— Ты — сексуально озабоченная нимфоманка, и я тебя больше не люблю!
— А как ты можешь меня любить, если у тебя даже брюки не расстегнуты? И вообще, вместо того, чтобы пожалеть измученную сумками девушку, ты говоришь всякие глупости, хорошо хоть не обидные. Мне повезло, что это солидный магазин и там были посыльные, которые помогли мне все донести, а то я, наверное, свалилась бы где-нибудь по дороге. Представляешь, я — и лежу где-то в грязи. Как жаба!
— Подожди, подожди, посыльные — их что, было двое?
— Почему двое, — обиделась Жанна, — трое. Там в углу еще две сумки с обновками стоят…
— Я, пожалуй, еще выпью кофе, —сказал Кастет и вышел в гостиную.
* * *
Выходу в свет предшествовал долгий процесс примерки, демонстрации и обсуждения, причем в обсуждении Кастету досталась пассивная роль слушателя. Наконец бьшо выбрано и одето все, начиная с нижнего белья, при виде которого у Лехи привычно стали набухать пещеристые тела.
Жанна подошла к зеркалу, поправила прическу и воскликнула:
— О, Боже!..
Леха вскочил с кресла и посмотрел в зеркало — в нем не строили рожи пришельцы из параллельных миров, зловещие тени упырей и вурдалаков тоже отсутствовали. Все было как всегда — номер, Жанна и его, Кастета, лицо.
— О, Боже! — теперь уже прошептала Жанна и без сил опустилась в кресло.
— Что случилось, дорогая? — вежливо спросил Кастет.
— Загар, — чуть слышно сказала Жанна, — начал слезать загар! Нужно срочно идти в солярий! — и она принялась раздеваться.
— Сейчас? — поинтересовался Кастет.
— Да! — Жанна задумалась. — Нет, сейчас не пойду, вечером, после ресторана… Нет, завтра утром. Я встану пораньше и, пока ты спишь, схожу в солярий. Надо срочно позвонить в солярий и узнать — во сколько они открываются. Как ты думаешь, в шесть утра они уже работают?.. Нет, утренним сексом пренебрегать нельзя, это может пагубно отразиться на здоровье. Ты читаешь «Космополитен»? Нет, ты не читаешь «Кос-мополитен», а там сказано, что все женские проблемы начинаются с того, что женщина пренебрегает полноценным утренним сексом. Ерунда, думает женщина, днем я это компенсирую, но днем, ты же понимаешь, не всегда удается выкроить хотя бы полтора-два часа на это дело — магазины, фитнесс, бассейн, массаж — масса всяких забот, просто масса, я же еще учусь, слава Богу — последний курс, потом полегче будет… Да, о чем это я — остается ночь, а много ли за ночь можно сделать, вам, мужикам, тоже отдыхать надо. К сожалению. И женщина начинает постепенно увядать, увядать и все — кома, смерть… Жанна шмыгнула носом.
— Слушай, пойдем, а! — жалобно попросил Кастет.
— В таком виде? Ладно, пойдем, но только ради тебя. Ты так ждал этого вечера, готовился — я не буду портить тебе праздник! Сядем где-нибудь в темном уголке зала, чтобы меня не было видно, я буду тихонько, как мышка, пить минеральную воду, а ты пей, веселись, наслаждайся жизнью, что тебе страдания бедной девушки!..
И Жанна опять шмыгнула носом, еще более решительно.
Глава 9
НЕДОЛГО МУЗЫКА ИГРАЛА
В ресторан они все-таки попали. Жанна оттягивалась по полной программе — танцевала с огорошенными ее фигурой лицами кавказской национальности и с маленькими пузатыми мужчинами, похожими на киношных банкиров, и даже с одним негром, от которого за версту веяло голубизной, а Кастет мало ел, почти не пил и без конца звонил по мобильнику.
Сергачев известие о появлении Чистякова и исчезновении полумиллиона долларов воспринял спокойно, зато очень обрадовался находке дискет.
— Дискеты береги, это наше самое главное оружие, наш джокер. Пока они у нас — мы непобедимы! Чистяков — черт с ним, надо будет — найдем, мне его хозяин нужен, и, похоже, я знаю, кто это. Теперь о грузовиках. Я достал десять штук, остальные — с тебя, звони опять этому своему капитану, пусть делает. Если тебе откажет, я сам ему позвоню, мои ребята на него материал нарыли — никуда не денется.
После очередной пляски вернулась Жанна. Присела на краешек стула, выпила рюмку водки, кинула в рот оливку и сказала:
— Bay! Тебе хорошо, дорогой?
Леха неопределенно кивнул головой — ему не нравился наряд Жанны, на который ушло слишком мало ткани и слишком много денег. Зарубежные мастера ухитрились пошить платье таким образом, что держалось оно только на вершинах грудей, полностью открывая спину. Ниже пояса начинались изображающие подол ленточки, а на животе был сделан вырез, оканчивающийся там, где у приличных девушек начинаются трусики. Жанна по случаю выхода в свет надела трусики-стринги, которые предметом одежды считались только по накладным, а в реальности сзади прятались между ягодицами, а спереди были меньше фигового листка.
Подошел очередной кавалер, и Жанна поскакала танцевать. Леха задумчиво посмотрел ей вслед, опять подивился фантазии модельеров и набрал номер Башметьева.
— А, это ты, — восторга капитан явно не испытывал.
— Помощь нужна, — без предисловий начал Леха. — Девятнадцать грузовиков, на два дня, за наличные…
— Ты охренел совсем, Леха, нет у меня столько — праздники же, кто отдыхает, кто в поездке, давай через недельку.
— Через недельку поздно будет, надо завтра утром, послезавтра днем освободятся.
— А сколько платишь?
— По штуке за машину, с водителем. Риска никакого. Все — в черте города, приехать, постоять и уехать.
— Годится! Через часик позвоню, скажешь, куда машины подавать.
Вернулась Жанна. Стоя выпила очередную рюмку, на закуску поцеловала Кастета в нос, жарко прошептала: «Я тебя хочу!» — и потерлась грудью о его ухо.
Леха с удовольствием подумал, что предстоит тяжелая ночь.
* * *
Менеджер Григорий Сахнов положил трубку и потер виски, новости были плохие, очень плохие и совсем плохие. Череда плохих новостей началась с самого утра.
Уже несколько дней по городу среди своих людей кружили неясные грозные слухи о Больших переменах. Сегодня эти слухи начади превращаться в конкретную информацию — с самого утра звонили друзья и доброжелатели, большинство из которых втайне желали Гришке Сахнову долгой и мучительной смерти и со злорадством в голосе сообщали под большим, разумеется, секретом, что наступает Великая эпоха Господина Головы, теперь уже совершенно точно — наступает. Сроки назывались разные, но все сходились во мнении, что Господин Голова — уроженец Питера и позволит родному городу спокойно отпраздновать юбилей, а уж потом…
Что будет потом, и подумать было страшно — это конец Исаеву, конец исаевской империи и конец исаевским людям. Причем это будет не конец карьеры, подобная перспектива Гришу Сахнова не пугала — небольшой счет в банке да прикупленный по случаю шато на юге Бургундии давали возможность до конца дней вести безбедную жизнь простого французского рантье, даже не промышляя виноградарством и виноделием, к чему вообще-то располагали и крестьянская натура Сахнова и бургундские плодородные земли.
