Возможно, историки и будут счастливы получить несколько царских побрякушек, но этим дело и кончится. Все остальное растворится в воздухе. А точнее, в бездонных карманах чиновников, которым сколько ни дай - все мало.
Артур намеревался забрать весь клад себе, а уж потом, вместе с Графом, найти ему достойное применение. Старые приятели сходились во мнении, что сами по себе деньги не имеют никакой цены. Они знали, что хрустальные унитазы и яшмовые потолки не приносят радости.
И Артур, и Граф были достаточно богаты, чтобы не думать о деньгах, а с другой стороны, достаточно умны, чтобы понимать - деньги должны работать и приносить радость результатами этой работы.
Тесно связанный с криминальным миром Граф и глубоко погрузившийся в тайную жизнь спецслужб Артур были друзьями, и для обоих это было гораздо важнее уголовных понятий и мрачных законов плаща и кинжала.
Артур рассчитывал построить комбинацию с сокровищем таким образом, чтобы все остались с носом, а он - в белом фраке. Он должен был остаться в хороших отношениях и с дураками, и с подлецами.
Но был в этом деле и еще один щекотливый нюанс, который по своей сложности и важности превосходил все чиновные и шпионские интриги.
Лина.
Артур влюбился в нее, как мальчишка. Но Лина…
Конечно, Артур был достаточно решительным и жестоким человеком, он мог в крайнем случае просто отобрать у нее медальон силой. Или украсть. Но при это он не хотел потерять ее доверие. Момент, когда Артур мог забрать медальон у бандитов, был упущен, и теперь перед Артуром стояла весьма сложная задача - получить медальон и не потерять Лину.
Артур не знал, как ему поступить.
Он впервые попал в ситуацию, когда долг вступает в противоречие с любовью, и это разрывало его на части. Внешне его состояние не выражалось никак, но это стоило Артуру неимоверных усилий.
- А о чем вы задумались? - спросила Лина, следя за тем, как Артур открывает коньяк.
- О вас, - честно ответил Артур.
- Это приятно, - Лина улыбнулась, - но у вас было такое невеселое лицо…
- Просто не к месту вспомнилось кое-что по работе, - ответил Артур и почти не соврал.
- Не смейте думать о работе при мне, - Лина грозно нахмурилась, - я не позволяю вам этого.
- Слушаюсь, моя госпожа, - Артур склонил голову и стал наливать коньяк.
- То-то, - смилостивилась Лина.
Они выпили под плеск волн, набегавших на борт, и Лина, сморщив нос, сказала:
- Однако какая гадость этот коньяк! Клопами пахнет…
- Так ведь коньяк и должен пахнуть клопами, - кивнул Артур, - все правильно. Лесными клопами.
- Ну ладно… Так что же все-таки за медальон такой у меня? Вы обещали рассказать, вот и выполняйте обещание.
- Да? - Артур задумчиво посмотрел на Лину. - Но ведь я же рассказал вам…
- Мне кажется, что вы рассказали мне не все, - Лина взглянула на Артура.
- Ну не то чтобы скрыл… - Артур кашлянул и начал врать. - Просто некоторые исторические подробности… И не только исторические. В основном я не стал рассказывать вам о том, что когда-то за этим медальоном охотились, и охотились серьезно. Он был паролем, по которому можно было получить в одном из швейцарских банков хранившиеся там деньги.
- Правда? - у Лины екнуло сердце. Неужели она была права в своих безумных предположениях? - Так давайте получим!
- Я сказал - можно было, - продолжал врать Артур, - но теперь они уже давно получены, однако кое-кто не верит в это и продолжает поиски медальона. Так что вы лучше храните его дома. А то случайно наткнетесь на такого искателя…
- Так, значит, те, кто украл его у меня, знали об этом?
- Нет, не знали. Это было случайностью.
- Да… - Лина изобразила притворное разочарование. Ох, не верю я вам, господин спецагент! - А вы точно знаете, что швейцарские деньги уже получены?
- Точно, - твердо ответил Артур, - иначе бы я первый предложил вам поехать в Женеву. А потом купить островок в Средиземном море. Я уже присмотрел один такой…
- Ладно, - кивнула Лина и соврала: - Я верю вам.
Эти слова полоснули Артура по сердцу.
Лина верит ему, а он…
Скотина…
- Давайте тогда выпьем еще этой клоповой настоечки, - сказала Лина, - с расстройства.
- Ну стоит ли расстраиваться, - улыбнулся Артур и взялся за бутылку, - в жизни есть вещи, которые гораздо ценнее всяких там денег и островков.
Он наполнил рюмки и сказал:
- Давайте выпьем за те самые вещи, которых не купишь и не упрячешь в швейцарском банке.
Лина кокетливо улыбнулась, лихорадочно думая, что делать дальше, и ответила:
- Да. Давайте выпьем за это.
Они подняли рюмки и посмотрели друг на друга без улыбки.
Артур кивнул и лихо опрокинул рюмку в рот.
Лина же выпила свой коньяк мелкими глоточками.
- Вы пьете, как птичка, - сказал Артур, глядя на нее.
- Как птичка… - Лина фыркнула и едва не поперхнулась коньяком. - Что за манера говорить под руку!
Она вытерла губы салфеткой и сказала:
- А вообще ничего коньячок. Я вроде распробовала.
- Я же говорил, - ответил Артур, - а вы не верили.
- Нет, что вы, милый Артур, я вам верю!
И снова эти слова заставили Артура почувствовать себя скотиной.
- А я немного захмелела, - радостно сообщила Лина, - так хорошо стало и тепло…
- И мне тоже, - сказал Артур, - а вот теперь я хочу послушать ваш рассказ о медальоне. Наверное, он будет поинтереснее моего.
- Вряд ли, - Лина покачала головой, прикидывая, что рассказать, а о чем умолчать, - в нем не будет ни богатств, ни банков… Однако слушайте.
Вытащив из пачки сигарету, Лина прикурила от поднесенной галантным Артуром зажигалки.
- Я не мастерица рассказывать… Это будет скорее доклад, - Лина невесело усмехнулась, - о проделанной работе. Я решила нарушить ваши заветы, вы уж простите, Артур…
- Это ничего, - ободряюще сказал Артур, - заветы и клятвы на то и существуют, чтобы нарушать их.
- Да… Так вот, я решила отыскать медальон. - Лина решила рискнуть и рассказать о том, что убила Червонца. - Я не сказала вам, но мне удалось разыскать то место, где эти подонки держали меня. Я проследила за приятелями этого самого Червонца. Он, оказывается, попал в больницу. Думаю, вам ясно, что было дальше. Я приехала в больницу, дождалась, когда бандиты уйдут, и вошла в палату Червонца. Он там лежал в отдельной палате, весь в капельницах, в гипсе… В общем, еле живой. Я привязала его бинтом к койке и впрыснула ему в вену двадцать кубов йода.
