Иван опустился на стул… Лавров покачал головой и сказал:
– Ох, Ваня, Ваня! Ты себя в зеркале видел?
– А что? – ответил Таранов и поставил на стол бутылку коньяку.
– Да нет, ничего… пойдут слухи, что я укрываю раненых чеченских боевиков.
– Похож?
– Куда тебя зацепило, майор? В ногу?
– Как догадался?
– Я все-таки врач, Иван Сергеич, – сказал Лавров. – Ну, показывай свои раны.
– Подожди, давай-ка выпьем сначала.
Лавров поставил на стол мензурки, закрыл дверь на щеколду. Коньяк потек в медицинские склянки.
– Чокаться не будем, – предупредил Таранов, и Валентин понял. Выпили, закусили печеньем. Таранов случайно бросил взгляд на экран старой «Радуги»… и увидел «колхоз».
– Сделай погромче, – попросил он, и Валентин добавил звук.
– … считают следствием криминальной разборки, – сказал голос дикторши за кадром. А в самом кадре было пепелище на месте барского дома, мелькание оперов в штатском, крупно – гильзы «ППШ» в траве. А дикторша продолжила: – Один из погибших во время ночного боя – предприниматель Грант Матевосян, известный в некоторых кругах под прозвищем Сын. Представители правоохранительных органов считают, что Матевосян играл не последнюю роль в криминальной жизни северной столицы. – В кадре показалось улыбающееся лицо Сына, затем – сгоревший джип и черные, обугленные ноги, торчащие из распахнутой двери. – За последнее время группировка Матевосяна понесла значительные потери. Видимо, налет на загородную резиденцию Матевосяна ставил целью ликвидацию лично его… Что ж, этой цели преступники добились. Вторым интригующим моментом в этой поистине ужасной истории стала гибель на мысе Овечьем главы администрации N-ского района Игната Брехотова. Предполагают, что Брехотов мог быть гостем Матевосяна…
Таранов смотрел на экран и не замечал, что Валентин внимательно глядит на него.
– Точное количество погибших, – говорила дикторша, – пока не установлено, так как пожарные еще не закончили разбирать сгоревшие постройки. Но уже сейчас известно, что сотрудники уголовного розыска обнаружили шесть трупов… Областная прокуратура возбудила уголовное дело… А теперь переходим к другим событиям сегодняшнего дня.
Таранов отвернулся от телевизора, налил в мензурки коньяк. Валентин спросил:
– Не знаешь, Ваня, где это Тиллиярви?
– Где-нибудь в Карелии, – безразлично сказал Таранов.
Потом Валентин уложил его на кушетку, вкатил укол и ловко извлек полтора десятка дробинок, обработал ногу и сказал:
– В следующий раз это может быть не дробь.
Таранов кивнул, встал и надел штаны. Снова сел к столу и наполнил склянки коньяком. Таранов вспомнил, как Валька оперировал одного африканского вождя. Вождя привезли на бронетранспортере. В животе у него сидела пуля. Вслед за вождем явилось его войско – не менее двух тысяч вооруженных бойцов. А может, их было три тысячи. Или пять… их никто не считал. Сын вождя сказали Кислицыну: у вас есть врач. Он должен спасти моего отца… Лавров осмотрел вождя и сказал, что в полевых условиях сделать что-либо трудно. Еще он сказал, что попробует, но ничего не гарантирует… Тогда сын вождя сказал, что если великого вождя не спасут, то уже он со своей стороны гарантирует: все белые умрут вслед за вождем. Первым будет врач. Валентин оперировал пять часов. Вокруг палатки расположилось кольцо из тридцати советских спецназовцев, а вокруг них – второе кольцо – из двух или трех тысяч африканских воинов. Все понимали, что если эта орда хлынет в атаку, остановить их будет невозможно. Пять часов вибрировали нервы, пять часов неподвижно сидел сын вождя. Село солнце… А потом из палатки вышел Валька. Все уставились на него. А он попросил сигарету, не спеша прикурил и бросил: будет жить вождь. Негры по-русски, конечно, не понимали ни бельмеса, но когда Валентин негромко произнес: будет жить вождь, – тишина взорвалась криком и стрельбой из сотен стволов… Спустя четыре дня вождь умер во французском передвижном госпитале. Госпиталь сожгли, персоналу отрубили головы.
– Чем я могу тебе помочь, Таран? – спросил Валентин.
– Переночевать у тебя можно?
– Не вопрос, Ваня. Это, собственно, я и сам хотел тебе предложить. Вид у тебя нехороший, усталый и тебе сейчас лучше всего выспаться… А утром поговорим о твоих делах.
Таранова устроили в одноместной коммерческой палате с пристойной мебелью, телевизором и холодильником. Он лег на крахмальные простыни и сразу уснул. Снилось пожарище и косо летящий град.
Яростно, азартно чирикали воробьи за окном. Таранов улыбнулся: сейчас встану, накормлю вас, бродяги… В следующую секунду он все вспомнил, и его обожгло болью. Он сел, опустил ноги на пол. На правой белела повязка, наложенная Валькой. Таранов встал, подошел к зеркалу и увидел свое лицо – с запавшими щеками, заросшее седоватой щетиной… Ну, гражданин Таранов, что ты можешь сказать себе в это замечательное утро в начале сентября? В предчувствии бабьего лета, своего сорок первого дня рождения… и развязки. Что можешь ты сказать себе?… Ты молчишь. Тебе нечего сказать.
* * *
– Ты знаешь, что тебя ищут? – спросил Валька. Он смотрел на Таранова внимательно, с прищуром. – Кто? – спросил Таранов. – А хрен его знает.
– Менты?
– Трудно сказать. Может, мент. Может, нет… Был у меня позавчера, спрашивал о тебе. Оставил телефон и просил, если ты появишься, передать. – Валька протянул листок бумаги. Там стояли семь цифр номера и более ничего.
– Чего он хотел? – спросил Таранов.
– Сказал, что хочет тебе помочь… Тебе нужна помощь, Ваня?
– Ты уже помог, Валя. Спасибо, – Таранов кивнул на забинтованную ногу.
– Не за что… А все-таки: тебе нужна помощь?
– Нет, спасибо.
– Ну… смотри. Как, кстати, твой племянник?
Таранов замер. Долго молчал. Потом ответил:
– Он погиб.
– Извини, Таран. Я же не знал… давно это случилось?
– Вчера.
– Вот как… где?
– В Карелии, Валя, в Карелии.
Больше Валька Лавров по прозвищу Айболит ничего не спросил.
* * *
Дверь квартиры была опечатана. Таранов без колебаний сорвал бандероль – он пришел к себе домой. На полу прихожей он увидел классические силуэты мелом, запекшуюся кровь.
Он не испытывал никаких угрызений совести, никаких комплексов. Не он начал эту войну. Ее начали те, другие, которые убивают каждый день. Они убили Славку Мордвинова – доброго, умного и беззащитного человека… Они убили Иришку. И Лешку убили тоже они… И еще тысячи, десятки тысяч пацанов и девчонок они уже убили и намеревались убить еще.
Лаборатории на мысе Овечьем больше не существует – из сгоревшего подвала не выйдет больше ни одной таблетки отравы. Кровопийца Сын убит, и Иришка отомщена. Но еще ходит по земле убийца Славки Мордвинова. И пока он ходит, Таранов не может спать спокойно… Это страшнее, чем охота «Ирокеза».
