— Прием по пути следования и стопроцентная вакцинация заключенных обеспечены? — спросил Бергамов Безродного.
— Так точно, Самсон Эдуардович. Проведена и пропаганда вакцинации среди заключенных, они ждут.
— Тогда все. Везите врачей, вы, Казбек Магомедович, запускайте кампанию в прессе. Старт поезда — через неделю, по Транссибирской магистрали от Хабаровска до Москвы. Дальнейшее по плану.
Телегин осторожно кашлянул и вопросительно взглянул на Бергамова.
— Вакцина? — понял его Бергамов. — Грузите.
Он встал, подошел к бассейну, постоял немного, глядя на бирюзовую рябь.
— Так, говорите, Василий Кимович, ждут заключенные вакцину?
— Ждут, Самсон Эдуардович.
Бергамов сплюнул прямо в бассейн, провел рукой по седым волосам и процедил сквозь зубы:
— Будет вам, блядь, вакцина.
Часть вторая
СМЕРТЕЛЬНЫЙ ЭШЕЛОН
Глава 1
ПРИГОВОР ДЛЯ БЕСПРЕДЕЛЬЩИКА
Номер, в котором Лиза просидела взаперти всю ночь, располагался в дальнем, дешевом крыле гостиницы, где обычно останавливались колхозники, водители и подозрительные личности с темными волосами и явно выраженным кавказским акцентом.
Костян, приставленный сторожить ее, тоже не спал.
Он сидел в кресле перед телевизором, включив местную эротическую программу и неутомимо пялясь на жеманных потаскух с силиконовыми бюстами, которые ползали по диванам, извивались под душем и щекотали друг друга в разных местах длинными ногтями.
Наконец за окном посветлело, и примерно в половине восьмого в номер постучали условным стуком. Бросив на Лизу грозный взгляд — дескать, сиди, не рыпайся — Костян, подошел к двери и спросил:
— Кто там?
— Это я, открывай, — послышался недовольный голос Сергея Батурина.
Костян отпер дверь, и двойник вошел в номер, держа в руках газету.
— Ну что, краля, не соскучилась без меня? — поинтересовался он, криво усмехнувшись.
Лиза даже не посмотрела на него.
— А у меня для тебя новости, — сказал Батурин, усаживаясь в кресло, стоявшее напротив дивана, на котором сидела Лиза.
— Какие новости могут быть у такого подонка? — брезгливо спросила Лиза.
— А вот такие! — Батурин швырнул ей на колени газету. — Вот тебе свежая газета, читай про своего Меньшикова. Пиздец ему пришел, сгорел на хрен!
Лиза нахмурилась и взглянула на газету «Утренняя Волга», которая была развернута на статье с крупным заголовком «Смерть в бензиновом аду».
Взяв газету в руки, она начала читать, и буквы поплыли перед ее глазами.
Журналист, носивший псевдоним «Артем Близоруков», писал о том, что вчера поздно вечером на бензоколонке у Петропавловской крепости взорвалась и дотла сгорела машина известного исполнителя блатного шансона Романа Меньшикова. Его обгоревший до полной неузнаваемости труп был обнаружен в салоне машины. Шансов спастись у Меньшикова не было, потому что, во-первых, взрыв неустановленного устройства, заложенного под сиденьем, произошел, когда певец остановился у колонки и еще находился за рулем, а во-вторых — немедленно вспыхнули тридцать тонн бензина, имевшегося в двух подземных танках.
И теперь ведется следствие, которое, понятное дело, вряд ли обнаружит злоумышленников, а останки любимого народом певца будут преданы земле в закрытом гробу. Похороны состоятся через три дня на Смоленском кладбище, недалеко от могил Майка Науменко и Дюши Романова.
Вечная память безвременно ушедшему певцу.
Выронив газету, Лиза беспомощно посмотрела на Батурина, и он, злобно усмехнувшись, произнес:
— Ну что, прочла? Конец твоему кобелю, поджарился. Мне, чтоб ты знала, на него насрать. Но тему придется прикрыть. А жаль… Хорошие песенки писал твой хахаль! И хорошие денежки мы заработали на этих песенках. А я еще поверил, как дурак, что ты действительно на меня повелась. Надо же! И ведь я так и не трахнул тебя… Кстати, еще не поздно. Слышь, Костян, на пару будешь?
Лиза почти не понимала, что говорит развалившийся в кресле двойник, перед ее глазами появлялись то улыбающееся лицо Романа, то черный дым над горящей заправкой. Он сгорел в огне…
Какая страшная смерть! И теперь Лиза никогда не увидит его, не обнимет…
И его песни будут звучать только с дисков, которыми будут бойко торговать расторопные дельцы, для которых смерть артиста — всего лишь удачный повод поднять тиражи.
Лиза подняла глаза на злорадствовавшего Батурина. Что он такое несет?
— … дурачок, что ли? Нет, красотка, — гнал свое Батурин, — у меня и не такие ноги раскидывали! Ну что, трахнуть тебя прямо сейчас? Я еще не трахал свежих вдовушек…
Вдруг дверь с грохотом распахнулась и на пороге показался Арбуз.
— Трахни себя, — сказал он и по-хозяйски неторопливо вошел в номер.
Следом за ним вошли четверо широкоплечих суровых мужчин с поломанными носами и мятыми ушами. Увидев их, Костян сжался и прилип к стулу, а Батурин умолк на полуслове и смертельно побледнел.
— Ну что, тварь, отпелся? — ласково спросил Арбуз. — Ну-ка, подай мне вон то кресло!
Батурин торопливо вскочил и поставил перед Арбузом кресло.
— А сам отойди в уголок и стой там, пока тебя не позовут, — Арбуз оперся рукой на спинку кресла и посмотрел на растерянную Лизу. — А что это вы тут рассопливились, позвольте вас спросить?
— Миша! — Лиза вскочила с дивана и, бросившись к Арбузу, повисла у него на шее. — Миша! Вы еще ничего не знаете? Роман погиб, он умер! Сгорел на бензоколонке!
Тут Лиза зарыдала в голос, а Арбуз, крякнув, погладил ее по голове и осторожно усадил на диван.
— Как это сгорел? — удивленно спросил он.
Лиза подняла на него полные слез глаза и, шмыгая носом, произнесла прерывающимся голосом:
— В газете написано… А этот подонок еще радуется…
— А он больше не будет радоваться, — заверил Лизу Арбуз.
Взяв газету, он начал внимательно читать статью, а Лиза в это время, утирая слезы, взглянула на неподвижно стоявших в стратегических точках комнаты силовиков Арбуза. За плечом одного из них маячил какой-то малоприятный незнакомый тип с мерзкими молдавскими усами. Лица его Лиза не разглядела из-за слез, да и не до того ей было, чтобы разглядывать каких-то совершенно не нужных ей людей.
— Ну что же… — сказал Арбуз, закончив чтение, — грустная статья, ничего не скажешь. На, Ромка, почитай!
Он протянул газету стоявшему у двери молдаванину, а Лиза, с удивлением посмотрев на того, кого Арбуз назвал Ромкой, почувствовала, как комната поплыла перед ее глазами. В человеке, который одними только своими усами вызвал у нее чувство неприязни, она с удивлением узнала Романа.
