– Где ваш бумажник? Банковская карта? Карта донора?
Дисконтная карта «Вэлью-Марта»? Через какую сточную канаву ты сюда выполз? Отвечай!
В досаде, злости, страхе и унижении Майк хватает Линожа за
волосы и бьет лицом о решетку.
– Где твой бумажник?
– Майк… – говорит Хэтч.
Майк снова бьет Линожа лицом о решетку. Он бы ударил и еще
раз, но Хэтч хватает его за руку.
– Майк, прекрати!
Майк прекращает. Он делает глубокий вдох и как-то овладевает
собой. Снаружи бесится ветер и доносится еле слышный грохот бьющихся волн.
– Снимите ботинки, – говорит Майк. Он все еще тяжело дышит.
– Для этого мне придется отпустить решетку, – отвечает
Линож. – Они зашнурованы.
Майк опускается на колени и берет ружье. Поставив приклад на
пол, он упирает ствол точно в середину штанов Линожа.
– Если вы шевельнетесь, сэр, вам уже никогда не придется
страдать запорами.
У Хэтча все более и более испуганный вид. Он еще никогда не
видел Майка таким (и вполне бы без этого обошелся). Тем временем Майк
развязывает ботинки Линожа. Потом он встает, берет ружье и делает шаг назад.
– Сбросьте ботинки.
Линож стряхивает ботинки с ног. Майк кивает Хэтчу, и он их
берет (все время искоса поглядывая на Линожа) и поднимает с пола. Ощупывает
изнутри, потом переворачивает и трясет.
– Ничего нет, – говорит он.
– Брось их на мой стол, – говорит ему Майк. Хэтч бросает.
– Войдите в камеру, мистер Линож. Идите медленно, и руки
держите так, чтобы я их видел.
Линож открывает дверь клетки и пару раз покачивает туда-сюда
перед тем, как войти. Дверь скрипит, и когда открывается до конца, висит с
перекосом. Линож пальцем касается пары самодельных сварных швов и улыбается.
– Думаете, она вас не удержит? – спрашивает Майк. – Удержит.
Но вид у него совсем не такой уверенный, а у Хэтча вообще
сомнение написано на лице. Линож входит в камеру, закрывает дверь и садится к
ней лицом. Подтягивает ноги в спортивных носках (белые) на край койки и смотрит
на нас между собственных колен. Некоторое время мы его видим в этой неизменной
позе. Кисти рук его свободно свисают с колен. На лице след улыбки. Вообще,
когда на нас так смотрят, хочется повернуться и бежать. Это взгляд тигра из
клетки – очень спокойный и внимательный, но полный сдержанной ярости.
Майк закрывает камеру, и Хэтч запирает ее ключом из связки.
Она теперь заперта, но Майк с Хэтчем все равно обмениваются беспокойными
взглядами. Дверь-то шаткая, как последний зуб в челюсти старика. Камера вполне
годится для Санни Бротигана, который имеет скверную привычку напиваться и
бросать камнями в окна своей бывшей жены… но уж никак для незнакомца без
документов, который забил насмерть старую вдову.
Майк подходит к двери на погрузочную площадку, смотрит на
задвижку, потом пробует ручку. Дверь отворяется без усилия, впустив холодный
порыв ветра и вихрь снега. У Хэтча отвисает челюсть.
– Майк, чем хочешь клянусь, она не поддавалась!
Майк закрывает дверь. И сразу после этого входит Робби Билз.
Он подходит к столу и тянется за одной из перчаток.
– Не трогай! – успевает сказать Майк, и Робби отдергивает
руку.
– У него были документы? – спрашивает Робби.
– Тебе здесь нечего делать, – отвечает Майк. Робби хватает
со стола табличку и трясет ее перед лицом Майка.
– Знаешь, что я тебе скажу, Андерсон? Твое чувство юмора
совсем…
У Хэтча (который на самом деле и повесил табличку на
манекен) смущенный вид. Но никто из двух остальных этого не заметил. Майк
выхватывает эту чертову фанеру из рук Робби и швыряет в мусорную корзину.
– У меня нет на это ни времени, ни терпения. Убирайся, а то
я тебя вышвырну.
Робби смотрит и понимает, что Майк говорит абсолютно
серьезно. Он пятится к двери.
– На ближайшем заседании городского совета могут случиться
кадровые изменения в правоохранительных силах Литтл-Толл-Айленда, – говорит он
уже от двери.
– Заседание – в марте, – отвечает Майк. – Сейчас февраль.
Убирайся.
Робби уходит. Майк и Хэтч минуту стоят неподвижно, потом
Майк делает шумный выдох. Хэтч тоже вздыхает с облегчением.
– Кажется, я отлично разрешил эту ситуацию? – спрашивает
Майк.
– Как дипломат, – заверяет Хэтч. Майк снова делает глубокий
вдох и медленный выдох. Потом начинает открывать пластиковые пакеты. В два из
них они кладут перчатки, в третий – шапку. Майк говорит:
– Я сейчас пойду и…
– Ты меня оставишь с ним одного? – перебивает Хэтч.
– Постарайся связаться с казармами полиции штата в Мачиасе.
И держись от него подальше.
– Это я тебе могу обещать твердо, – отвечает Хэтч.
В глубине магазина у мясного прилавка горожане толпятся у
входа в пролеты, со страхом и надеждой заглядывая в офис констебля. Робби
полыхает, как раскаленная печь. К нему присоединилась его семья – жена Сандра и
очаровашка Дон, которого мы уже видели в детском саду. На переднем плане толпы
горожан стоит Молли с Ральфи на руках. Когда открывается дверь и выходит Майк,
она бросается вперед. Майк ее обнимает, успокаивая.
– Па, ты его не обижал? – спрашивает Ральфи.
– Нет, детка, я только его запер.
– В тюрьму? Ты его посадил в тюрьму? А что он сделал?
– Потом, Ральф.
Майк целует седло феи на носу Ральфи и поворачивается к
собравшемуся народу.
– Питер! Питер Годсо!
Люди с неясным говором начинают переглядываться, и через
секунду вперед проталкивается Питер Годсо с видом смущенным и одновременно
вызывающим (хоть и несколько напуганным).
– Майк, то, что этот тип сказал – это такое вранье, которого
свет…
– Да-да, – перебивает Майк. – Слушай, пойди туда, к Хэтчу.
Надо будет этого парня посторожить, и лучше парами.
– О'кей. Конечно, – отвечает Питер Годсо и с огромным
облегчением и уходит в офис констебля. Майк, все еще держа Молли за плечи,
оборачивается к горожанам.
– Ребята, кажется, мне придется закрыть магазин. – В ответ
ропот. – Так что берите пока кому что надо – я вам вполне доверяю, после бури
рассчитаемся. А сейчас мне надо заняться арестованным.
