– Нет, Иван, ты не ошибся, – спокойно произнес Председатель.
Сержанты неторопливо двинулись в сторону «форда». Таранов все понял. Менты на «форд» не смотрели…
– …Ты не ошибся, Иван. «Волга» – та самая. Сколько в ней народу – не вижу. А у тебя что?
– Два мента – увошники. Сейчас идут ко мне… Третий в машине.
– Уходи, Иван. Немедленно уходи. Я попробую их отвлечь.
– Что-то ты не то говоришь, Дмитрич.
– Я знаю, что говорю… Как только услышишь выстрелы – бей по газам, прорывайся.
– Ты что, – спросил Таранов, – стрелять собрался?
Менты были в пятнадцати метрах от «форда». Их лица выглядели нарочито равнодушными… слишком равнодушными.
Сержант Сидоркин сидел в горячем салоне «Волги» и кусал нижнюю губу. Тело покрылось потом. … Теперь ему казалось, что он поторопился, что сделал глупость… Но переменить что-либо было уже не в его силах.
– …Ты что – стрелять собрался?
– Не волнуйся, всего лишь из «Осы» – грохоту много, а трупов нет… А ты уходи. Даст Бог – прорвешься.
– А ты?
– Главное – довести «Караван», Ваня, – спокойно произнес Кондратьев.
– А ты? – упорно повторил Иван.
– Главное – доведи «Караван», Ваня.
Сержанты были в восьми метрах. Таранов выжал сцепление и воткнул сразу вторую передачу… Он продолжал удерживать сцепление, готовый отпустить его в любую секунду и утопить газ.
Полковник Кондратьев переложил телефон в левую руку, правой выдернул из кобуры маленький, кургузый пистолетик.
[37]
В кондиционированной прохладе на лбу полковника мгновенно выступила испарина. Кондратьев отлично понимал, что сейчас произойдет… Он быстро двинулся через кафе… Вскрикнула, увидев оружие, женщина за столиком слева от входа, уронила чашку… Растеклась лужица кофе… Звякнула ложечка… За тонированным, слегка зеленоватым стеклом кафе Председатель отчетливо видел «Форд» и двух сержантов с автоматами. Из динамиков на стене неслось:
Большие города. Пустые поезда.
Ни берега, ни дна – все начинай сначала…
Автоматы ментов еще смотрели стволами в асфальт, но выражение на лицах сержантов уже изменилось… Бывший полковник ФСБ (бывших полковников ФСБ не бывает!) стремительно шел по кафельно-шахматному – черное-белое, черное-белое – полу.
За зеленоватым стеклом поднимались стволы АКСУ. Кондратьев распахнул дверь… В лицо пахнуло зноем и бензиновой вонью. Кондратьев вскинул пистолет.
– Прощай, майор, – сказал Евгений Дмитриевич… направил пистолет на ближайшего к нему сержанта… грохнул выстрел.
Холодная война и время как вода.
Он не сошел с ума – ты ничего не знала…
Старший сержант Валерий Тарасов сначала услышал выстрел, а уж потом увидел на пороге кафе высокого мужика с пистолетом в руке. Пистолет смотрел в его, Валерия, сторону. Месяц назад экипаж, в котором работал Тарасов, выехал на срабатывание сигнализации в квартире. Таких выездов – пруд пруди. Девяносто девять процентов из них – ложные: то сигнализация наврет, то пьяный хозяин, вернувшись домой, забудет набрать код… В этот раз Валерий с напарником, Витькой Шишкиным, попали на тот самый сотый процент. Валерий до сих пор помнил ствол ТТ, направленный в грудь. Он успел уйти в сторону, а Шишкарь нет… В тесной прихожей пули ТТ метались, как рой стальных пчел. Тарасов все-таки сумел тяжело ранить обоих воров-гастролеров из Грузии, но Шишкарю это не помогло.
Валерий увидел высокого мужика с пистолетом в руке. Пистолет полыхнул огнем.
– Прощай, майор!
Таранов отпустил сцепление и резко утопил педаль газа – «Форд» швырнуло вперед. Иван матерился, двигатель ревел.
…Полковнику никто не пишет…
Старший сержант УВО Тарасов стремительно нырнул вниз-влево, перекатился… мелькнул перед глазами асфальт… небо… Мелькнули перед глазами ствол ТТ и лицо Витьки Шишкаря… Лежа на боку, Тарасов нажал на спуск… Тра-та-та, прогрохотал автомат.
…полковника никто не жде-от…
Евгений Дмитриевич ощутил удар горячего хлыста в левый бок, машинально посмотрел вниз, увидел, как на хлопке летнего костюма проявляется красное пятно, и перевел взгляд на уходящий «форд»… улыбнулся.
Водитель милицейского «жигуленка» дал длинную очередь вслед «форду».
– Ложись, блядь! – закричал Валерий Тарасов… Кондратьев его не слышал – он слушал мат Таранова в телефонной трубке. На Председателя смотрели раструбы двух автоматов, два напряженных лица… «форд» уходил. Кричала женщина в кафе, било в глаза солнце.
– Ложись, сука! – кричал Тарасов. Второй сержант кричал:
– Не стреляй, Валера! «Оса» у него, «Оса». Тарасов услышал: …стреляй, Валера! – и нажал на спуск.
Две пули клюнули Евгения Дмитриевича в грудь. Он упал на колени. Выронил телефон, выронил свой «пистолет», ткнулся лицом в горячий асфальт с запахом бензина… он улыбался.
Медленно подошли два сержанта. Посмотрели сверху.
– «Оса», – сказал Тарасов и отшвырнул пистолет в сторону носком милицейского башмака.
Из кафе доносилось:
Полковнику никто не пишет,
Полковника никто не ждет.
Глава 8
НЕПРЕКЛОННАЯ АГРЕССИВНОСТЬ АТАКУЮЩЕГО – ФИНАЛ
«Форд» нашли спустя четверть часа в кустах в сотне метров от МКАД. В задней стенке и бампере зияли шесть пулевых пробоин калибром «5,45». Преступника в машине, конечно, не оказалось. Ушел, сволочь.
А вот в грузовом отсеке лежало под мокрым брезентом тело. Из простреленной бутыли бежала струйка воды. Вода разжижала кровь, вытекающую из трупа генерала Гаврюшенко… двумя днями позже эксперт-трассолог даст заключение, что генерал-майор погиб от пули, выпущенной из милицейского автомата, но широкая общественность никогда об этом не узнает. Широкая наша общественность, напротив, узнает, что генерал-майор Сергей Сергеевич Гаврюшенко, прошедший долгий путь от рядового участкового до генерала, скромный, честный… мужественный… выходец из простой рабочей семьи… требовательный к себе и подчиненным… настоящий профессионал… принципиальный человек, не признающий компромиссов… надежный друг, замечательный муж и отец… награжденный, удостоенный… неоднократно избиравшийся… честный! Честный! Честный, мать вашу, что наш дорогой Сергей Сергеевич погиб от рук мафии, которой мы, его боевые товарищи, объявляем войну. Раскрыть убийство генерал-майора Гаврюшенко – дело чести московской милиции.
