– Я все равно хотела сама посмотреть. Давай найдем твое
пальто. – Это уже к Ральфи.
Остальные родители – Линда Сент-Пьер, Карла Брайт, Джек
Карвер, Джилл Робишо – делают то же самое. Только Урсула Годсо сопротивляется
напору Салли.
– Мама не может, детка. Мама слишком устала. Ты меня прости.
– Тогда пусть папа меня поведет. А где папа? Урсула не может
найти ответ и вот-вот расплачется. Дамы, слышавшие этот разговор, тают от
сочувствия и умиления. Салли еще не знает, что ее отец умер.
– Я тебя возьму, детка, – говорит Дженна Фримен. – Если мама
не возражает. Урсула благодарно кивает.
На заметенном боковом газоне у мэрии собралось человек
семьдесят островитян. Все они стоят к нам спиной, все смотрят в сторону океана.
Родители выходят из боковой двери, держа закутанных детей на руках или ведя за
руку. Время от времени кто-нибудь проваливается в снег по пояс, и они помогают
друг другу выбираться. Слышен иногда смех – развлечение помогает развеяться
после страшного сна.
На переднем плане опускается черное древко трости,
погружаясь в снег.
Там стоит Линож, глядя на горожан сквозь густой снегопад.
Они его не видят, потому что он у них за спиной.
Камера показывает нам, куда они смотрят – на мыс и маяк.
Отсюда маяка почти не видно за снегом… а иногда его и
действительно не будет видно… но сейчас виден и маяк, и кипящие вокруг него
гигантские волны.
– Он рухнет, Майк? – спрашивает Хэтч. К ним подходят Молли и
Мелинда с детьми – Ральфом и Пиппой. Майк нагибается и берет на руки Ральфи, не
отрывая глаз от маяка.
– Похоже, что да, – отвечает он.
Огромная волна обрушивается на мыс и закипает вокруг маяка.
Резко усиливается вой ветра, снег становится гуще, и маяк почти исчезает –
белый призрак в кипящем снеге.
В аппаратной маяка вода хлещет в разбитые окна и заливает
электронику. Летят искры, от короткого замыкания вырубаются компьютеры.
От мэрии мало что сейчас видно, только пара домов и белые
деревья ниже места, где стоят люди. Снег густеет, и ветер вихрится, создавая
белую мглу – когда не видно границы между небом и горизонтом. Люди стоят у
мэрии семейными группами, кучками приятелей (Санни и Аптон Белл стоят рядом,
Кирк с сестрой Дженной и маленькой Салли Годсо стоят возле семьи Билз), но
некоторые стоят поодиночке. За ними за всеми белая завеса снега. Само здание
мэрии – всего лишь розовеющая тень.
– Ни черта не видно! – говорит Кирк.
– Это и есть белая мгла, черт бы ее драл! – отвечает Ферд
Эндрюс.
– Па, а где маяк? – спрашивает Дон Билз.
– Подожди, пока ветер чуть утихнет – увидишь, – говорит
Робби.
– Пусть утихнет сейчас же! – требует Дон.
– Смотрите! – говорит Дэви, обращаясь к миссис Кингсбери. –
Вон свет, только что мелькнул! Маяк все еще стоит!
Мы всматриваемся в белую мглу, и там вспыхивает прожектор,
становится ярче и снова уходит. И в этот момент снова мы видим мыс.
– Качается! – кричит Хэтч.
Миссис Кингсбери стоит слева от Хоупвеллов, и красная
охотничья кепка на ней теперь повернута козырьком вперед. Из снега возникают
ярко-желтые перчатки (видно, Линож где-то припрятал запасную пару). Одна
затыкает рот миссис Кингсбери, другая хватает ее за шею. Ее выдергивают в белую
мглу. Хоупвеллы совсем рядом, но они ничего не видят: все всматриваются изо
всех сил в снежную мглу.
На мыс набегает гигантская волна, взлетает горбом и бьет в
маяк. И мы видим, как он покачнулся.
– Падает! – кричит Санни Бротиган. – Господи Боже, он
падает!
Рядом с Санни и Аптоном стоит кто-то из островитян в
замасленной парке с надписью «НАСОСНАЯ» на груди. За ним вырастает тень –
Линож. Его трость возникает у «НАСОСНОЙ» поперек шеи; трость держат за два
конца желтые перчатки. Человека дергают назад в белую мглу. Ни Санни, ни Аптон
этого не замечают, захваченные зрелищем гибели маяка.
В белой мгле два контура – подошвы человека, того, что с
надписью на груди. Мелькнули и исчезли.
Еще одна огромная волна набегает на маяк, скрывая его до
половины. Слышен рокот воды и стон ломаемых камней. Наклон маяка становится
заметнее.
Аппаратная маяка наклоняется… наклоняется… незакрепленные
приборы скользят по становящемуся все круче полу…
Из-за спин стоящих у мэрии островитян видно, как клонится на
сторону здание маяка.
Джек в возбуждении подхватывает на руки Бастера и чуть
подается вперед.
– Смотри, Бастер! Маяк падает!
– Падает! – кричит Бастер. – Папа, он падает!
Анджела в четырех шагах за ними. Ни Джек, ни Бастер не видят
желтых перчаток, выплывающих из снега, хватающих Анджелу и утаскивающих ее за
белый занавес.
Волна откатывается назад. Секунду кажется, что маяк еще чуть
продержится… но он рушится вниз, мелькнув доблестно до последней секунды
светящим прожектором. Он падает, и новая волна набегает на мыс, заливая
развалины.
Островитяне затихли, минутное возбуждение прошло. Теперь,
когда это случилось, им бы хотелось, чтобы этого не было.
– Папа, а где маяк? – спрашивает Джек. – Пошел бай-бай?
– Да, детка, – грустно отвечает Джек. – Наверное. Маяк пошел
бай-бай. Энджи, ты видела? Он поворачивается к Энджи, но ее нет.
– Энджи? Анджела! – Он оглядывает ряд людей, недоумевая, но
еще не волнуясь и не испугавшись. – Эй, Энджи!
– Эй, мама! – зовет Бастер.
Джек глядит на стоящего неподалеку Орва Бучера.
– Ты моей жены не видел?
– Да нет, Джек, не видел. Наверное, замерзла и вернулась в
дом.
Семья Хоупвеллов стоит рядом друг с другом. Стен и Мэри
смотрят туда, где был маяк, но Дэви оглядывается вокруг и хмурится.
– Миссис Кингсбери?
– Что такое, Дэви? – спрашивает его Мэри Хоупвелл.
– Она только что была здесь, – отвечает Дэви. Джек идет
вдоль шеренги людей, держа Бастера теперь за руку.
– Энджи?.. – Он оборачивается к Бастеру:
– Наверное, Орв был прав: она замерзла и вернулась в дом.
Рядом с ними Алекс Хабер и Кол Фриз.
