Молли становится на колени перед Ральфи, как недавно перед
Пиппой, и тут впервые замечает, что у него в руках – изящный замшевый мешочек.
– Что это, Ральфи?
– Это подарок. Он мне дал подарок. Вот почему я думаю, что
он не плохой, как плохие люди в телевизоре. Они не делают детям подарки.
Молли смотрит на мешочек, как на бомбу, но остается ласковой
и спокойной. Ей нельзя иначе. Ральфи не понимает, в чем тут дело, но видит
окружающие его лица и ощущает атмосферу в комнате. Бедный мальчик готов
расплакаться.
– Что это? – Молли берет мешочек. – Дай-ка маме посмотреть…
– Не открывай! – кричит Джоанна Стенхоуп на грани истерики.
– Там может быть бомба, она может взорваться!
– Спокойно, Джо! – останавливает ее Джонас. Но поздно.
Кто-то из детишек – Хейди и, кажется, Салли – начинает хныкать. Взрослые
отступают на шаг назад. Мы видим, как в комнате нарастает безобразная истерика.
Но, учитывая все обстоятельства, кто же может упрекнуть этих людей за некоторую
нервозность?
– Не надо, не надо, Молли! – говорит Кэт. Молли смотрит на
мешочек. Он провисает, как капля, оттягиваемый тем, что там внутри. Кажется,
Молли касается его дна.
– Мам, ты не бойся, – говорит Ральфи. – Там ничего
страшного.
– Ты знаешь, что там, Ральфи? Ты смотрел?
– А как же! Мы с мистером Линожем даже сыграли в игру. Он
сказал, что они особые, самые особые в мире. И еще сказал, что я должен ими
поделиться, потому что они не только для меня, они для всего острова!
Молли берет мешочек. Когда она начинает развязывать
горловину, вперед выходит человек, у которого под спортивной курткой вида
черная блуза с круговым воротником. Это Боб Риггинс, священник.
– Я бы не стал открывать это, миссис Андерсон, – говорит
преподобный Боб Риггинс. – Учитывая сон, который все мы видели в эту ночь, и
возможное естество этого… этого человека…
– Да, вы бы, наверное, не стали, преподобный Риггинс, – не
дает ему договорить Молли. – Но поскольку этот человек дважды трогал моего сына
своими грязными лапами…
Она открывает мешок и заглядывает внутрь. Остальные смотрят,
затаив дыхание. Молли видит рядом с собой детскую шапочку и высыпает туда
содержимое мешка.
– Ух ты, класс! – восклицает подошедший посмотреть Фрэнк
Брайт.
Это восклицание неудивительно: такой подарок понравится
любому ребенку. Камера показывает нам его поближе. В шапочке лежит с десяток
камешков, гладких и круглых, как стеклянные. Все они белые, кроме одного. Этот
один – черный с прожилками красного, и это не может не напомнить нам глаза Линожа.
Молли поднимает глаза и встречает взгляд Мелинды. Ни одна из
них не знает, что может значить «подарок» Ральфи, но Мелинда притягивает Пиппу
к себе – так ей спокойнее.
У перекрестка Мэйн-стрит с Атлантик, борясь за каждый фут,
пробивается обратно от магазина к мэрии снегоход.
Внутри сгрудились четверо – Майк, Санни, Генри и Кирк.
Продукты сложены в грузовом отсеке позади. У всех четверых угрюмые лица – их
потрясло то, что они видели. Долго они едут молча, пробиваясь сквозь сугробы.
Наконец Санни спрашивает:
– Из всех – только старая миссис К. А эти где могут быть?
Джордж, и Энджи, и Билл Тиммонс? Никто не отвечает.
– И как он ее туда отнес? Снова молчание.
– А где манекен? Его кто-нибудь видел? Никто не отвечает.
– И как он ее одел в эти шмотки?
– Хватит, Санни, брось! – не выдерживает Генри. На секунду
Санни замолкает. Потом поворачивается к Майку:
– Слушай, почему все это? Ты всю дорогу читаешь у
преподобного Риггинса в методистской церкви, у тебя всегда наготове цитата из
Книги Книг – ты должен хотя бы догадываться, почему все это!
Майк задумывается, не прекращая вести снегоход по белой
бугристой пустыне, которая когда-то называлась Мэйн-стрит.
– Историю Иова знаете? – спрашивает Майк. – Из Библии?
Остальные кивают.
– Так вот, там есть один момент, который в книгу не попал.
Когда состязание за душу Иова кончилось, и Бог победил, Иов встал на колени и
спрашивает: «Господи, почему это сделалось со мной? Я всю свою жизнь почитал
Тебя, а Ты истребил мой скот, сжег мои посевы, убил жену мою и детей моих и дал
мне сотни болезней страшных… и все оттого, что ты побился об заклад с дьяволом?
Хорошо, Господи… но единственное, единственное, что хотел бы знать Твой
недостойный слуга – почему я?» Ну, он, значит, ждет, и уже решил было, что Бог
ему не ответит, как тут в небесах появляется грозовая туча, сверкает молния, и
гремит громовой голос: «Хочешь знать почему, Иов? Да потому, что есть в тебе
что-то очень противное».
Санни, Генри и Кирк уставились на Майка, не зная, что и
думать. Санни вообще смотрит как огорошенный.
– Вам это помогло? – спрашивает Майк.
Никто не отвечает.
– Ну, и мне тоже нет.
Еле слышен ритмичный звук сигнала.
– Их все еще ищут, – говорит Кирк.
– Удачи им, – рассеянно отзывается Санни, думая о миссис К.
Терпенье и труд все перетрут. Снегоход еще не дошел до
мэрии, но, кажется, он туда вот-вот доберется.
Сигнал звучит громче. Ферд теперь сидит на пассажирском
сиденье, а Хэтч посылает долгие ритмичные сигналы. Джек Карвер мечется кругами
вокруг машины, увязая в сугробах, поднимаясь, всматриваясь в воющую вьюгу.
– Энджи! Энджи, сюда! – кричит он. Он уже охрип, но остановиться
не может. Наконец он подходит, качаясь, к открытому водительскому окну и,
согнувшись пополам, тяжело ловит ртом воздух. Лицо его покраснело и покрылось
каплями пота, уже замерзшими в углах губ и по всему подбородку.
– Залезь, Джек, согрейся чуть-чуть, – предлагает Хэтч.
– Нет! Она где-то там! Дави на сигнал! У Ферда на
пассажирском сиденье выкатываются глаза – он не может поверить в то, что видит.
А разговор рядом продолжается.
– Ты лучше сядь и отдохни, пока не свалился, – настаивает
Хэтч.
– Там моя жена! – огрызается Джек. – Она жива, я чувствую!
Так что ты давай дави на сигнал!
– Джек, я же не думаю… – начинает Хэтч. Ферд поднимает
дрожащую от волнения руку – он все еще не верит своим глазам.
– Джек! Хэтч! Смотрите!
Из окна вездехода видна лишь воющая белая мгла… но в ней
идет, шатаясь и спотыкаясь, какая-то фигура. Кажется, женская.
