Промелькнул ярко освещенный пост ГАИ.
Рядом с ним стоял мент и держал руку у козырька.
Я удивленно посмотрел на Паука и спросил:
– А кому это он, интересно, честь отдает?
– Тебе, Знахарь, тебе, – Паук хитро улыбнулся. Я все понял и, покачав головой, сказал:
– Ну Дядя Паша дает! Не знал я, что у него тут все так схвачено.
– Ты еще многого не знаешь про Дядю Пашу, – ответил Паук. – Он здесь очень уважаемый человек. Очень! – Паук значительно посмотрел на меня. – В Питере, когда тебя короновали, он сидел себе спокойненько, чего ему там пыжиться, он ведь вроде почетного гостя был. А здесь он – хозяин. Настоящий хозяин. И менты, если будет нужно, не только честь ему отдавать будут, а еще и дорожки на его даче подметать. А какая у него дача – сам увидишь скоро. Конечно, он тут не один такой уважаемый человек, есть еще Библиотекарь и Патефон, но они с Дядей Пашей локтями не толкаются, а наоборот – всячески поддерживают друг друга. Потому что понимают, что если между ними свара начнется, то порядка не будет, и всякая шелупонь беспредельная начнет голову поднимать. А тогда и вовсе кран-ты. Сам знаешь. Посмотри, что у вас в Питере делается – каждый тянет одеяло на себя, стрельба, разборки, всех жаба душит, каждый день какие-то новые деятели лезут, и всем всего мало, каждый урвать хочет, вот и разорвано все на клочки. Ну да ладно. Обо этом – завтра. Сам же сказал, и сам же язык распускаю.
Он усмехнулся и замолчал.
А я, глядя в окно на проносившиеся ночные пейзажи, задумался о своем.
* * *
Еще в Питере, когда Доктор привез меня на фазенду, я отправил его отдыхать, а сам заперся в кабинете и стал обдумывать вариант, пришедший мне в голову сразу же после разговора с Ахмадом.
Обдумывал я его недолго, и наконец план действий был готов, рассмотрен со всех сторон и одобрен. Естественно, готовил, рассматривал и одобрял его я сам, но советчиков в таком щекотливом деле и не должно быть, так что приходилось обходиться собственной головой.
Как говорится, одна голова – хорошо, а две – уже некрасиво.
Порывшись в столе, я нашел визитку, которую сразу после коронации оставил мне Валера Паук, доверенное лицо Дяди Паши, и набрал длинный номер.
Раздался гудок, затем сразу же щелчок, и голос Паука произнес:
– Я слушаю вас.
– Привет, Валера! Это Знахарь.
– Какие люди! Здравствуй, Костя!
Меня давно не называли по имени, и это было одновременно и странно и приятно.
– У меня есть дело к Дяде Паше. Как раз по его специальности. Как бы мне с ним связаться?
– А легко. Ты сейчас трубочку повесь, а он тебе минут через пять перезвонит сам. Годится?
– Годится, – ответил я и повесил трубку.
Через пять минут раздался звонок, и, взяв трубку, я услышал сипловатый голос Дяди Паши:
– Костя?
И опять меня назвали по имени.
– Да, Дядя Паша. Рад тебя слышать.
– И я тоже. Ну, как жизнь молодая?
Дядя Паша был старше меня раза в два и, конечно же, имел полное право позволить себе иногда такой отеческий тон.
– Нормально, Дядя Паша. А у тебя как?
– И у меня тоже нормально. Вот только радикулит иногда прихватывает меня, старика…
– Да ладно тебе прибедняться-то, – засмеялся я, – ты еще многих молодых переживешь, что ты мне рассказываешь!
– Ну, если и переживу, то только тех, кто за своим здоровьем не следит.
Ага, намек понял…
– Дядя Паша, а у меня к тебе дело.
– Да-да, слушаю тебя внимательно.
– Там ведь у тебя на Урале по самоцветам вроде основная специализация?
– Есть немножко.
– Ну вот. А у меня как раз по этой части кое-что образовалось, и поэтому, Дядя Паша, получается, что без твоей помощи мне никак не обойтись. А по телефону – никак. Так что хочу я сесть на быстроходный аэроплан и быстренько прилететь к тебе.
– Что, такое дело важное, что вот так вот прямо сразу и лететь?
– Очень важное, Дядя Паша. Такое важное, что готов даже ради этого купить рейс.
– Ну, ты не горячись так, остынь, вечно вы, молодые да горячие, мчитесь сломя голову, а потом только шишки считаете. Торопливость нужна при ловле блох. Сколько там у вас сейчас времени-то?
Я посмотрел на часы.
– Шестнадцать тридцать.
– Ага. В восемь часов вечера из Пулково рейс на Екатеринбург. Так что ты спокойненько, на торопясь, успеешь.
– Ну, Дядя Паша, ты дока! – восхищенно сказал я. – Все знаешь!
– Что бы вы, молодые, делали без старого Дяди Паши? Эх, молодо-зелено… Короче, бери билет и лети. А Валера тебя встретит. Понял?
– Понял, Дядя Паша.
Я повесил трубку и нажал на кнопку, вмонтированную в стол.
В глубине дома звякнул звоночек, и через полминуты в дверях образовался Доктор.
Я достал из стола паспорт на имя Березового Игоря Геннадьевича, в котором была моя фотография, отдал его Доктору и сказал:
– Скажи Толяну, чтобы он пулей летел в кассу и купил мне билет на сегодняшний рейс до Екатеринбурга. И быстро, одна нога здесь, другая – там. Вот пятьсот баксов, если будут проблемы, пусть он решает их, как хочет. Но чтобы билет был.
– Ага, – ответил Доктор и исчез.
Через минуту во дворе взревел двигатель толя-новской «пятеры», и я услышал, как загудел электродвигатель, открывающий ворота.
Ксива, которую я дал Доктору, конечно же, не годилась для серьезных дел, но для полетов на внутренних авиалиниях была в самый раз. Так что я и не боялся, что бедного Знахаря повяжут в аэропорту.
Толян уехал за билетом, а я взял трубку и набрал номер Стилета.
– Але, – Стилет что-то жевал.
– Это Знахарь.
– Слушаю тебя.
– Есть срочный разговор. Ты где сейчас?
– Отдыхаю «На нарах».
– Через полчаса буду.
– Годится.
Я отключился и пошел вниз. Доктор стоял перед вешалкой и, поставив ногу на тумбочку, начищал и без того сверкавший ботинок.
– Кончай красоту наводить. Поехали.
Не говоря ни слова, он бросил щетку в ящик и, задвинув его ногой, направился к выходу.
К ресторану «На нарах» мы подъехали через двадцать пять минут.
Сидевшие в полутемном предбаннике двое воротников в черных костюмах встали и вежливо заулыбались. Я кивнул им и шагнул в предусмотрительно открытую передо мной дверь.
Стилет сидел за дальним столиком, перед ним громоздились закуски и бутылки, а справа и слева к нему прилипли две молоденькие телки.
