В разбитой «восьмерке» Кабанов нашел нарядную модную сумочку. Сначала хотел забрать ее целиком, но потом передумал. Как-никак, там документы, а с этим греха не оберешься. Лучше не рисковать. Жадность до добра не доводит. Дядя Паша ограничился тем, что достал из кошелька деньги – шесть тысяч рублей, его месячная зарплата! Умно оставил три мятых десятки и мелочь – пусть менты не думают, что здесь побывал мародер. Огляделся – не забыл ли чего. И, шумно пыхтя, принялся подниматься наверх, спеша к своему брошенному возле обрыва трактору. Мучительно напрягая мозги, пытался решить: сообщать в мусарню, о том, что обнаружил, или предоставить это почетное право кому-то другому.
Кабанов решил, все-таки позвонить в милицию когда уже ехал по единственной улице своего села. Остановил трактор около сельсовета, на крыльце громко потопал ногами, сбивая с кирзовых сапог снег, и зашел внутрь. Красивая секретарша Тамара оторвалась от монитора компьютера, на котором почти до конца был разложен пасьянс, растянула яркие губки в широкой улыбке, прощебетала:
– Здоров, дядя Паша. Чего ты?
– Дай телефон. Позвонить надо. В милицию. – Кабанов протянул ручищу к белому «Панасонику». – Там в овраге машина валяется. Даже две машины.
– Опять?! – выпучила жирно обведенные глаза секретарша. – Даже две?
– Даже две, – повторил дядя Паша. Добавил: – И мертвецы. – Хмыкнул, бросив взгляд на застывшую секретаршу, набрал «02» и, ожидая соединения, принялся с удовольствием думать о том, что в кармане лежит дорогущий перстень с бриллиантами. И шесть тысяч рублей – его месячная зарплата.
Глава 10
ДЕНЕГ КАК ГРЯЗИ!
Ровно в полночь в нескольких кварталах от «Северо-Запада» и совсем недалеко от опорного пункта вневедомственной охраны мы высадили Челентано.
– Может, помочь чего? – на прощание поинтересовался Сварадзе, забыв, что уже спрашивал об этом десять минут назад.
– Сам справлюсь, – сухо ответил Глеб и, выбравшись из «Эксплорера», зашагал по пустынной, безлюдной улице. В литых резиновых сапогах, защитного цвета брезентовой куртке и с небольшой сумкой через плечо он сейчас был похож на возвращавшегося с вечерней смены рабочего или зажиточного бомжа. Внимание мусоров наш спец по системам охраны не привлек бы.
– Хорошо, – шепотом отметил Серега и медленно поехал к дому, из подвала которого мы собирались проникнуть в короб теплоцентрали. – Пока все хорошо.
«Пока ничего еще и не было, – отметил я про себя. – Это что касается банка. А если брать вообще, то, как раз, пока все дерьмово».
…Конфетка до сих пор так и не дала о себе знать, и мы, вернувшись из Бегуниц, не рискнули отправляться к ней на квартиру. Кто знает, какие сюрпризы нас там могли ожидать? Поехали к Глебу и три часа до отъезда на дело провели у него. Все трое измученные. Все трое голодные. Все трое невыспавшиеся. Но о том, чтобы прилечь на диван отдохнуть, никто из нас даже не помышлял.
– Отдохнем после смерти, – мрачно заметил тогда Челентано. – Кто знает? Может быть, скоро. Может, сегодня.
И я не сдержался. Две бессонные ночи и то напряжение, в котором я провел последние сутки, вырвались из меня наружу злобным шипением:
– Закрой хлебало, и думай, что говоришь! Типун тебе на поганый язык!
Глеб в ответ пронзил меня ненавидящим взглядом. Но сдержался и промолчал. И до того, как на Дегтярной выбрался из «Эксплорера», не сказал мне больше ни слова…
– Пошли, – бросил мне Серега, припарковавшись впритирку к обшарпанной «Волге» в тесном и неуютном дворе, окруженном желтыми шестиэтажными домами. – Раньше сядем, раньше выйдем, как говорится. – Он первым выскочил из машины. А я, прежде чем отправиться следом за ним, бросил взгляд на часы. Десять минут первого. Отсчет начался.
Мы обошли внедорожник, откинули заднюю дверцу, вытащили из багажного отделения две большие дорожные сумки и, не медля ни секунды, решительно двинулись ко входу в подъезд. «Эксплорер» нам вслед коротко вякнул сигнализацией. А Серега уже доставал из-за пазухи короткую тяжелую фомку.
– Код?
– Триста семьдесят восемь.
Я нажал на три кнопочки на замке, распахнул дверь, и Сварадзе, первым юркнув в нее, на секунду замер, прислушался, и, взмахнув фомкой, точно угодил по болтавшейся над головой тусклой лампочке. Лампочка глухо лопнула, а у меня в руке тут же вспыхнула коногонка.
[19]
Яркий луч света скользнул по стене и уперся в обитую жестью дверь с намалеванными на ней телефонами аварийных служб. И с массивным замком.
Фомка опять была пущена в дело.
Серега чуть поднатужился. Петля со скрипом оторвалась от косяка, вытянув за собой, словно сопли, несколько длинных гвоздей.
– Есть!
Я пихнул ногой дверь, и она нехотя отъехала в сторону, открывая дорогу в темное чрево подвала, дохнувшего на нас затхлостью и преисподней.
– Как из склепа несет, – словно прочитав мои мысли, прошептал Сварадзе. – Вперед!
Я осторожно спустился по нескольким оббитым ступенькам и остановился, освещая лестницу Сереге, который в этот момент затворял дверь.
– Свет включать будем?
– Нет, – негромко ответил он. – Увидят. – И, присоединившись ко мне, тяжело опустил свою сумку на пол. Достал оттуда оранжевую каску с закрепленным на ней фонарем. Вытянул за толстый черный шнур аккумулятор и прицепил его себе к поясу. – Тоже каску надень. Неудобно так. Руки должны быть свободны, – небрежно бросил он мне и, шлепая по лужам, зашагал в глубину подвала.
Место, где внутрь дома вводились трубы теплоцентрали, располагалось в глухой тесной нише метрах в двадцати от входа. Вода, стоявшая там, почти скрывала голенища сапог, и я сразу же промочил обе ноги.
– Проклятье!
– Чего? – обернулся Серега, ослепив меня светом своего фонаря.
– Воды черпанул.
– Я тоже. Это все мелочи. – Он пристроил на трубе сумку, сказал мне: – Придерживай, чтоб не свалилась. – И, поудобнее перехватив фомку, начал легонько тюкать ею возле трубы.
«Старается не наделать шуму, – понял я, – и не взбудоражить жильцов».
Тук-тук-тук… как метроном.
Тук-тук-тук… с интервалом в секунду.
Тук-тук-тук…
Первый кирпич наконец провалился внутрь, и Сварадзе мог теперь действовать фомкой как рычагом.
– Набери пока Глеба, – обернулся он ко мне и стер рукавом пот с лица. – Спроси, как у него?
Я достал из кармана мобильник.
У Челентано все было нормально. Он сумел незамеченным спуститься в колодец и, уже определив кабель, который надо перерубить, сейчас дожидался моей команды на начало диверсии на телефонной сети.
– А что у вас? – поинтересовался он, и я хотел ответить: «Все хорошо», но в последний момент передумал и сказал:
