Окинув взглядом эту радующую взор картину, Желвак отпустил официанта и сказал в пространство:
- Ну… Вас я к столу не приглашаю, потому что не заслужили.
Налив себе полную рюмку водки, он внимательно посмотрел на нее и, заглотив одним махом, подцепил на вилку маринованный огурчик. С хрустом разжевав его, Желвак налил еще одну рюмку, выпил, закусил на этот раз прозрачной розовой пластинкой копченого сала и с удовольствием закурил.
Откинувшись на спинку кресла, он снова посмотрел на сидевших перед ним братков, удовлетворенно вздохнул и сказал:
- Ну что, уроды… Значит, так. Давай-ка, Червонец, расскажи-ка мне всю историю с самого начала. И не крути, а то я тебя на трояки разменяю, а оставшимся рублем жопу подотру. Понял?
- Понял, Николай Иваныч, - с готовностью ответил Червонец, - а какую историю-то?
Желвак побагровел и, подавшись вперед, придушенным голосом сказал:
- Ты что, шутки со мной шутить будешь? Эту самую историю, про блядищу твою, про Бастинду, чтоб ее черти на том свете на чугунную каркалыгу вздели, и про то, как вы без моего ведома по квартирам метете.
- Понял, Николай Иваныч, понял. - Червонец съехал со стула и заерзал, пытаясь устроиться получше.
Желвак усмехнулся и, снова откинувшись на спинку кресла, приготовился слушать. Червонец кашлянул, оглянулся на приятелей и осторожно спросил:
- Что, прямо с самого начала?
- Ага, - кивнул Желвак, - с его самого.
- Ну, значит… - Червонец посмотрел на потолок и наморщил мускулистый лоб. - С Бастиндой мы познакомились, дай бог памяти…
- Мудак, бля! - взорвался Желвак. - На хрена мне знать, где и когда ты подцепил эту свою прошмандовку?
- Николай Иваныч, - робко возмутился Червонец, - о покойных, это… Или хорошо, или ничего…
- Я вот о тебе скоро буду говорить или хорошо, или ничего, - пообещал Желвак, и Червонец увял.
- Так откуда начинать? - растерянно спросил он.
- С ресторана, - смилостивился Желвак, - где ты этого музыканта грохнул.
- Ага, - с облегчением кивнул Червонец, - с ресторана.
Он снова оглянулся на корешей и начал свое повествование.
- Значит, зашли мы в ресторан этот музыкальный конкретно отдохнуть. Ну, взяли, бля, как обычно, чтобы всем хватило, а потом хотели нормальный музон заказать, чтобы всем по кайфу стало, а лабухи быковать стали…
- Не гони, - поморщился Желвак, - ты это можешь следаку грузить, а мне не надо. Лабухи - они хилые и мирные. Куда им против таких мордоворотов быковать, у вас ведь на лбу тяжкие телесные нарисованы! Говори как есть, я ведь все равно все знаю.
Желвак, конечно же, не знал всего, однако этот примитивный, но надежный ход сделал свое дело, и Червонец, вздохнув прерывисто, как чеховский Ванька Жуков, сказал:
- Ну что, я ему говорю: давай музон, а он, вижу, что боится, но форс держит, говорит: не будет, мол, музыки, время вышло. Я тогда волыну достал, пальнул разочек в потолок, так, для острастки, а Барсук в это время харч кинул, ну я и поскользнулся… Когда падал, случайно на курок нажал и, бля, надо же так, прямо лабуху этому в сердце. Специально хрен так попадешь.
- Это мне известно, - кивнул Желвак, - дальше давай.
- Дальше… А баба эта рыжая там сидела и все видела. Это я уже потом вспомнил. Сначала-то не пристегнул, а потом, как все сложилось, уже и понял. И на суд она пришла в парике, бля, как шпионка. И давай на меня косяки кидать злобные. Но Бастинда тоже не лыком… - с гордостью сказал Червонец и тут же снова вздохнул. - Она ее просекла, а мне, дура, не сказала. Прости Господи. А потом… Бля буду, Николай Иваныч, все так и было - сам не видел, но зуб отдам - Бастинда решила припугнуть рыжую эту, чтобы не вякала, но там, на стройке, все повернулось по-другому. Не то чтобы рыжая крутая какая-нибудь оказалась… Просто так вышло. Ну и Бастинда… Сами знаете.
- Это мне тоже известно, - сказал Желвак, - дальше.
- Ну… - Червонец пожал плечами, - мы с корешами решили поговорить с ней по-свойски, чтобы за Бастинду ответила…
- А вот отсюда помедленней, - остановил его Желвак, - не спеша, подробно.
Он налил себе водки и, выпив ее, закусил на этот раз чайной ложкой черной икры.
- Ну, это… Пошли мы к ней на хату.
- С кем пошли?
- Ну, известно, с кем… Значит, я, Клевый и Таран, - Червонец поочередно кивнул на братков, сидевших справа и слева от него, - и еще Барсук, Водчанский и Мишка Штырь.
- Так, - кивнул Желвак, - продолжай, только не спеши.
- А я и не спешу, - Червонец посмотрел на стол, - Николай Иваныч, можно водички?
- Отчего ж нельзя, попей, попей…
Червонец встал, налил себе минералки, выпил ее залпом, потом снова опустился на подлый скользкий стул и, вытерев губы рукой, сказал:
- Ну, в общем, мы пришли к ней на хату, а ее не было. Штырь дверь отпер, там замок - курам на смех, мы зашли в хату, посмотрели там, что к чему, потом я оставил Барсука, Водчанского и Штыря, чтобы рыжую дождались, а мы с Тараном и Клевым, - Червонец снова кивнул на братков, - ушли. А тех троих, сам знаешь, до сих пор нет. Я вот думаю - может, они там в хате нашли что-то сильно богатое и решили склевать это на троих? И слиняли. Видать, в натуре что-то серьезное нашли…
Мысль о богатом сокровище, заставившем трех братков скрыться с добычей, пришла в голову Червонца только что, и он счел ее очень удачной в том смысле, чтобы направить мысли Желвака в другую сторону.
Но Желвак только поморщился и сказал:
- Никакого богатства там не было. А про корешей своих можешь забыть. У них теперь даже могил нет, - повторил он слова Артура.
- То есть как это - могил нет? - удивился Червонец. - А откуда вы знаете?
- Я много чего знаю, - многозначительно ответил Желвак, - ну и что дальше было?
- А все, - уверенно кивнул Червонец, - больше ничего и не было. Я же вам уже это все рассказывал один раз. А сейчас уже второй.
- Нужно будет - и десять раз расскажешь, - с угрозой произнес Желвак, - и пятьдесят. Значит - все?
- Как есть все, - ответил Червонец. Авторитет закурил, выдержал паузу, затем тихо спросил:
- А медальон?
- Какой медальон, - фальшиво удивился Червонец.
- Какой? - еще тише переспросил Желвак и заорал: - А такой! Который ты тут на пол выронил! Такой, в котором буква неправильная, бля! Забыл?
Червонец, конечно же, не забыл про медальон.
Разве можно забыть про вещь, за которую тебе вчера пообещали пятьдесят тысяч долларов? Причем не кто-нибудь, а сам Граф. Червонец надеялся, что Желвак забыл про эпизод с медальоном, но оказалось, что хитрый авторитет помнит каждую мелочь.
