Как и всегда, после торжественной части праздник обретения свободы переместился в спортзал, и начались танцы. Девушки были в красивых бальных платьях, юноши - кто в чем, но тоже постарались принарядиться. Первые полчаса, прежде чем бал превратился в обычную дискотеку, в зале звучали вальсы и прочие классические бальные танцы.
Родители Лины в свое время отдали девочку на художественную гимнастику, а потом - в школу бальных танцев. Лина умела танцевать по-настоящему.
Вальс - пожалуйста, фокстрот - пожалуйста, танго - легко!
И это было не топтание под музыку, а настоящий танец с фигурами, с изящными движениями рук, в общем - в этой части бала Лина была настоящей королевой. Учителя приглашали ее наперебой.
Особенно старался учитель физкультуры, тридцатилетний спортивный блондин, давно положивший глаз на девушку. В свое время он тоже посещал танцкласс, поэтому Лина, видя в Вадиме умелого партнера, охотно и с радостью танцевала с ним.
Вадим Пеньковский любил молоденьких девочек и пошел работать учителем физкультуры в школу именно поэтому. Где еще можно было на совершенно законных основаниях трогать, поддерживать, обнимать и вообще елозить руками по молодым девичьим телам?
А тот факт, что для многих из них половая жизнь стала нормой уже с седьмого, а то и с шестого класса, открывал перед Вадимом безграничное поле возможностей, и он пользовался ими с размахом, достойным владельца гарема.
Начал он с того, что намекнул одной очевидно похотливой стройной восьмикласснице на перспективу двойки за полугодие. В тот же вечер понятливая лолита старательно извивалась под физкультурником на стопке матов. Когда зачет был принят, она, одеваясь, спросила, не может ли ее подружка повысить успеваемость таким же простым и естественным способом. Вадим был приятно удивлен, и, подумав, согласился. Подружка пришла через полчаса и сделала ему такой минет, что физкультурник после ее ухода долго не мог прийти в себя.
В тот вечер Вадим Пеньковский понял, что ему поперло.
Теперь он стал смотреть на учениц совершенно другими глазами и скоро научился безошибочно определять, кто из школьниц не прочь развлечься с учителем физкультуры. Выяснилось, что многие из девочек давно уже смотрели на него с вожделением, и это оказалось радостным открытием. Вадим купался в молодой плоти, как дельфин в теплом Карибском море, но одно небольшое обстоятельство было ложкой дегтя в его бочке меда.
Этим обстоятельством была Лина.
Стройная, красивая девочка с медно-рыжими кудрями за те шесть лет, что Вадим проработал в школе, превратилась в совершенно убойную девицу. Но Вадим чувствовал, что она не из тех, кто с готовностью раскидывает ноги перед учителем за четверку в полугодии или просто ради удовольствия или приключения, и это возбуждало его невероятно.
Пресыщенный Вадим давно понял, что Лина не чета готовым на все маленьким потаскушкам, которые регулярно услаждали его. На выпускном вечере он понял, что сегодня вечером у него есть последний шанс… Сегодня - или никогда.
Никогда…
Он не любил этого слова, смутно подозревая, что за ним скрывается черная бесконечность, и старался не думать о таких сложных и мрачных вещах.
Обнимая гибкую спину Лины, Вадим кружился с ней в вальсе.
И в тот момент, когда с последним торжественным аккордом музыка смолкла, в его голове прозвучал какой-то голос.
Голос сказал ему: "Ну, давай, сейчас самое время".
Вадим улыбнулся Лине и сказал:
- Как здесь жарко!
Девочка, обмахиваясь батистовым платочком, жизнерадостно кивнула:
- Ага, Вадим Петрович, жарко!
- Лина, пойдем на воздух, охладимся малость?
- Пойдемте, Вадим Петрович, - с удовольствием ответила Лина и, схватив физкультурника под ручку, весело потащила его к выходу.
Вадим почувствовал исходивший от Лины жар молодого тела, и у него зашумело в ушах.
За шесть лет Лина привыкла к учителю физкультуры и совершенно не принимала в расчет, что он все-таки мужчина. Несчетное количество раз он трогал ее за разные части тела, но это происходило в спортзале, во время урока, и имело совершенно невинный смысл, во всяком случае для нее. К прикосновениям мужских рук, иногда даже весьма болезненным, она приучилась еще во время своих занятий художественной гимнастикой, так что ей и в голову не приходило, что Вадим Петрович, прикасаясь к ней, каждый раз испытывал жестокие приступы похоти.
А поскольку Лина избегала общества развратных школьных прелестниц, которые с удовольствием обсуждали между собой подробности внеклассной работы с физкультурником, то она так и осталась в неведении относительно его наклонностей.
Выйдя в темный школьный двор, Лина посмотрела на звездное небо и с легкой грустью вздохнула:
- Вот и кончилась моя школа… Прощайте, счастливые денечки!
Вадим покосился на нее и, сделав романтичное лицо, сказал:
- Да… Школьные годы, такие беззаботные…
Потом, изобразив радость от внезапно пришедшей удачной мысли, щелкнул пальцами и воскликнул:
- А почему бы нам по этому поводу…
Он повернулся к Лине и, строго глядя на нее, сказал:
- Акулина Голубицкая! Я предлагаю вам выпить со своим теперь уже бывшим учителем шампанского!
Лина захлопала в ладоши и ответила:
- Конечно, Вадим Петрович!
- Тогда жди меня на скамейке за школой, а я сейчас принесу бутылку, - решительно сказал Вадим. - Я мигом.
И он упругим спортивным шагом направился обратно в школу. Незаметно взяв со стола бутылку полусладкого шампанского, он вышел на улицу и направился к тому месту, где его дожидалась Лина. Да, сегодня это случится… Наконец-то… Он два года с вожделением любовался на это свежее девичье тело и сегодня таки получит свое…
Вадим ловко откупорил шампанское, и оно, слегка хлопнув, даже не попыталось убежать из бутылки. Сейчас он напоит ее, и она…
- Как это у вас ловко получилось! - восхитилась взволнованная Лина. Она была немного навеселе от выпитого на вечере вина и от праздничного предвкушения взрослой жизни, которая вот-вот у нее начнется, и не замечала, что творится с Вадимом.
А заметить было что.
Вадим не мог оторвать от девушки похотливого взгляда, норовил сесть поближе и прижаться к ней, жадно тянул руки. И в любой другой день Лина бы все заметила и поняла, но сегодня ей улыбался весь мир и, казалось, никто не мог сделать ничего плохого…
Вадим уже еле сдерживал себя и, открыв шампанское, севшим голосом сказал:
- Сначала - дамы.
Кашлянув, он протянул бутылку Лине. Она церемонно приняла ее и поднесла к губам.
Вадим представил себе, как она подносит к своим пухлым и нежным губам кое-что совсем другое, и его возбуждение достигло предела.
