До точки рандеву, а по-сухопутному – до того места, где пираты должны рассчитывали настичь свою жертву, было около десяти морских миль, то есть – чуть больше шестнадцати километров.
Свежий ветер овевал лицо Стилета и шевелил его короткие седые волосы, а выражение его лица было точь-в-точь таким же, как у капитана пиратского судна, плывущего по бурному Карибскому морю.
* * *
«Карлос Костанеда» вышел на фарватер и уже два часа медленно шел в сторону Балтийского моря.
Настроение у сеньора Бергамо испортилось окончательно, и он уже начал подумывать о том, что пора бы отправить в трюм двух доверенных матросиков, чтобы они вернули украденные мешки на место и привели контейнер в первозданный вид.
Вздохнув, Бергамо взялся за микрофон системы внутреннего оповещения, чтобы вызвать матросиков и распорядиться насчет кокаина, но тут заметил справа по борту, примерно в миле, два рыболовецких сейнера, которые шли параллельным курсом на сближение с «Карло сом».
Неожиданно сверху послышалось железное кудахтанье, и метрах в пятидесяти перед рубкой с неба спустился и завис над мачтой вертолет. Его дверь была открыта, и в проеме виднелся человек, державший в руках большой кусок белого картона.
На картоне крупными черными буквами было написано: «GARCIA».
Уже потерявший всякую надежду Бергамо воспрял духом и убрал руку с микрофона. Наконец-то пропавший Гарсиа объявился!
Обернувшись к рулевому, Бергамо сказал:
– Стоп машина.
Рулевой кивнул и перевел ручки машинного телеграфа в положение «стоп».
Дрожь, пронизывавшая корпус судна, угасла, и контейнеровоз стал замедлять ход.
Надев белую фуражку, Бергамо вышел из рубки и спустился по трапу на палубу. Завернув за надстройку, он отправился на корму, где над вертолетной площадкой уже завис, медленно опускаясь, зеленый вертолет с непонятными русскими буквами на борту.
Наконец колеса вертолета коснулись палубы, винт замедлил движение и остановился, и из вертолета легко выскочил незнакомый Бергамо молодой мужчина, за спиной которого появились четверо русских гангстеров в черных очках и спортивных костюмах. В том, что это гангстеры, Бергамо не сомневался ни секунды. Он прекрасно знал эту публику и смог бы отличить гангстера от обычного человека, будь он хоть китайцем, хоть пигмеем.
Бергамо нахмурился, но мужчина, улыбаясь, подошел к нему, протянул руку и сказал по-английски:
– Сеньор Гарсиа серьезно заболел и поручил мне принять груз. Меня зовут Майкл Боткин.
Бергамо уже слышал эту фамилию в разговорах Гарсиа и Альвеца, поэтому успокоился и, пожав протянутую ему руку, сказал:
– Однако, мистер Боткин, вы заставили меня поволноваться.
– Я приношу свои извинения, – ответил Знахарь, – но иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Надеюсь, вы знакомы с такими вещами.
– О да, конечно, – сказал Бергамо, – я понимаю вас.
– Пройдемте в рубку, – предложил Знахарь, – нужно решить, как будем организовывать перегрузку.
– Прошу вас, – Бергамо гостеприимно показал рукой и направился обратно в рубку.
Прибывшие на вертолете люди молча пошли за ним.
Когда все вошли в рубку, Знахарь плотно закрыл дверь и кивнул одному из своих гангстеров. Тот кивнул в ответ и, подойдя к рулевому, встал у него за спиной.
Знахарь, достав сигареты, подошел к Бергамо и сказал:
– Минуту назад вы услышали от меня, что иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Так оно и есть.
Он распахнул полы куртки, и Бергамо увидел черный пистолет за поясом у Майкла Боткина. В этом не было ничего из ряда вон выходящего, ведь дело, которым занимался Боткин, было опасным, и наличие оружия подразумевалось само собой.
Но одновременно с движением Знахаря все четверо гангстеров, которые молча стояли в рубке, вынули пушки, и ситуация стала напряженной.
Знахарь посмотрел на Бергамо и сказал:
– Чтобы расставить все по своим местам и не заставлять вас излишне волноваться, говорю сразу – это ограбление. Дергаться бесполезно, мои люди будут стрелять без предупреждения. Сейчас я скажу, что вам следует делать. Вы поняли меня?
Бергамо вытаращился на Знахаря и молчал.
– Не нервничайте, сеньор, прошу вас. Вы поняли меня?
– Да, я вас понял, – Бергамо заставил себя произнести эту короткую фразу.
– Объявите по трансляции, что вся команда должна собраться в столовой.
Бергамо вздрогнул и, взяв микрофон, произнес в него:
– Всем без исключения собраться в корабельной столовой. Имеется срочное сообщение.
Голос капитана разнесся по всему судну. Знахарь, внимательно слушавший Бергамо, улыбнулся и, забрав у него микрофон, сказал:
– Вы понимаете ситуацию даже лучше, чем я ожидал. Теперь давайте вместе решать, как будем перегружать товар.
Бергамо пожал плечами и, смирившись с неизбежностью, ответил:
– Давайте.
Знахарь посмотрел в окно, за которым виднелись мачты сейнеров, стоявших под высоким бортом контейнеровоза, и спросил:
– В каких контейнерах товар?
– В двадцатипятитонных, – ответил Бергамо.
– Это плохо, – Знахарь нахмурился, – но не смертельно. Он побарабанил пальцами по компасу, подумал минуту и сказал:
– Насколько я понял, ваша команда готова к тому, чтобы перегрузить товар на другое судно. Так?
– Так, – коротко ответил Бергамо.
– Грузовые стрелы в порядке?
– В порядке.
– Хорошо. У вас есть свободные поддоны? – Да.
Знахарь помолчал еще немного и решительно объявил:
– Порядок работ будет следующим. Вы получаете в дополнение к вашим людям еще восемьдесят человек. Контейнеры вскрываются, мешки перекладываются на поддоны и спускаются в трюмы сейнеров. Все должно идти гладко, спокойно и весело. Если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, вы немедленно будете застрелены. После этого мои люди уничтожат всю вашу команду и закончат работу сами. Судно потопят.
– Я понял вас, мистер Боткин, – хрипло ответил капитан и откашлялся, – никаких проблем не возникнет.
– Вот и хорошо. А теперь пошли в столовую, вы объявите команде аврал.
Через два часа погрузка была закончена, и разгоряченные работой братки дружелюбно прощались с ничего не подозревавшей командой «Карлоса».
Трудившиеся плечом к плечу русские и латиноамериканские грузчики хлопали друг друга по потным плечам, закуривали и произносили интернациональное слово «о'кей».
Наконец вся русская братва покинула палубу контейнеровоза и спустилась на сейнеры. Знахарь, подошедший к трапу последним, сказал провожавшему его капитану Бергамо:
