Вдруг толпа раздалась, и американцы увидели перед собой большой черный «Мерседес» с совершенно черными стеклами, который медленно ехал по узкой улочке. Люди опасливо шарахались в стороны, но Дамбер и Грин, привыкшие к тому, что в Америке пешеходов уважают, не обратили на машину никакого внимания. Однако «Мерседес» упорно катился вперед, и дело закончилось тем, что его пыльный бампер уперся в голые колени Дамбера. Дамбер возмутился и с размаху ударил по капоту обеими ладонями.
Толпа замерла.
Все знали, к чему может привести такое неосмотрительное действие. Все, но только не Грин и Дамбер. А Дамбер, не обратив внимание на странную реакцию окружающих, показал невидимому водителю средний палец и усугубил ситуацию фразой:
- You motherfucker! What a fuckin' bullshit?
Тут все четыре двери «Мерседеса» распахнулись, и из машины вылезли пятеро накачанных парней, которые до боли напомнили американцам их родных заокеанских головорезов.
Русские гангстеры, несмотря на жару, были одеты в черные похоронные костюмы, и на их лицах было знакомое выражение, говорящее о том, что сейчас кому-то не поздоровится.
Один из них опередил своих товарищей и, подойдя к Грину, неожиданно ударил его в лицо. Удар был вполне профессиональным, и Грин, покачнувшись, стал падать назад. Дамбер, который с детства занимался боксом и теперь был серьезным полутяжем, тут же отвесил русскому левый свинг, от которого абориген закрыл глаза и упал, как пальто с вешалки.
Остальные гангстеры завопили на непонятном языке, но с совершенно понятными интонациями, и бросились вперед. Грин, упав в расступившуюся толпу, естественным образом выбыл из схватки, и Дамберу пришлось одному иметь дело с четырьмя очень недоброжелательными противниками.
Их недоброжелательность выразилась главным образом в том, что, умело окружив Дамбера, они обрушили на него град тяжелых ударов. У него тут же оказался подбит глаз, рассечена бровь, а нижняя губа распухла и вывернулась, как у опереточного негра.
Удары сыпались со всех сторон и под всеми возможными углами. Наконец Дамбер не выдержал и упал, закрыв голову руками. Пнув лежащего врага еще несколько раз, русские гангстеры помогли своему товарищу встать и, удерживая его от того, чтобы расправиться с поверженным обидчиком, повели в машину.
Двери «Мерседеса» захлопнулись, и машина, резко дернувшись вперед, остановилась в нескольких сантиметрах от лежавшего на асфальте Дамбера. Поняв намек, он с трудом встал и освободил дорогу. «Мерседес» медленно проехал мимо, и толпа сомкнулась за ним. Оглядевшись, Дамбер увидел Грина, который стоял в сторонке, держась за щеку.
- Он мне зуб сломал, - прошепелявил Грин, страдальчески морщась.
- Ты на меня посмотри, - ответил Дамбер, - такого со мной уже лет восемь не было.
- Слушай, пошли в гостиницу, - жалобно произнес Грин.
- Пошли, - кивнул Дамбер, - ну их к черту! Он достал из кармана платок и, морщась от боли, стал осторожно вытирать кровь с лица.
Публика, потерявшая к ним всякий интерес, снова начала свое хаотическое движение, и на пострадавших никто больше не обращал ни малейшего внимания.
В это время невдалеке от места событий раздался угрожающий крик, и толпа снова заволновалась. Расталкивая народ, в сторону Грина и Дамбера продирался молодой длинноволосый парень. За ним, решительно расталкивая толпу, ломились несколько рослых людей в камуфляжной форме и спецназовских масках. В их руках были дубинки и пистолеты.
Дамбер и Грин, разинув рты, уставились на эту картину, и тут парень, подскочив к Грину, сунул ему в руки небольшой пакет, что-то сказав при этом.
Потом он побежал дальше, а Грин, держа пакет в руке, удивленно посмотрел на Дамбера.
Но тот оказался посообразительнее и прошипел:
- Брось пакет, идиот! Это же наркота!
Грин, еще не вполне отошедший от нокдауна, растерянно посмотрел на пакет, и тут к ним приблизились догонявшие беглеца спецназовцы. Увидев пакет в руках Грина, бежавший впереди здоровенный спец что-то выкрикнул и с размаху ударил Грина дубинкой по голове.
Остальные спецы, услышав его выкрик, забыли о сбежавшем парне и тоже бросились к американцам. Через несколько секунд Дамбер и Грин лежали на асфальте вниз лицом, их руки были завернуты за спину, и один из догоняльщиков неторопливо отстегивал от пояса наручники.
При этом он что-то многообещающе говорил, и в его словах звучало злорадство. Американцы были в шоке. Они и представить себе не могли, что в первый же день их пребывания в европейской культурной столице вляпаются в такое…
Дамбер вывернул шею и прохрипел:
- Я требую встречи с консулом! Надевавший на него наручники спецназовец удивился и о чем-то спросил. Дамбер, понятное дело, ничего не понял, но на всякий случай ответил:
- Мы американские граждане. Вызовите американского консула.
На лице спецназовца отразилось некоторое понимание услышанного, потом удовлетворение, и он ответил с сильным акцентом:
- Американцы… Международная наркомафия. Тюрьма. Пожизненное.
Пакет, выпавший из рук Грина, лежал на земле в десяти сантиметрах от носа Дамбера. Его угол был надорван, и Дамбер почувствовал запах, не оставлявший никаких сомнений относительно его содержимого.
Дамбер покосился на Грина и увидел, что тот лежит с наручниками на завернутых за спину руках. Через секунду и он сам почувствовал защелкнувшуюся на запястьях сталь. Ощущение было таким же, как и в Штатах, когда его повязали в Бронксе с кокаином. Но тогда мистер Шервуд выручил его, а теперь…
Америка была далеко, и Дамбер подумал: «Ох, лучше бы здесь были белые медведи и ботинки из коры березы».
Их грубо засунули в провонявшую всякой дрянью желто-синюю коробку на колесах, и тряский полицейский экипаж поехал в неизвестном направлении. Дамбер попытался было сказать что-то, но тут же получил по ребрам автоматным стволом. Он машинально отметил, что спецура вооружена хорошо известными ему автоматами «АК-47».
Американцы валялись на железном полу, придавленные ботинками сидевших на жестких скамейках спецназовцев и молчали.
Сказать было нечего.
* * *
Владислав Андреевич Сибирцев, шестидесяти двух лет, когда-то был благополучным гражданином и уважаемым членом общества.
Двадцать пять лет он преподавал английский язык студентам Ленинградского технологического института, а кроме того неплохо зарабатывал на переводах, в том числе и художественной литературы.
До поры до времени все было хорошо, но потом настала перестройка, и бандиты, втянув Владислава Андреевича в примитивную аферу, отняли у него все. Они оставили ему жизнь, но деньги, квартира и некоторые материальные ценности - все это растаяло в неизвестных пространствах без следа.
Владислав Андреевич Сибирцев стал бомжом.
