Старый Джордж Кирби вылетает из кадра вниз, крича и
размахивая руками, и исчезает во тьме и метели.
И снова мы видим Энджи в окружении островитян.
– Что было потом? – спрашивает Джек.
– Он сказал, что несет меня обратно. Обратно сквозь время и
сквозь бурю. Он подарит мне жизнь, чтобы я рассказала вам – всем вам, – что мы
должны дать ему то, что он хочет, когда он сегодня придет.
– Если у нас есть что-то, что нужно этому Линожу, –
спрашивает Робби, – почему он просто это не заберет?
– Я думаю, он не может. Я думаю, это мы должны ему это
отдать. – Она замолкает. – Он велел мне сказать, что попросит только один раз.
Он спросил меня, помню ли я Роанок и Кроатон, и что он попросит только один
раз. И я сказала – да, помню. Потому что если бы я сказала «нет», или даже
попросила бы его что-нибудь объяснить, он бы бросил меня с высоты, как Джорджа.
Ему даже не надо было мне этого говорить – я знала. Тогда он перестал
подниматься. Мы сделали в воздухе мертвую петлю, и у меня желудок подкатил к
горлу, как будто на карусели на ярмарке… наверное, я снова потеряла сознание.
Или это он со мной что-то сделал. Не знаю. Потом я только помню, как иду в
снегу… в белой мгле… и слышу сигнал. Я тогда подумала, что маяк, наверное, не
свалился, потому что я слышу его сирену… и я пошла на звук, и тут кто-то
выходит из снега… и я подумала, что это опять он, и опять поднимет меня на
воздух… только на этот раз бросит… и я попыталась бежать… но это был ты, Джек.
Это был ты.
Она прислоняется головой к его плечу, опустошенная своим
рассказом. Момент безмолвия.
– Почему мы? Почему мы? – пронзительно взвизгивает Джилл
Робишо.
Несколько мгновений безмолвия.
– Наверное, он знает, что мы умеем хранить тайны, – отвечает
Тавия Годсо.
В подвале дети продолжают петь:
– У чайника ручка, у чайника носик… В середине их круга
стоит Кэт Уизерс, все так же заложив пальцем «Маленького щенка». Мы видим, что
ее корежит от отвращения, но она пытается скрыть это от детей. Мелинда и
Джоанна все еще стоят на лестнице, и теперь с ними Кирк Фримен в уличной одежде
и с охапкой игрушек и игр, которые они с Майком привезли из «Маленького
народа».
– Дети, если вы хотите петь, может быть, споете еще
что-нибудь? – говорит Кэт. – «Лондонский мост», или «Фермер из Делла», или…
Нет смысла. Они не слушают. Они, кажется, вообще не здесь.
Только что обыкновенные дети-дошкольники, они вдруг как-то стали пугающе
далеки.
– За ручку возьми и поставь на под носик…
На слове «возьми» они останавливаются, и все одновременно,
резко, как щелчок ножниц отрезает прядь волос. Они стоят вокруг Кэт – и все.
– Ребятки, я игрушек привез! – говорит Кирк. – Теперь… что
это? Что тут у вас?
Кэт в кругу детей переводит глаза с одного лица на другое, и
в этих лицах нет детской живости. Это лица религиозных фанатиков в трансе.
Глаза как большие нули. Они просто стоят.
– Бастер? – зовет Кэт.
Нет ответа.
– Хейди?
Нет ответа.
– Пиппа?
Нет ответа.
– Ральфи? Что с тобой?
Нет ответа.
В круг врывается Мелинда Хэтчер, чуть не сбив с ног Салли
Годсо и Гарри Робишо. Она приседает около Пиппы и хватает ее в объятия.
– Пиппа, детка, что с тобой?
Кэт вырывается из круга. Ей больше не вынести, Ее
перехватывает на лестнице Кирк:
– Что такое? Что с ними?
– Не знаю! – Кэт разражается слезами. – Глаза у них… там же
совсем пусто!
Мелинда с Пиппой крупным планом – и мы видим, что Кэт права.
Глаза Пиппы пугают пустотой, и хотя мать трясет ее все сильнее и сильнее – не в
гневе, в паническом страхе, – это ни к чему не приводит.
– Пиппа, проснись! Проснись! – кричит Мелинда. Она теребит
ручки Пиппы. Безрезультатно. Мелинда дико оглядывается и орет:
– Проснитесь все!
Чуть поворачивается голова Ральфи, и в его глаза
возвращается жизнь. Он улыбается, будто услышал ее и отреагировал… только он в
сторону Мелинды даже не смотрит.
– Смотрите! – кричит он.
И показывает в сторону полки, где лежит мешок с шариками.
Все смотрят, и дети оживают, как только что Ральфи. Но что
же им так понравилось? Шарики? Нет, кажется, нет. Они смотрят чуть ниже… но там
ничего нет.
– Собачкина головка! – кричит в восторге Хейди. – Серебряная
собачкина головка! Класс! Кэт вдруг с ужасом понимает.
– Приведи Майка! – говорит она Кирку.
– Но я не понимаю… – начинает Джоанна Стенхоуп.
– Быстрее! – кричит Кэт.
Кирк поворачивается и бежит, бросив игрушки и головоломки на
лестнице.
– Собачкина головка! Ага! – подхватывает Дон Билз – мы видим
его крупным планом. Камера следит за его взглядом:
С полки свисает трость Линожа. Вместо рычащей головы волка
дружелюбно улыбается серебряный сенбернар.
Мелинда стоит на коленях возле Пиппы, но Пиппа смотрит
поверх ее плеча туда же, куда остальные.
– Собачка! Собачка! – кричит Пиппа. Мелинда в испуге и
недоумении оборачивается. Там ничего нет.
В зале Майк поднимается с помоста. Его разговор с Анджелой закончен.
Он обращается с Джеку.
– Тебе стоило бы отвести ее куда-нибудь полежать.
– Неплохая мы…
В толпу островитян врывается Кирк.
– Майк! Майк, там что-то с детьми! Испуганный ропот… но не
только. Джилл и Энди, Майк и Молли, Робби и Сэнди, Брайты, Хэтч, Анджела,
Урсула – родители кидаются к лестнице. Энджи будто просыпается:
– Бастер? Что с Бастером? Бастер! Бастер! Она вскакивает,
выбив чашку с бульоном из рук Джека.
– Лапонька, погоди… Энджи его не замечает.
– Бастер!
Бастер (крупным планом) вырывается из круга и бежит к полке,
где висит на ручке трость. Он касается ее… и падает на пол, как застреленный.
Дети бегут вслед за ним. Они смеются и радуются, как будто
им только что дали бесплатный пропуск в Диснейленд на целый день. Они касаются
воздуха… или чего-то, что видят только они… и падают на пол один за другим
рядом с Бастером.
