- Доброе утро, Леша, - раздался голос Петра Петровича Сергачева. Странный голос, такой, будто у него начал болеть зуб, и он говорит и прислушивается к наступающей боли и уже не так важно, что ответит невидимый собеседник, и ответит ли вообще что-нибудь. Внимание уже переместилось с разговора куда-то в другое, тревожащее место….
- У вас что-то случилось, Петр Петрович? - спросил Кастет.
- Случилось? Почему случилось? - Сергачев, кажется, испугался, что кто-то проник в его мысли. - Ничего у меня не случилось. Все в порядке. Я твой заказ выполнил, люди ждут, старшим будет кап-три Барков.
- Отлично, - обрадовался Кастет. - А Николаева нет?
Лехе почему-то был ближе полковник спецназа. Может быть, бывший старлей Костюков хотел стать таким, как полковник Николаев, матерым, невозмутимым «спецом», которого фиг собьешь с толку разными пустяками, и не заведется он с полоборота, не полезет в драку с первым встречным отморозком и не будет после этой драки прятаться в сомнительной мастерской по переплету книг, где собирается такая же сомнительная компания?..
- Николаева нет, - сказал Сергачев, - погиб Николаев, а я и не знал…
- Жалко, - вздохнул Кастет, - но Барков - это тоже хорошо, даже отлично.
- Он сейчас рядом со мной стоит, говори, где встречаться будете.
- Фрегат «Ксения» знаете?
- Знаю, был там пару раз, - Сергачев опять вздохнул. - Матроски там хорошие, жирные…
- Ну, какие ж они жирные? - обиделся за официанток Кастет. - Они - в теле! Передайте Баркову, пусть прямо сейчас прибывает на фрегат и попросит провести ко мне. Я его в каюте ждать буду.
- Добре! - ответил Сергачев. - Через полчаса жди гостя.
- А то, может, и вы к нам? Убедитесь в качестве обслуги, пиво здесь хорошее, живое…
- Не могу, Леша, извини, дела у меня, серьезные дела, не до пива теперь… - Он помолчал, прислушавшись к своей внутренней боли и добавил тихим, спокойным голосом: - Если что, Леша, ты Светланку береги, да и сам на рожон не лезь, молодой еще, тебе жить надо…
Кастет послушал короткие прощальные гудки и положил трубку.
«Уж не помирать ли Сергачев собрался», - подумал он и в раздумьи постучал пальцами по столу.
Дверь каюты приоткрылась и официантка Люда заботливо спросила:
- Может, еще кофе выпьешь, Лешенька?..
* * *
Минувшей ночью в особняке на Каменном острове раздался телефонный звонок. В этом, заурядном, в общем-то, факте было два маленьких, но существенных нюанса. Во-первых, в отсутствие Кирея на все телефонные звонки отвечал Сергачев. Во-вторых, звонил тот телефон, который не звонил почти никогда, потому что его номер был известен немногим, и эти немногие могли им пользоваться только в случае крайней необходимости.
Сергачев, только что приехавший из больницы, едва успевший принять душ и даже не прикоснувшийся к вечерней чашке кофе, с усталой злостью поднял трубку.
- Петр Петрович? - спросил незнакомый голос.
- Слушаю вас, - ответил Сергачев, устраиваясь в кресле, - судя по всему разговор предстоял долгий.
- Меня зовут Бруно Вальтер…
Сергачев вздохнул - кто чего боится, то с ним и случится - вспомнил он детскую присказку. Знал Петр Петрович, что о нем не забудут, знал, но надеялся, рассчитывал на это, как заядлый игрок рассчитывает на выигрыш, поставив последние деньги на одну-единственную цифру.
- Слушаю вас, герр Вальтер! - поддержал старую игру Сергачев.
Имя было паролем, а звонивший, конечно, не был немцем, или «герром», а был русским, и даже не «господином», а «товарищем».
- Рад, что вы меня помните, Петр Петрович!
- Вас забудешь!..
- Ну зачем же так? Беспокоим мы вас редко и не по пустякам.
Голос у нынешнего Бруно Вальтера был вальяжный, голос человека, привыкшего повелевать, но не командовать. Командный голос кадрового военного узнается легко, по особой интонации, тембру, легкой хрипоте, заработанной на плацу, а то и на поле боя. Все эти мелочи Сергачев фиксировал машинально, собирая в уме психологический портрет собеседника.
- По правде говоря, мне искренне жаль, что вы отказались тогда сотрудничать с нами. Вы были бы весьма полезны организации…
Тогда, в 89-м, Петр Петрович Сергачев был чем-то вроде координатора в советской резидентуре ФРГ. Не синекура, конечно, но занятие не пыльное и вполне по душе Петру Петровичу - собирать, накапливать, систематизировать информацию, большей частью из открытых источников, а потом раздавать полученное знание своим младшим коллегам, занимающимся активной деятельностью, которую в официальных нотах именуют несовместимой с должностью дипломата.
Однажды ему, точно так же, как сегодня, позвонил человек, представившийся Бруно Вальтером, и предложил сотрудничать с таинственной организацией «Ворон». Сергачев вежливо отказался и через несколько месяцев был отправлен в почетную отставку, с вручением генеральских погон и очередного ордена, занявшего достойное место в домашнем сейфе отставного генерал-майора.
С тех пор таинственный «Ворон» и его полномочный представитель, герр Бруно Вальтер, Петра Петровича Сергачева не беспокоили. Но около месяца назад раздался такой же телефонный звонок, и Бруно Вальтер предложил Сергачеву книгу, которую тот искал всю свою сознательную жизнь. Сперва - по заданию КГБ, а выйдя на пенсию - уже по собственной инициативе.
И если в пятьдесят третьем году, когда он под именем инока Питирима начал поиски этой книги, не зная о ней ничего, кроме причудливого старинного названия - «Словеса пречудесные о тайном и явном знании, токмо для иноков ангельского чина явленном», то пятьдесят лет спустя, в две тысячи третьем, отставной генерал Сергачев знал уже о «Словесах…» многое - и то, как выглядит книга, и ее переплет, и размеры, и состояние страниц, практически все, что можно знать о книге, ни разу не держав ее в руках и не прочитав из нее ни одной строчки…
И вот, месяц назад Бруно Вальтер предложил ему эту книгу, спросив, что Петр Петрович может предложить взамен. Сергачев обещал подумать, а Бруно Вальтер - перезвонить через несколько дней.
Позвонил он только сейчас, и это означало, что «Ворону» потребовались услуги Петра Петровича Сергачева, и то дело, которое ему предстоит сделать, может сделать только он, Сергачев, и никто другой из разветвленной сети «Ворона»…
- Вы, вероятно, обдумываете что-то, Петр Петрович? - в вальяжном голосе собеседника звучала насмешка.
- Да, конечно, я вспомнил наш последний разговор.
- Когда речь шла о книжке? - небрежно спросил Бруно Вальтер. - Она вас все еще интересует?
- Это зависит от цены.
Конечно же, его интересовала книга. Пятьдесят лет жизни Сергачев потратил на то, чтобы ее найти, занимаясь, естественно, и другими, более важными для государства делами, но желание обладать книгой постоянно жило в нем, в его душе и мыслях, став не только частью его жизни, но частью его самого, последней целью, которую он оставил себе в жизни.
