Дрыгая пальцами ног в такт «Джангл буги», Знахарь смотрел по сторонам и представлял себе картины из далекого прошлого, когда в этих местах скакали и палили друг в друга ковбои в шляпах и индейцы в перьях. Кончита, откинувшись на спинку сиденья, постукивала смуглыми пальцами по баранке, сделанной из полированного красного дерева, и подпевала магнитофону.
Знахарь давно мечтал прокатиться по пустынному американскому шоссе в открытой машине. Конечно, ему приходилось много ездить по Америке, но каждый раз это было связано с каким-нибудь опасным делом. По большей части он или убегал или догонял. Но на этот раз, судя по всему, они с Кончитой просто ехали по хай-вэю и ни о чем не думали.
Беспечный ездок…
Вспомнив, чем закончился этот фильм про двух мотоциклистов, Знахарь нахмурился и выбросил окурок за борт. Кончита покосилась на него и спросила:
– Чем недоволен мой мачо?
– Твой мачо вспомнил один хороший фильм с плохим концом.
– Какой, интересно? Кончита посмотрела в зеркало.
– «Беспечный ездок».
– Я не видела.
Знахарь вздохнул и сказал:
– Это фильм про двух парней, которые едут по Америке и никого не трогают. А какие-то уроды из глубинки убивают их за то, что у них длинные волосы и красивые мотоциклы.
– А-а-а… Ты, наверное, подумал, что нас кто-нибудь посмеет тронуть?
– Да нет… Просто вспомнил. Кончита поерзала и сказала:
– Давай-ка остановимся на минутку. Знахарь усмехнулся и ответил:
– Давай. Мне тоже давно уже хочется.
Кончита съехала на обочину и, остановив «Кадиллак», повернулась к Знахарю.
– А чего тебе хочется? Знахарь засмеялся и ответил:
– Не того, о чем ты подумала. Мне просто хочется зайти во-он за ту скалу и отлить.
Он открыл дверь и шагнул на горячий асфальт.
Кончита тоже вышла из машины и направилась к другой скале, находившейся в противоположной стороне от указанной Знахарем.
– Девочки налево, мальчики направо, – пробормотал Знахарь и, стараясь не наступать босыми ногами на острые обломки древних камней, скрылся за скалой.
Через минуту из-за поворота показался старый открытый джип, который на большой скорости пронесся мимо пустого «Кадиллака». Но через сотню метров его водитель резко нажал на тормоз, и джип, оставляя на асфальте две черные полосы, остановился. Четверо парней, сидевших в нем, оглянулись, затем джип лязгнул коробкой передач и, завывая, покатился задним ходом.
В тот момент, когда запыленный американский уазик остановился рядом с розовой полированной игрушкой, из-за скалы, поправляя шорты, вышла Кончита. Посмотрев на нее, парни переглянулись, и водитель заглушил мотор джипа.
Компания, сидевшая в джипе, представляла собой обычную шайку дорожных хулиганов. Бездельники, покрытые многочисленными татуировками и увешанные цепочками, брелоками и браслетами.
Для них ситуация была совершенно ясной.
Вокруг пустыня, никого нет, а тут – такая краля!
Они вылезли из джипа и, улыбаясь, неторопливо направились к Кончите. Спешить им действительно было некуда, и они наслаждались беззащитностью жертвы. А Кончита для них была именно жертвой, хотя сами они не мыслили такими категориями и рассматривали ее просто как смазливую девчонку, которая так удачно попалась к ним в руки.
Знахарь в это время сидел за скалой и, морща лоб, размышлял о том, с чего бы это его вдруг так пробило на горшок. Он-то рассчитывал просто тихо пописать, но организм неожиданно потребовал более серьезных действий. Делать было нечего, и Знахарь, рассупонившись, уселся в тени базальтовой глыбы. Главная проблема заключалась в том, что у него не было туалетной бумаги, и теперь он думал, является ли в Америке преступлением использование для таких низких целей банкнот с портретом президента.
Он слышал шум проехавшего автомобиля, затем то, как эта неизвестная машина вернулась задним ходом, но не придал этому никакого значения. Беспечная езда по пустыне вдали от наркомафии и федеральных служб расслабила Знахаря, и он лениво размышлял, хватит ли для удовлетворения гигиенических надобностей двух купюр по двадцать долларов. Вспомнив старую шутку насчет того, как обойтись в подобной ситуации трамвайным билетом, он усмехнулся и полез в карман спущенных джинсов за деньгами.
Четверо парней медленно шли навстречу остановившейся Кончите и улыбались. Они были совершенно уверены в том, что все будет именно так, как они и рассчитывали. А именно – они отведут эту сисястую девку за скалы и трахнут ее во все дыры независимо от ее желания. Они часто делали так и ни разу еще не попадались. Они не брезговали ничем. Если видели деньги – крали или отнимали их. Видели женщину – насиловали ее. Избить до полусмерти случайно встреченного человека, особенно если он не может достойно ответить, было в порядке вещей и считалось хорошей забавой. Вот и сейчас они испытывали привычное возбуждение, которое только усиливалось от ощущения безнаказанности.
– Эй, красотка! – сказал Бен Свинья, одетый в кожаную клепаную жилетку на голое тело. – Мы тебе нравимся? Ты не бойся нас. Мы отличные ребята, а в постели так и вообще – супер.
– Правда, здесь нет постели, – подхватил Ник Пидар, заходя справа, – но это ведь не беда, верно?
Такое прозвище он получил за любовь к анальному сексу.
– А сиськи у тебя настоящие? – поинтересовался Генри Помойка, огибая Кончиту слева и доставая нож-бабочку. – А то мы не любим силиконовые и обычно отрезаем их. Господь велел обходиться тем, что есть.
Ленни Говноед, зашедший Кончите за спину, молчал, потому что однажды, когда он перебрал низкосортного героина, его заколбасило так, что он откусил себе половину языка.
Бен Свинья, Ник Пидар, Генри Помойка и Ленни Говноед были панками.
Отсюда и прозвища.
То, как они окружали Кончиту, не было продуманным планом или действием по договоренности. Этого не требовалось, потому что ими управлял древний инстинкт хищников, и всеми своими движениями они напоминали трусливую, но настойчивую стаю койотов, которые все равно добьются своего, если только разъяренный буйвол не окажется смелее и сильнее их.
Кончита, прищурившись, оглядела компанию, и на ее скулах заиграли желваки. Больше всего она жалела, что никелированный «Магнум» остался в бардачке. Она не испытывала страха, потому что вовсе не была домашней девочкой, которая при виде компании подонков испытывает парализующий ужас.
Кончила выросла среди грубых мужчин, которые с малолетства приучили ее к жестокости. Они приучили ее и к своей неудержимой похоти, поэтому перспектива быть изнасилованной не очень пугала ее. Ее окружали четверо возбужденных наркоманов, но она знала, что они не были способны даже удовлетворить ее, а не то что затрахать до смерти. Гораздо опаснее было то, что большим удовольствием для них могла оказаться изощренная кровавая расправа над беззащитной, как они думали, женщиной.
