В ночь на вторник возле Мухинского подъезда дежурил Сварадзе. А я до утра старательно ублажал ненасытную Светку, все это время пытаясь выгнать из головы навязчивую мысль: «И чего это нынче я так расстарался? Уж ни прощаюсь ли с этой красавицей, предчувствуя, что эта ночь у меня с ней последняя, что через сутки я спалюсь на „Северо-Западе“ и про отношения с женщинами можно будет надолго забыть?»
В ту ночь мы так и не уснули. А примерно в полдень позвонила из банка Наталья, уверенная в том, что я сейчас нахожусь на ее даче под Вырицей. Несла какую-то околесицу, расспрашивала, как продвигается дело с задуманным мною романом, и единственным – зато огромным – плюсом, который удалось вынести из разговора с ней, было то, что я сумел поинтересоваться как бы невзначай:
– Как там поживает наш рюкзачок? Все еще лежит?
– Лежит, – бесхитростно доложила Наташка. – Куда денется?
И я улыбнулся: «Куда денется? Я знаю, куда. Потерпи, крошка, до завтра».
– До завтра, Наташка.
– До свидания, Денис…
– Наболтался с шалавой? – сварливо проскрипела Конфетка и резко отклонилась назад, когда я попытался поцеловать ее в щечку. – И как же она меня заманала! Когда ты пошлешь ее на хрен?
– Сама знаешь, когда, – улыбнулся я. – Вот только подчищу ее банчок.
– Скорей бы, – вздохнула Конфетка, наливая в кастрюльку воды, чтобы сварить суп из пакетика. – Проклятье, еще неделя! И когда этот гребаный Глеб наконец разродится! Чего-то я уже начинаю задумываться: а ни парит ли он нам мозги? Как бы он ни надумал обойти нас в этом деле. Провернуть его с кем-нибудь…
– Не обойдет, – перебил я. – И не провернет. Света, ты ведь сама поручилась за этого парня. А теперь что, готова забрать назад свое поручительство?
– Не знаю, – смущенно пожала плечами Конфетка. – Скорее я даже боюсь не того, что он может нас кинуть, а того, что за эту неделю ты сам вдруг возьмешь и передумаешь.
– Что передумаю?
– Идти в этот банк. По-моему, ты сейчас не на шутку увлекся сведением счетов с Мухой.
– Одно другому не мешает, – бесцветно пробормотал я и отправился открывать дверь легкому на помине Глебу. Мы начинали потихонечку собираться к предстоящему делу на квартире у Светки. А ей самой было пора, оставаясь в полном неведении, отправляться сменять Серегу Сварадзе, досиживавшего сейчас свою смену в «девятке» недалеко от мухинского подъезда.
Часа в два Конфетка, похлебав супику и выглянув в окно, безрадостно процедила сквозь зубы:
– Дерьмо! Зима на дворе. Надеюсь, меня не заметет по пути. – И отправилась доставать из шкафчика шубку. – Ну, я пошла, – поцеловала она меня на прощание, сунула в сумочку зажигалку и сигареты, махнула ладошкой курившему на кухне Глебу. – Не безобразьте тут без меня. Денис, зайка, мне там одной будет очень тоскливо.
Так что, если будет желание, подходи.
Я, отлично зная, что этого не произойдет, пообещал: «Подойду» и закрыл за Светой входную дверь. Потом встал у окна и, пока она не скрылась из виду, провожал взглядом эту красавицу в короткой кроличьей шубке и с развевающимися на сильном ветру черными волосами, с тоской размышляя о том, что вижу ее, возможно, в последний раз.
Через час появился Сварадзе и сразу же завалился спать на диване. Челентано обнаружил на холодильнике книжку, которую до этого читала на кухне Конфетка, уткнулся в нее и напрочь отключился от внешнего мира, замерев за кухонным столиком и одну за другой смоля вонючие сигареты.
Тоска! Скукотища! Безрадостный мерзкий денек!
Я, не зная, чем заняться, как убить время до восьми вечера, когда у нас было намечено «выдвижение на позиции», прогулялся по тесной квартире. Потом заперся в ванной, включил воду, изображая, будто я решил перед смертью помыться, и принялся мастерить одну интересную штучку, которую еще накануне, посмотрев по телевизору передачу про террористов Бен Ладена, решил прихватить с собой в банк.
Туда, по необъяснимой для меня прихоти Сереги Сварадзе, мы должны были отправиться на метро. Уж не знаю, что за страхи взбрели ему в голову, но еще вчера свой «Эксплорер», загруженный необходимыми нам инструментами, он перегнал поближе к Дегтярной и поставил там на стоянку, объяснив это так:
– Не хочу, чтобы по пути нас тормозили менты, обыскивали тачку и задавали вопросы. Плохо, когда дело начинается с этого. Дурная примета. А я верю в приметы. Так что лучше поедем на метро.
В ответ я с безразличием пожал плечами: «На метро так на метро. Мне все равно. Я неприхотливый. Да и, отправляясь через город на дорогом внедорожнике, шансов на то, что тобой заинтересуются мусора, пожалуй, побольше, нежели если поедешь на общественном транспорте. В метро лягавые интересуются в основном хачами, мою бородатую очкастую рожу с фотографией из ориентировки сопоставят навряд ли. Так что, может, Сварадзе и прав. Во всяком случае, как добираться до места – совершенно не тот вопрос, по которому следует дискутировать».
В семь часов вечера я растолкал Серегу, и мы втроем, с трудом разместившись за маленьким кухонным столиком, наскоро перекусили. Потом я на тот случай, если сегодня спалимся, и мне будет не суждено вернуться на эту квартиру и когда-нибудь свидеться со Светой, набросал ей короткую и сухую записку. Без эмоций. Без объяснений. Просто попросил прощения за то, что скрыл от нее, что в «Северо-Запад» мы отправляемся сегодня. И завещал ей завершить за меня так и не доведенное до логического окончания дело – месть прокурору. «Я люблю тебя, Светка», – хотел я приписать в конце, но в последний момент передумал, сложил записку и оставил ее на столе, придавив ее Светкиной кружечкой с остатками чая.
– Присядем на дорожку, – предложил Сварадзе. И напыщенно продекламировал: – Принеси нам, Господи, фарту в сегодняшнем деле. Ну, с Богом, братва! Вперед!
* * *
– Все-таки рано приперлись, – заметил я, устраиваясь на заднем сидении выстуженного «Эксплорера», и, приподняв рукав куртки, посмотрел на часы. – Начало девятого.
– Рано – не поздно, – резонно заметил обстоятельный Серега Сварадзе и повернул ключ зажигания. – Пока переоденемся, пока осмотримся, глядишь – и пора.
– Пожалуй, – не стал спорить я, и, бросив взгляд на Челентано, крутившего в руке блестящую «Моторолу», попросил: – Глеб, набери, пожалуйста, Светку. Как там у нее?
…У нее оказалось никак! Вернее, так, как быть не могло!!!
– Абонент не отвечает или находится вне зоны приема, – продублировал мне только услышанное сообщение Челентано, оторвав трубку от уха. И еще раз повторил: – Не отвечает, Денис.
Конфетка не могла не отвечать! Конфетка не могла находиться где-нибудь, кроме как возле подъезда прокурора Мухи!
Но она не отвечала!!! Или находилась где-то… черт знает где!!!
– Отключена.
– Может быть, дохлый аккумулятор? – хладнокровно предположил Сварадзе, выруливая со стоянки.
