«Конечно, – подумал я. – Об этом жалел бы, пожалуй, только дурак или фанатик».
Распорядок Ольгиной жизни был до предела простым. Отсидев положенные восемь часов в приемном отделении «Эскулапа», она, никуда не сворачивая, рулила домой – ко мне на квартиру, – где весь вечер хлопотала по хозяйству или, если все дела были переделаны и что-нибудь изобрести было уже невозможно, просто сидела перед телевизором. За две недели Ольга лишь раз отлучилась надолго – к себе на Васильевский остров. Родители уезжали куда-то, и некому было нянчиться с прикованной к инвалидному креслу бабулей.
Одним словом, моя личная жизнь после больницы как-то так прямо с ходу сразу вошла в спокойный размеренный ритм. Я нашел то, о чем мечтал, – судьба подарила мне идеальную подругу. Спокойную и надежную. Домашнюю и уютную. Просто симпатичную девушку, на которую я серьезно повелся, если не сказать большего: полюбил. Короче, все в этом плане у меня было отлично.
Зато здорово донимало то, что из-за моей проклятой занятости у нас с Ольгой не было никакой возможности куда-нибудь сходить – хоть в какой-нибудь клуб, хоть в кегельбан, – где-нибудь оттянуться не по-детски так, чтобы запомнилось это надолго. На исходе второй недели того сумасшедшего аврала, что устроил мне Стилет, я начал понемножку роптать и принялся помышлять если и не о бунте, то о серьезном разговоре со смотрящим – какого черта он хочет выжать меня, как лимон? Но до этого не дошло. Стилет, словно почувствовав мое настроение, вдруг дал мне послабление, освободил от значительной части забот.
– Наверное, затрахался? – с участием спросил он меня, когда я однажды нагрянул к нему в Курорт – подогнал фишки, собранные для общака. – Ништяк, это на пользу. Теперь вам с Комалем будет попроще. Сегодня из Тайланда прилетел один чел, ты с ним не знаком. Наотдыхался, пусть теперь пашет. А вы чуть переведите дыхание.
Это вовсе не означало, что мне был предоставлен отпуск. Нет. Куда-то ездить, чем-то заниматься все-таки приходилось. Но вечера и ночи теперь в основном были свободны, и я проводил их вместе с Ольгой. И никто больше был мне не нужен.
Но, не смотря на это, как-то так получилось, что во время наших регулярных вечерних вылазок в места культуры и отдыха трудящихся – скажем, в казино или стриптиз-бары, – нас сопровождали либо Крокодил с Катей, либо Комаль со своей подружкой – худой высокой девицей, исключительно тормозной, а потому, слава богу, совсем не болтливой. Ответ на какой-нибудь элементарный вопрос она могла обдумывать чуть ли не минуту. И в результате изречь такое!.. Ну такое!!!
– Какого хрена они нам нужны, эти твои Крокодилы-Комали? – как-то проявила недовольство Ольга. – Мы разве не можем сходить куда-нибудь просто вдвоем?
– Они мои друзья, – попробовал оправдаться я. – Мы вместе работаем.
– Что, на работе не надоели друг другу? – ухмыльнулась Ольга.
Я промолчал, а на следующий день взял два билета в Мариинский театр на «Щелкунчика». Приближался новый год, и эта рождественская сказка, как обычно, выходила на первое место в репертуаре Мариинки. В комплект к билетам пришлось прикупить Ольге в бутике вечернее платье и туфли, а в ювелирном салоне целую горсть золотых побрякушек. Ольга просто млела от восторга. Я в это время пересчитывал оставшиеся у меня хрусты и расстраивался, предвкушая поездку в Курорт за каким-нибудь скромным авансом. Что скажет смотрящий, когда опять начну просить у него денег? «Ну, ты, братишка, и мот». Или не скажет вообще ничего. Или просто не даст ни копейки. Тогда придется влезать в долги или потуже затягивать пояса.
Тем временем приближались новогодние праздники. Как-то вечером, когда навстречу нам попался мужик с большой пушистой елкой, я спросил Ольгу:
– А мы будем ставить у себя елку?
– Да ну! – фыркнула она. – Потом выковыривать из паласа иголки?
– Зато представляешь, как дома будет пахнуть свежей хвоей. Какой шикарный новогодний антураж. Не то что, если украсим какое-нибудь искусственное дерьмо.
– «Антураж», – передразнила меня Ольга. – Выражайтесь по-человечески, молодой человек. И вообще, до нового года еще больше недели. А мы, кстати, еще не решили, где его будем встречать.
«Где получится, там и встретим», – беспечно подумал я и настроился ждать, как обычно, когда жизнь все решит за меня. Куда-нибудь нас пригласят. Кто-нибудь напросится к нам в гости. Да ничего страшного не произойдет, даже если проведем новогоднюю ночь вдвоем.
Но вот елку я куплю обязательно. Высокую и пушистую. Прямо из леса. Я страстно мечтал об этом каждый Новый год из тех четырех, что провел в гостях у Хозяина. Ольга об этом не знает, а то бы просто закрыла глаза на какие-то там иголки, которые придется выковыривать из паласа.
* * *
– Этот твой Сельцов интересует меня все больше. Знаешь, Оля, он ведь не просто бандит, принадлежащий к какой-нибудь дешевенькой группировке, которая живет за счет податей с ларечников и проституток.
– Я знаю. Он сам, ничуть не скрывая, говорил мне, что он не простой боевик, а нечто вроде бригадира, который контролирует и направляет действия этих боевиков.
– Погоди, Оля. Не перебивай. Я совсем не об этом. Мы тут навели справки о его дружках, о которых ты сообщала, – Комале и Крокодиле. И, в результате, вот что получается: и тот, и другой, а вместе с ними твой любимый Денис работают на питерский воровской общак. Три дня назад Сельцова видели в гостях у человека, который держит этот общак, контролирует распределение денег из него и, вообще, следит за всеми бандитскими разборками и делами, что творятся у нас в Петербурге. Ты меня понимаешь?
– Да, – уверенно ответила Ольга.
– Нет, – отрезал диспетчер. – Ничего-то ты не понимаешь. Дело в том, что Сельцову, ни разу не привлекавшемуся к уголовной ответственности, путь туда должен быть закрыт напрочь. Какого-то дешевого кидалу из Новосибирска к воровскому общаку не подпустят и близко. Это закон, и через него никогда не переступит даже самый авторитетный ворюга. Исключений не бывает. А что мы тут наблюдаем?
– Нестыковочка, – поддакнула диспетчеру Ольга.
– Именно так. И вывод напрашивается один. Сельцов вовсе никакой не Сельцов. А кто? Не Костя ли Разин?
– Н-не знаю… – растерянно пробормотала Ольга. – Не думаю. Он совсем не похож.
– Людям свойственно меняться со временем. Особенно если они это время проводят на зоне. Четыре года – достаточный срок, чтобы стать совсем другим человеком.
– Ну и что мне теперь делать?
– Ничего. Продолжай, как ни в чем не бывало, жить с этим Денисом. Ничем не показывай, что тебе что-то известно. Я верю, что это тебе удастся без особых проблем, у тебя железные нервы. Но в то же время присмотрись повнимательнее к своему любимому и его дружкам. Может быть, теперь, после нашего разговора, тебе удастся увидеть что-нибудь интересное, на что раньше просто не обращала внимания. Только, пожалуйста, веди себя предельно осторожно. Если вдруг окажется, что это все-таки Разин, то он может быть очень опасен. Не забывай, что это убийца, весьма неразборчивый в средствах, если стоит вопрос о его выживании или свободе.
