– Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!…
Автомобиль рыкнул и мерно заурчал мотором…
По Совпартшкольному переулку джип ушел на Ленина и помчался на юг. Вырулил по Нахимова на мост через Томь и вновь свернул на север по Новосибирской трассе. Но, не доезжая Тимирязевского, ушел направо по неприметному, но ровному проселку.
Километрах в семи от шоссе, в вековом бору, на высоком левом берегу Томи проселок упирался в окованные двустворчатые ворота, украшенные барельефами волков, медведей и прочих хищников. Столбы по обе стороны ворот были увенчаны драконьими головами, вертевшимися туда-сюда. Меж стальными клыками поблескивала оптика видеокамер, зорко оглядывавших окрестности.
Сам забор был обшит снаружи тесом, но Тимур не сомневался, что за деревом скрывается мощная железобетонная конструкция, а поверху – не исключено – и провода под напряжением. А как же иначе? Ведь в этом райском уголке расположилась штаб-малина главы томского преступного мира.
Тимуру не доводилось бывать ни в берлоге уральского авторитета дяди Паши, ни даже на военной дачке генерала Митрохина, где бывал Знахарь. Между тем здесь было все то же самое – бревенчатая хоромина в три этажа посреди огромной поляны, теннисный корт, летняя кухня величиной с приличный загородный ресторан, вдали хозяйственные постройки – гаражи, сараюшки, приземистый дом для прислуги и гостей рангом пониже, спортплощадка и тир для тренировки охраны. С другой стороны дома – открытый бассейн с подогреваемой водой, огромный цветник и плавный вымощенный спуск к Томи с оборудованным пляжем. На случай жаркой погоды…
Но вволю полюбоваться на всю эту санаторную красоту Тимуру не дали – подвезли прямо к парадному входу с высоким крыльцом и сразу же повели внутрь.
– Ну здравствуй, мил человек. – Кислый в последнее время все никак не мог выйти из роли доброго папаши.
– Здравствуй и ты, коли не шутишь, – ответил Тимур, сразу вспомнив «Место встречи изменить нельзя».
– Много я слышал о тебе, капитан. Что парень ты клевый, что живешь по совести, шапку ни перед кем не ломаешь, – продолжал пахан.
Тимур скривился, но промолчал.
– А в последнее время дошел слушок, что ты, драгоценный мой, империалисту с потрохами продался. Россию, мать твою, забыл. Пренебрегаешь…
– Ты бы не нотации мне читал, а сказал прямо, что нужно. Зачем звал-то?
– Вот я и говорю: смелый, независимый. Наглый даже. Первое – хорошо, второе – плохо. Будешь в том же тоне продолжать – придется поучить тебя уму-разуму. А звал я тебя как раз для того, чтобы поговорить. Но пока я говорю – ты молчи. Скажешь, когда спросят тебя.
– Не понял я что-то, – нахмурился Тимур. – Вроде бы я не на прием к тебе с просьбой приперся. Ты поговорить хотел – быки вон твои дюже меня звали, – значит, я тебе нужен, а не ты мне. А ты теперь мне рот затыкаешь? Я ведь надолго замолчать могу.
– Может, и навсегда, – холодно улыбнулся Кислый, – если и дальше бузить станешь. У нас народ простой – чуть что, запросто бестолковку тебе отремонтируем. А может, пожалеем и просто в акробаты тебя определим.
– Ты бы по-русски разговаривал, за Отечество радетель, – скорчил рожу Тимур.
Не принимавший пока участия в разговоре ушастый молодой тип, сутулый и с печатью порока на острой мордочке, вдруг вскипел:
– А ты не понимаешь? Ну так я переведу! Башню тебе расколем и жопу порвем, пидор гнойный!
– Не гони волну, Митяй! – урезонил Кислый.
Но Митяй продолжал брызгать слюной.
«Ишь ты, – прикинул Тимур, – прямо два следака – добрый и злой. Методы у воров и ментов – прямо один в один…»
Мышиная мордочка Митяя вкупе с оттопыренными ушами увела мысли Тимура по цепочке ассоциаций далеко от этой богатой малины. Он вдруг представил Митяя висящим вниз головой под сводами пещеры. Когтистыми лапами Митяй вцепился в каменистый потолок, а большие уши закрыл перепончатыми крыльями…
Приобретя «Ништяк», Тимур забирался далеко в верховья реки, и там, где Чулым вырывался из предгорий Восточного Саяна на обширную равнину, как-то заметил странную пещеру в высоком песчаном обрыве, подмытом полноводной рекой.
Впечатление было такое, что пещера вырыта руками человека. Возможно, еще при царе-батюшке здесь работали каторжане. Ведь от тех мест до Ачинского острога вверх по Чулыму было рукой подать. А в Ачинске испокон веку была промышленность. Не иначе как каторжане добывали в той пещере качественный белый песок – сплошной кварц.
Любопытства ради Тимур забрался в пещеру.
Тем более что пора было сделать привал, а под осенним дождем со снегом удовольствия жечь костерчик и готовить жратву было мало. Пещера оказалась сухой и достаточно теплой. Тимур, запалив огонь, и отогрелся и обсох.
А когда случайно посветил фонариком наверх, то увидел гроздья спящих ушанов.
И все они прикрывали кожаными крыльями свои огромные уши. Сначала Тимур ничего не понял, но потом до него дошло, что на обогрев такой обширной поверхности должно уходить немало лишних калорий и если не прикрывать уши, то оголодавший ушан проснется посреди зимы и метнется за порог на охоту.
А там – только снег, и вкусными комариками даже не пахнет. Несолоно хлебавши вернется мышь в пещеру и подвиснет досыпать, но не проснется больше.
Запасов не хватит. Замерзнет…
Хорошо бы вверх ногами этого Митяя подвесить – с неприкрытыми лопухами…
– Ну что, козел! – буром пер Митяй. – Колись! Только тюльку не гони – все равно ведь узнаем, что нужно, а тебе глаз на жопу натянем!
– О чем это он? – ни к кому не обращаясь, удивился Тимур.
Митяй явно перевозбудился.
Похоже, с психикой у него было не все в порядке. Распалясь, он совсем потерял над собой контроль. Глаза налились кровью. Рефлекторно сжались кулаки – прямо-таки дрожал весь. В таком состоянии он мог и напасть, и убить. Если бы смог, конечно.
Понимая, что зачем-то сильно нужен бандитам, Тимур пока не боялся. Но, желая побыстрее прекратить канитель и выяснить, что же они все-таки от него хотят, нарочно злил их.
– Слышь, парень, ты это… не переживай. Тебя же вот-вот кондратий хватит!
– Мы сейчас сами тебе обморок сделаем! – завопил Митяй.
Тимуру вдруг стало смешно, и он весело сказал:
– Ты меня что – напугать хочешь? Так скажи прямо – пугаю! Но только ничего из этого не получится, потому что относишься ты к обязанностям своим слишком эмоционально. Слишком уж меня ненавидишь. Я вообще-то тебя тоже ненавижу, только дольше. Ты еще пешком под стол ходил и кошек мучил, когда я такую мразь ненавидел… А пугать надо холодно и бесстрастно. Вот это – страшно!…
Тимур умолк и положил ногу на ногу.
– Ну что же, – после долгой паузы снова подал голос Кислый, – как скажешь. Мы можем тебе устроить все, что пожелаешь. А пока – по сути давай. Сейчас ты нам расскажешь все про американца твоего. Откуда он взялся, кто за ним стоит. Привычки, слабости, на чем его зацепить можно. Вплоть до распорядка дня…
