюсь.
– Завтра уедем, – сказал Таранов.
За окном лил дождь. В тридцати метрах от подъезда стоял «форд-скорпио».
Глава десятая
ВОЙНА УЖЕ НАЧАЛАСЬ
«Ирокез» прошел низко, почти над головой, плотный поток воздуха и мощный рокот двигателя заставил Таранова втянуть голову в плечи… Вертолет ушел вперед, завис, и Иван увидел белую вспышку в черном провале кабины – это улыбнулся негр-стрелок, и его зубы блеснули в лунном свете. Кажется, игра кончилась, сейчас «Вулкан» даст последнюю очередь…
– Дядя Ваня! Дядя Ваня, ты что? – тряс его за плечо Лешка. Таранов сел на диване, опустил босые ноги на пол.
– Ничего, – сказал он. – Сон приснился.
– Ты каждую ночь кричишь.
– А я каждую ночь его вижу, – ответил Иван и взял сигареты со стола. На дисплее электронного будильника горели цифры 3.16. – Что, разбудил тебя?
– Да у меня какой сон? – пожал плечами Лешка. – То вроде задремлю, то проснусь. Не понять, что страшнее.
– Ясно, – ответил Таранов, щелкнул зажигалкой.
– А что за сон ты видишь каждую ночь?
– Так… приключенческий. Африканское сафари.
– Расскажешь?
– Как-нибудь потом. Слушай, Леха, может, не будем тянуть резину, а прямо сейчас и махнем в деревню?
– Давай, – согласился Лешка.
Таранов наполнил кормушку пшеном. Потом попили чаю в кухне и спустя десять минут вышли из дома. Бомбила и Скутер мирно дремали в салоне «форда». В темени, под редким дождем Иван и Лешка прошли в нескольких метрах от наблюдателей Палача. Дичь и охотники не заметили друг друга.
* * *
Зеленовато светилась шкала приборов, стрелка спидометра держалась около сотни, гудел асфальт под протекторами. «Нива» резво шла по трассе Санкт-Петербург – Москва. Стояла глубокая ночь, но трасса все равно жила своей жизнью. Ночь дышала теплом, бензиновым выхлопом, ревом двигателей. Время от времени ночь проливалась дождем, иногда в разрывах облачности показывалась луна. Неслись огромные, яркие, расцвеченные цепочками огней фуры. Летели, не признавая никаких ограничений, иномарки со странными пассажирами. Горели рубиновые огни задних габаритов, блестел в свете фар мокрый асфальт.
Вскоре выехали на берег Волхова. Таранов свернул с дороги, выключил фары и заглушил двигатель. Край неба на востоке слегка посветлел, рваный туман плыл над черной водой и там, в тумане, скрипели уключины. Пахло водой. Минуту или две Иван и Лешка стояли молча.
Неожиданно Таранов подумал, что их могло бы быть трое. Что рядом с Лешкой могла бы стоять тоненькая, рыжеволосая Иришка. И следить широко раскрытыми глазами за бесшумным движением тумана. И слушать равномерный скрип уключин…
Это могло бы быть, но этого нет и никогда не будет. Потому что Иришку поймали на порошок. Изувечили морально, изувечили физически и в конце концов убили. Сейчас Рыжик лежит в деревянном ящике под слоем тяжелой, мокрой земли. Капли воды просачиваются в щели гроба и падают на белое лицо.
* * *
Быстро рассвело, но появился туман. Он выползал на дорогу длинными языками, стелился, кое-где – жиденький, а кое-где – густой и плотный. Свет фар увязал в нем, и Таранов сбросил скорость. Асфальт кончился, пошла грунтовка с многочисленными поворотами, с подъемами и спусками, с лужами и лесом по обочинам. Лешка задремал, а Таранов гнал и гнал вездеход к цели, на озеро Городно. Был Иван мрачен. Перед глазами мелькали мерзкие кадры видеокассеты. Он гнал их, но избавиться не мог… Перед глазами вставало жирное, трясущееся тело человеко-пельменя за минуту до смерти. И морда, обсыпанная белым порошком… И тело Рыжика в гробу… И тело Славки.
Ничего, ребятишки! Через три недели я вернусь. Я вернусь, и тогда мы обязательно встретимся, господин Палач, дорогой Виктор Федорович. И ты расскажешь мне о том, как прошла встреча на платформе Ручьи… Куда ты денешься? Расскажешь… Славке ты сумел загнать кинжал в сердце. Посмотрим, сумеешь ли мне.
Когда до озера осталось совсем немного, туман рассеялся и даже выглянуло солнце. Таранов толкнул Лешку:
– Просыпайся, турист… Озеро скоро! Приехали.
Лешка открыл глаза, встрепенулся, потер лицо рукой. И – блеснула за соснами синяя гладь воды – Городно. Скрылась. Потом появилась снова. И снова скрылась. А потом озеро, залитое солнцем, легло перед глазами во всем великолепии.
Заляпанная грязью «Нива» ехала по берегу, среди сосен, к хутору из нескольких строений. Навстречу машине бежала крупная поджарая собака. На крыльце одного из домов стоял немолодой мужчина и, прикрыв глаза ладонью, смотрел на приближающийся автомобиль – приехали!
* * *
К двум часам дня стало ясно, что Таранова упустили. На звонки никто не открывал, к телефону тоже не подходили. Сунулись на стоянку, где Таранов держал машину. Охранник сказал, что заступил в десять. В это время «Нивы» уже не было. Охраннику сунули в лицо милицейскую ксиву и получили адрес того, кто дежурил ночью. Съездили, разбудили. Выяснилось, что Таранов «и с ним парень какой-то» забрали машину около четырех часов ночи.
