Гвоздь же, который следил за ней, едва не роняя слюну, принял эту мимолетную улыбку за одобрительный знак и, подмигнув приятелям, сполз с насеста.
Лина увидела его отражение в стеклянной морде игрального автомата. Гвоздь, повернувшись к дружкам и думая, что девушка его не видит, недвусмысленными жестами показал, что он будет делать с нею. Жесты были изобретательны и разнообразны, они обещали немало плотских удовольствий, но Лине стало только противно. По сравнению с Артуром Гвоздь выглядел, как гиена рядом со львом, и не вызывал ни малейшей симпатии.
Подойдя к Лине, Гвоздь взгромоздился на соседний табурет и сказал автоматчику:
- Василий, принеси нам с девушкой пивка.
- Я не пью пива, - кокетливо ответила Лина, чувствуя, что встает на тонкий лед опасного приключения.
- А что ты пьешь? - спросил Гвоздь. - Это ничего, что я сразу на «ты»?
- Ничего, - Лина развратно улыбнулась, - а пью я сок или кофе.
- Какой сок? - развивал знакомство Гвоздь.
- Ананасовый.
- Василий, - Гвоздь энергично пошевелился на табурете, - мне пиво, а девушке - ананасовый сок и кофе.
Василий кивнул и пошел в буфет, а Гвоздь, снова повернувшись к Лине, сладким голосом спросил:
- Ну и как нас зовут?
У Лины аж свело челюсти, но она не подала виду и ответила:
- Меня-то? А меня Валентиной зовут.
- Валюха, стало быть, - удовлетворенно сказал Гвоздь.
- Ага, - кивнула Лина.
Она представила себе всех этих Валюх и Зинок, глупо хлопающих глазками и восхищающихся бандитскими подвигами, и себя среди них. Интересно, подумала она, а если бы он узнал мое настоящее имя - Акулина, - он стал бы называть меня Линькой?
Василий принес небольшой подносик с пивом, соком и кофе и стал расставлять заказ на узкой полочке сбоку от автомата.
А Гвоздь, барским жестом достав из кармана толстый бумажник, широко открыл его и, хвастливо показав Лине толстую пачку тысячных купюр, сказал:
- Во, Валюха, смотри! Выиграл! Фарт - это, понимаешь, дело тонкое… Могу и поделиться, мне не жалко. Слышь?
И он многозначительно толкнул Лину локтем.
У нее снова свело зубы, но игра стоила свеч, и Лина, поведя плечиком, ответила:
- Да я и сама девушка не бедная. Меня деньги не интересуют.
- А что тебя интересует? - Гвоздь расплатился и убрал бумажник. - Может, вмазаться хочешь или по коксу?
- Пока не хочу, - Лина догадалась, что речь идет о наркотиках, - может быть, потом…
- Ну смотри… - Гвоздь присосался к бутылке с пивом.
- А что это у меня тут такое выпало? - спросила Лина, указывая на экран, где образовалось каре.
- Во, коряга! - обрадованно завопил Гвоздь, увидев на экране каре на восьмерках. - Ну ты фартовая, Валюха! Жаль только, что ставка маленькая. Давай, жми, может быть, файф выскочит!
Лина неуверенно нажала на кнопку, но ничего особенного не выскочило.
- Так, - Гвоздь взял на себя инициативу, - давай для начала ставку поднимем…
Он пощелкал кнопками, и числа в графе выигрышей поменялись на более внушительные.
- Во, другое дело. Давай, жми!
Лина нажала, и снова выпало каре, но на этот раз ее выигрыш составил уже четыре тысячи рублей.
- Точно говорю, фартовая!
Гвоздь по-свойски приобнял Лину за плечи и сильно прижался к ней.
- Ну, давай, жми. Если сейчас будет пятая восьмерка - ты выиграешь пятнадцать косарей.
- То есть как это - пятая? - удивилась Лина. - Их же всего четыре тут.
- Ну, это если джокер выскочит. Он за любую карту канает, - объяснил Гвоздь.
Он все еще покровительственно обнимал Лину, и она, чтобы освободиться от неприятного прикосновения, уронила на пол ложечку для кофе, которую держала в левой руке.
Гвоздь снял руку с Лины и, подняв ложечку, положил ее на автомат.
- Ну, давай, жми, - он уже по-хозяйски поднял руку, чтобы снова облапить Лину, но она чуть посторонилась и сказала:
- Жарко…
- А я вообще жаркий, - ухмыльнулся Гвоздь.
- Это хорошо, - кивнула Лина и нажала на кнопку.
С электронным шуршанием выскочила дама бубей.
- Не, не то… - разочарованно протянул Гвоздь. - А так бы пятнадцать косарей, считай - пятьсот бакинских!
Он отхлебнул пива и, рыгнув, спросил:
- А ты вообще чего любишь, Валюха? Ну, я в смысле, если не деньги?
- А я красивые вещи люблю, - хищно улыбнулась Лина, - у меня к ним страсть. Особенно старинные. Мне по гороскопу серебро полагается.
- Серебро… А чо не золото? Золото - оно покруче будет!
- Нет, я не люблю золото. У него блеск дешевый. А вот серебро - это другое дело.
- О! - Гвоздь сладко прищурился и сказал: -Слышь, Валюха, а у меня для тебя как раз кое-что имеется. Вещь старинная, цены немалой… И как раз серебряная. Только она дома у меня. Поехали, покажу! Она тебе точно подойдет. Только веди себя со мной хорошо, - и погладил ее по круглой коленке.
Лина помолчала и, чувствуя, что приближается к повороту, за которым опасность может стать реальной, игриво спросила:
- А что за вещь? Может, она и не стоит того, чтобы нам с тобой специально к тебе ехать?
Она нарочно сделала ударение на словах «нам с тобой», и Гвоздь, попавшись на элементарный крючок, затараторил:
- Да ты чо! Вещь такая, что тебе в самый раз. Повесишь на грудь, а грудь у тебя высший сорт, прямо как яблочки, и между яблочками как раз… Это… Короче, объясняю. Старинный серебряный медальон. Овальный и открывается.
Гвоздь перевел дух и присосался к пиву. Опустошив бутылку, он повернулся к бару и сказал:
- Васек, давай еще пивка! А Валюхе моей - шампанского.
Сердце Лины стучало не то чтобы быстро, но как-то резко, и она, глубоко вздохнув, капризно спросила:
- А какое там у него шампанское?
При этом она расправила плечи, и черная футболка туго обтянула ее грудь, которую Гвоздь только что довольно метко сравнил с яблочками. А поскольку бюстгальтера она не носила, то Гвоздь, увидев это, вздрогнул и сказал:
- Не, точняк, этот медальончик как раз для тебя. Он, между прочим, антикварный и стоит немалых бабосов. Так что поехали, примерим. И вообще…
- Может, и поедем, - благосклонно ответила Лина и многозначительно улыбнулась, - только я не услышала ответа.
- Какого ответа? - нахмурился Гвоздь.
- Насчет шампанского. Если сладкое - я не буду. Лучше полусухое.
