– И это правильно, – кивнул гость, проходя вслед за Могилой в сумрачный зал.
Проводив гостя к отдельно стоявшему в углу столику, Могила предупредительно отодвинул кресло и отправился за официанткой Валюшкой, которая в это время торчала на кухне и чесала языком с посудомойкой Земфирой.
Усевшись в мягкое кресло, Знахарь растегнул пиджак и от нечего делать стал разглядывать давно знакомый ему зал. На стенах в дорогих рамках висели неумелые, но сделанные «с чувством» рисунки зэков, между ними красовались наручники, заточки, фигурки, вылепленные из хлебного мякиша, а под самым потолком зал окружала колючая проволока на фарфоровых изоляторах. В углу стоял макет лагерной вышки, и на ней торчал игрушечный вертухай в тулупе и с автоматом.
Знахарь в очередной раз с удивлением подумал о том, как же все-таки непонятно должны быть устроены те люди, которые страстно желают вырваться с постылой зоны, а добившись этого, обустраивают себе место для отдыха по образу и подобию покинутого ими ада.
Из подсобки вышла официантка Валюшка, увидела Знахаря и, нацепив на лицо дежурную улыбку номер два, направилась к нему.
В руке она держала меню, но, когда попыталась положить его перед посетителем, тот удержал ее руку и отрицательно помотал головой.
– Не надо, – сказал Знахарь, – я так спрошу. Валюшка сменила улыбку на номер пять и склонила голову набок.
– Во-первых – пиво «Грольш». Имеется?
– Имеется, – ответила Валюшка.
– Во-вторых – раки есть?
– Есть.
– Отлично! – Знахарь потер руки. – Четыре бутылочки «Грольша» и десяток раков, да покрупнее.
– А горячее? У нас есть…
– Нет-нет, благодарю вас, – прервал ее Знахарь, – может быть попозже, когда придет тот, кого я жду. А пока – только пиво с раками.
– Хорошо.
Валюшка развернулась и, виляя задом, пошла в подсобку.
Знахарь проводил ее взглядом и хмыкнув, достал сигареты.
Первый этап проверки прошел удачно – ни Могила, ни Барсик не узнали его.
Но это был только первый, самый легкий этап. Оба бандюка видели Знахаря раньше всего лишь несколько раз, да и то мельком, в полутьме вестибюля. Больше он не встречался с ними нигде. Вот Стилет – другое дело.
Знахарь был совершенно уверен, что теперь его не узнать, но от прожженного урки, с его невероятной подозрительностью и маниакальной способностью просчитывать то, что люди пытались от него скрыть, можно было ожидать всего.
В предбаннике послышался смех и веселые голоса.
Знахарь повернул голову в ту сторону и замер.
В зал, хохоча, ввалился Доктор. Тот самый Доктор, который провел рядом со Знахарем почти полгода в качестве его телохранителя и помощника и выпил с ним не один ящик водки.
Эта неожиданная ситуация могла обернуться серьезными последствиями, если бы Доктор узнал своего бывшего начальника. Деваться, однако, было некуда, и Знахарь нарочито спокойно стряхнул пепел в бронзовую пепельницу, изображавшую сани-розвальни, и откинулся на спинку кресла.
Доктор окинул Знахаря беглым взглядом и, быстро пройдя через зал, скрылся в подсобке. Через несколько секунд оттуда послышался смех и довольный визг официантки.
Знахарь выпустил из груди воздух и вдруг понял, что не дышал с того момента, как в дверях появился его бывший помощник, он же телохранитель, он же секретарь, он же почти что друг…
Не узнал.
Это было хорошо. Даже очень хорошо.
Знахарь улыбнулся сам себе и подумал, что ему просто повезло, что Доктор заявился сюда раньше Стилета. Теперь встреча с уголовным авторитетом Владимиром Федоровичем Толоконниковым уже не представлялась Знахарю такой рискованной, как пять минут назад. Все было ясно. Стилет не сможет узнать его, тем более, что у Знахаря теперь новый голос.
И, как бы в подтверждение его мыслям, из подсобки вышел Доктор и уселся через несколько столиков от Знахаря. В зале, кроме них, не было никого, и Доктор, с чужой улыбкой посмотрев на Знахаря, приветственно помахал ему рукой. Он совершенно справедливо рассудил, что если человек сидит в этом зале, значит – он свой. Иначе бы его не пустили сюда.
Знахарь улыбнулся в ответ и наклонил голову.
Контрольный выстрел – подумал он.
Знахарь почувствовал, как нервное напряжение, которое не отпускало его с тех пор, как он сошел с трапа в Пулково, пропадает, как вода, уходящая в песок. Уверенность вернулась к нему, и когда из подсобки, откинув штору, вышла официантка, несущая поднос с пивом и раками, Знахарь приветствовал ее радостным возгласом:
– А вот и наше пиво!
При этом он боковым зрением следил за Доктором, но тот и ухом не повел, услышав новый голос своего бывшего шефа. Это привело Знахаря в отличное состояние духа, и он, налив себе пива, отсалютовал Доктору полным стаканом. Тот снова улыбнулся и помахал рукой.
С удовольствием осушив стакан, Знахарь поставил его на стол и, выбрав рака покрупнее, с хрустом взломал его панцирь.
Прошло полчаса, потом сорок минут, потом еще десять, и только через час, когда Знахарь уже решил отложить встречу на другой раз, в фойе послышались голоса, и в зал, сопровождаемый Барсиком и Могилой, вошел Стилет.
Подмигнув Доктору, который, увидев уважаемого человека, привстал со стула, Стилет внимательно посмотрел на Знахаря, а стоявший рядом с ним Могила вполголоса сказал ему что-то на ухо. Кивнув, Стилет подошел к столику Знахаря и спросил:
– У вас свободно?
– Если вы Владимир Федорович, то – да, – ответил Знахарь, который был уже слегка утомлен сидением в полутемном зале.
– Да, я Владимир Федорович, – ответил Стилет и уселся напротив Знахаря.
К нему тут же подбежала официантка, и Стилет, не глядя на нее, сказал:
– Мне – как всегда.
Официантка убежала, а Стилет, продолжая рассматривать Знахаря, сказал:
– Ну вот, я – Владимир Федорович. Что вам угодно? Знахарь неторопливо закурил и, выпустив дым в сторону, ответил:
– Меня зовут Майкл Боткин. Я – русский американец. Если вам удобнее, можете называть меня Михаилом.
– А по отчеству? – спросил Стилет.
Знахарь засмеялся и сказал:
– Вы знаете… Я так давно живу в Америке, что уже забыл, что такое отчество. Так что, если вы не возражаете – просто Михаил. Или Майкл.
– Ладно, – согласился Стилет, – я вас слушаю… Майкл.
– Обратиться к вам мне посоветовал Георгий Иванович Белкин.
Стилет прекрасно знал, что Георгий Иванович Белкин, он же Марафет, уже два месяца как в могиле, и отправил его туда не кто иной, как Знахарь, который сидел у Стилета в печенках и снился в кошмарных снах.
