А Наташа закуталась одеялом до подбородка и спросила:
– А джин-тоника там нет?
– Сейчас посмотрю, – ответил я и залпом выпил пиво, которое только что было предложено ей.
После этого опять встал и, с удовольствием чувствуя, как сухожилия перестают быть слишком сухими, а движения становятся более точными, открыл холодильник. Джин-тоник там был. Открыв банку, я вылил ее в третий стакан и протянул его Наташе.
Потом повернулся к Бурлаку и вопросительно посмотрел на него.
Он понял меня без слов и сказал:
– Да-а-а… Пивом голову не обманешь. Но есть дела. Сначала, пока мы еще не совсем поправились, тебе нужно позвонить в два места. А уж потом мы имеем минимум три дня на то, чтобы заниматься пьянством и развратом.
– Развратом – без меня, – заявила Наташа.
– Это понятно, – рассудительно ответил Бурлак. – А пьянством?
– А пьянством – обязательно со мной. Если бы вы знали, ребята, – мечтательно сказала Наташа, – сколько времени я уже не пьянствовала от души!
– А сколько? – с интересом спросил я.
– Ну-у… лет пять, наверное, – ответила она. – То, как мы выпивали с тобой, не в счет.
– Так уж и не в счет? – удивился я.
– Конечно! Все это было на диком напряге, в перерывах между беготней и стрельбой, а тут вроде бы появился небольшой стоп-тайм. Так что можно расслабиться в хорошей компании.
– Хорошая компания, это, я так понимаю, – мы? – полуутвердительно спросил Бурлак.
– Ну, в общем, да, – согласилась Наташа. – Да и другой-то все равно нет!
– Вот так, – сказал я Бурлаку, – вот они всегда так. Все вроде хорошо, а только расслабишься, обязательно поганку подсунут.
И я швырнул в Наташу подушкой. Она взвизгнула и, облившись джин-тоником, спряталась под одеялом.
– В общем, Знахарь, – сказал Бурлак, – давай еще по одной, и притормозим. Ты позвонишь этим своим арабам и федералам, а уж потом, когда договоришься с ними, пойдем в кабак. Пиво – это хорошо, конечно, но сначала – дела.
– Годится, – ответил я и достал из холодильника еще две бутылки.
Через полчаса, уже освеженный душем и оживленный пивом, я сидел перед телефоном и смотрел в бумажки, на которых были записаны номера трубок Губанова и Надир-шаха.
Бурлак сидел напротив и косился на холодильник.
Набирая номер Надир-шаха, я испытывал некоторое беспокойство, но тут уж ничего поделать было нельзя и приходилось терпеть.
В трубке прозвучали несколько звонков и наконец раздался ответ на арабском языке.
– Здравствуй, Надир-шах, – спокойно сказал я.
– Здравствуй, Знахарь, – последовал ответ.
– Книга у меня, она в полном порядке. А что с мальчишкой?
– Он тоже в полном порядке, – ответил Надир-шах, и в его голосе я услышал смесь облегчения и удовлетворения. – Теперь осталось только встретиться.
– Вот именно, – подтвердил я, – но для этого тебе придется приехать с Алешей в Россию.
Я ожидал, что Надир-шах будет протестовать, и уже приготовился врать ему, что меня снова объявили в розыск и что я не могу пересекать границу, но он неожиданно согласился со мной:
– Это правильно, Знахарь. Нельзя рисковать тем, что находится в твоих руках. На границе книгу могут отобрать, сочтя ее исторической ценностью. И это, как ты знаешь, так и есть.
Я, сделав вид, что именно так и подумал, сказал:
– Ты понимаешь меня с полуслова, Надир-шах. Это хорошо. Тогда я жду тебя через три дня в Самаре. Книга при мне.
– Не торопись, Знахарь, – сказал на это Надир-шах, – мы вряд ли увидимся с тобой еще когда-нибудь. Это совершенно ни к чему. Встречаться ты будешь с уже известным тебе человеком.
– Это будет Ахмад? – спросил я, догадавшись, что мне предстоит встреча с этим питерским подонком.
– Совершенно верно. Но до этого, прямо сегодня, я хочу, чтобы ты показал книгу моему человеку в Самаре. Он убедится, что это та самая книга, и тогда уже сообщит мне, что Ахмад может выезжать.
– А что насчет Алеши?
– После того как я услышу сообщение о том, что книга действительно у тебя, Алеша поедет в Россию в сопровождении моих людей.
– Хорошо. Как я встречусь с твоим человеком в Самаре? У вас что – и тут свой филиал имеется?
Надир-шах засмеялся:
– Конечно, Знахарь! Верные слуги Аллаха рассеяны по всему свету и готовят мир к переходу в Ислам. И в этой вашей Самаре – тоже.
– Ну ладно. Так как я найду вашего человека?
– Запиши номер.
И Надир-шах продиктовал мне федеральный одиннадцатизначный номер.
Записав его, я четко повторил номер в трубку и, получив подтверждение его правильности, попрощался с Надир-шахом.
Теперь нужно было говорить с Губановым.
Это было не столь ответственно, как разговор с коварным Надир-шахом, и я, достав еще одну бутылочку пива, вылил ее в стакан.
Бурлак осуждающе покачал головой:
– Дела-то еще не кончились, а ты уже…
Я махнул рукой и, опустошив стакан, ответил:
– Главное уже сделано. Теперь осталось вызвать этого федерального козла, и потом связаться с агентом Надир-шаха.
– Так что, они и у нас в Самаре обосновались, что ли? – спросил Бурлак, подавшись вперед.
– А то, – невесело ухмыльнулся я, – они теперь везде.
– Ну, бля, устрою я им сабантуй, – пообещал Бурлак, снова откинувшись на спинку кресла, – бля буду, устрою. Не хватало еще, чтобы тут у нас эта алькаидовская нечисть свои щупальца распускала!
– Потом, Бурлак, потом. Погоди немного, вот сделаем дело, и тогда гаси их, как тебе угодно.
– Загашу, будь уверен, – пообещал Бурлак и достал из холодильника бутылку пива.
А я тем временем набрал номер Губанова и услышал в трубке его недовольный голос:
– Ну, что там еще?
– А ничего особенного, – ответил я, – просто звоню, чтобы сказать, что скоро настанет время действий. Вы там где сейчас?
– Блядь! – вырвалось у Губанова. – Пирамиды смотрим, чтоб им провалиться.
– Ну и как? – насмешливо спросил я. – Стоят?
– Стоят, – ответил Губанов. – Какие действия?
– Возвращайтесь в гостиницу и ждите моего звонка.
– Это будет не раньше, чем через три часа.
– Ничего, сегодня до вечера все равно ничего не случится.
– Хорошо бы, – ответил Губанов и отключился.
Я посмотрел на Бурлака и сказал:
– Пускай подергается. Он еще не знает, что ему придется лететь обратно в Россию. Когда узнает – точно обосрется от злости.
