– А, черт с ним, – говорит Хэтч. – Хотите чашку кофе?
Линож не отвечает. Только сидит в своей излюбленной позе и
смотрит.
– У вас на планете кофе не пьют, мистер? – спрашивает Робби,
готовый сорваться.
– Расскажи еще раз, – просит Майк Джоанну.
– Я же тебе уже пять раз все рассказала!
– Это будет последний. Обещаю.
– Она мне сказала: «Кажется, это трость с волчьей головой
меня заставила это сделать. Я бы на твоем месте ее не трогала».
– Но ты сама трости не видела. Ни с волчьей головой, ни без.
– Нет. Майк, что мы будем делать?
– Пережидать бурю. Больше мы ничего сделать не можем.
– Молли хочет тебя видеть. Она мне велела тебе это сказать.
Сказала, чтобы ты поставил охрану и поехал к ней. Еще сказала, что возьми
столько мужчин, сколько тебе нужно: им там сегодня все равно нечего делать.
– Это уж точно, – соглашается Майк. Минуту молчит, потом
произносит:
– Хэтч, выйдем на минутку. Надо поговорить.
Они идут к двери, ведущей в магазин. Майк нерешительно
останавливается и оглядывается на Урсулу:
– Ты как?
– Ничего.
Они выходят. Урсула замечает, что Линож на нее смотрит.
– На что это вы смотрите?
Линож продолжает смотреть. Чуть улыбается. И вдруг поет:
– У чайника ручка, у чайника носик…
В дамской комнате мэрии возле умывальника стоит Анджела
Карвер в мягком симпатичном халате и чистит зубы. Из закрытой кабинки у нее за
спиной доносится шуршание материи и щелчки резинок – это переодевается Кора. И
она напевает:
– …За ручку возьми и поставь на подносик… Анджела смотрит в
ту сторону сначала недоуменно, потом решает улыбнуться. Последний раз полощет
рот, берет сумку с туалетными принадлежностями и выходит. Сразу за этим из
кабинки выходит Кора в розовом халате до пола… и в ночном колпаке. Да, именно
так! Свою сумку она ставит на умывальник, расстегивает и достает оттуда крем. И
поет:
– …В чашку налей и подсунь нам под носик…
В офисе констебля четверо мужчин и две женщины смотрят на
Линожа с удивлением и беспокойством. Он делает движения, будто мажет лицо
кремом.
– У чайника ручка, у чайника носик…
– Он совсем спятил, – говорит Генри Брайт. – Не иначе как.
Возле мясной витрины в магазине стоят Майк и Хэтч. Здесь
темно и тревожно, и свет только от витрины для мяса.
– Я тебя здесь ненадолго оставлю старшим, – говорит Майк.
– Знаешь, Майк, очень не хотелось бы.
– Ненадолго. Я хочу отвезти женщин в мэрию на вездеходе,
пока он еще ездит. Проверить, что у Молли все в порядке – и показать ей, что у
меня тоже. Ральфи чмокнуть в щечку. Потом я загружу в машину всех мужиков, от
которых может быть хоть какая-то польза, и привезу сюда. Будем сторожить его по
трое или по четверо, пока не кончится буря. По пятеро, чтобы чувствовать себя
спокойно.
– Мне спокойно не будет, пока он не будет в окружной тюрьме
в Дерри, – говорит Хэтч.
– Понимаю, – отвечает Майк.
– Кэт Уизерс… Не могу поверить, Майк. Она не могла бы
ударить Билли.
– Я это тоже знаю.
– Кто здесь кого держит под арестом? Ты можешь сказать?
Майк очень, очень тщательно обдумывает вопрос, потом качает
головой.
– Ну и бардак, – вздыхает Хэтч.
– Ага. Ты тут с Робби поладишь?
– А что делать? Передай от меня привет Мелинде, если она еще
не спит. Скажи ей, что у меня все в порядке. И Пиппу поцелуй.
– Обязательно.
– Ты надолго?
– Сорок пять минут. Час, может быть. И привезу с собой
полный грузовик мордоворотов. А пока у тебя тут Джек, Генри, Робби, Кирк
Фримен…
– Ты думаешь, это нам поможет, если этот тип начнет
танцевать рок-н-ролл?
– А ты думаешь, что где-нибудь на острове сейчас безопаснее?
Хэтч думает, потом качает головой:
– Учитывая Кэт и Билли… нет, не думаю. Майк направляется в
офис констебля, Хэтч за ним.
Линож крупным планом. Он втирает в щеки невидимый крем,
напевая.
– У чайника ручка, у чайника носик!
Кора в туалете мэрии втирает крем в щеки (накладывает ночную
маску) и напевает: «За ручку возьми и поставь на подносик…» Впервые с момента,
как сын и невестка ее сюда привезли, она довольна. В зеркале отражается туалет,
сейчас пустой.
Снова мигает свет – мотор забарахлил у генератора.
Голос Коры в темноте:
– Да пропади вы пропадом!
Свет зажигается. Кора с облегчением возвращается к втиранию
крема в кожу. И вдруг останавливается. Прислоненная к кафельной стене под
сушилкой для рук стоит трость Линожа. Только что ее не было, но вот она –
отраженная в зеркале. Крови на ней нет. Серебряная голова заманчиво
поблескивает.
Кора смотрит на нее, поворачивается и идет к ней.
Крупным планом – Линож. Он произносит:
– Как папина!
У стола Майка столпились мужчины, за столом сидит Урсула,
рядом с ней стоит Джоанна. Никто из них не замечает возвращения Майка с Хэтчем.
Все заворожены пантомимой Линожа.
– Что он делает? – спрашивает Джоанна. Урсула трясет
головой. Мужчины озадачены не меньше.
Кора в туалете берет трость:
– Как папина!
Майк и все остальные смотрят на Линожа. Он не обращает на
них внимания – он работает с Корой. Сжимает два невидимых предмета по одному в
каждой руке и поворачивает. Прижимает что-то большим пальцем вниз. Потом
изображает копание в сумке и выбор небольшого предмета, который зажимает в
левой руке.
Кора кладет «папину трость» концами на два соседних
умывальника и возвращается к тому, у которого стояла, когда увидела трость.
Двумя руками открывает краны, и из них течет вода. Большим пальцем прижимает
пробку, и умывальник начинает наполняться. Тем временем Кора роется у себя в
сумочке и находит помаду. Держит ее в левой руке.
