Лина наступила ему на ногу, и Артур жалобно простонал:
- Что у вас за манера - ноги отдавливать? Этак через некоторое время они у меня станут плоские, как у пингвина.
- Не станут, - пообещала Лина, - вы приучитесь вовремя отдергивать их.
- Разве что… - Артур наклонил голову и жарко подышал Лине в макушку.
Она замерла. Он отодвинулся от нее и добавил:
- Кстати, пока не забыл. Дайте-ка мне телефончик этой вашей вымогательницы…
Глава тринадцатая
ДОЛГ, ДРУЖБА ИЛИ ЛЮБОВЬ?
- Ладно, иди, - сказал Желвак и расслабленно махнул рукой.
Мышка скрылась за дверью, и Желвак, проводив ее довольным взглядом, повернулся к усевшемуся на скользкий стул Стасу.
- Ну что там у тебя? - спросил он. - Отрываешь начальника от дела… То есть - от заслуженного отдыха… Смотри, если побеспокоил меня по мелочи, жопу разорву.
- Да по какой там мелочи! - Стас аж подскочил. - Червонца замочили!
- То есть как замочили? - нахмурился Желвак. - Он же в больнице.
- Ну да, в больнице! Там и замочили.
- Так, - выдохнул Желвак. - Давай с самого начала.
- В общем…
Стас оглянулся на дверь и, понизив голос, начал свой рассказ.
- В общем, мы поехали к Червонцу в больницу. Апельсины там, сигареты, все, что положено. Поднимаемся в палату - лежит. Весь в бинтах, трубочки разные, капельница… Но разговаривает и вообще - живой, хоть и покопанный весь. Ходить, правда, не может, и голова пробита, а так - живой. Ну мы с ним поговорили, и он рассказал, кто его окучил.
- Ну и кто же? - поинтересовался Желвак.
- Гвоздь. Он под Грыжей работает, а там такая история вышла… Червонец продал ему медальон…
- Ах вот как! - Желвак зловеще поморщился. - Значит, грыжевская братва… Ну-ну, давай дальше, интересная история получается.
- Вот я и говорю… Когда вы сказали, чтобы Червонец медальон нашел и вернул, то он поехал искать этого братка. И нашел его. Гвоздя, стало быть. Давай, говорит, обратный ход организуем, я, говорит, тебе бабло привез. А тот, гордый, бля, отвечает: поезд ушел, и все в таком духе. Ну, Червонец возмутился, и они его вчетвером уделали. И сбросили в Волковку.
- В речку, что ли?
- Ага. Только он в воду не упал, на берегу зацепился. Ну а потом его тетка одна увидела, она с собакой гуляла… Вызвала «скорую», а дальше - понятно.
- Понятно… - повторил Желвак зловеще. - Значит, говоришь, грыжевская братва беспредел творит?
- Натуральный беспредел, - подтвердил Стас, - Червонец врать не будет. Он пацан конкретный.
- Ладно, - Желвак побарабанил по столу пальцами, - придется Грыже предъяву выставить. Разберемся. Ну давай дальше.
- Дальше… Значит, так. Червонец нам все это рассказал, ну, мы ему анекдоты всякие, для поднятия духа… и ушли. А когда уже уехали, я вспомнил, что оставил в палате трубку. Пришлось возвращаться. Вернулись мы где-то через полчаса, там на Ленинском авария случилась, пробка… А Червонец уже мертвый. И видно было, что его к кровати бинтами привязали. Ну, бинты уже порванные были…
- Интересно… - тихо произнес Желвак. - Привязанный, значит…
- Ага, привязанный. Но интересно не это. Самое интересное - когда мы обратно в больничку приехали, я из машины вышел и столкнулся с той самой рыжей, которая у нас на хате была.
- С Линой этой, что ли?
- С ней самой. Только я ее сначала не узнал, она спиной была. А потом, уже после того, как к Червонцу поднялись, - понял. Лина эта рыжая - вот кто его убил.
- Ни хрена себе! - Желвак растерянно почесал подбородок. - Это она, значит, резвая такая? Ну, бля, Артурчик, ответишь ты за свою бабу.
Он посмотрел на Стаса и грозно спросил:
- Уверен, что это она?
- Век воли не видать! - Стас чиркнул себя ногтем большого пальца по горлу. - Толян, он в машине сидел, видел, как она потом оглянулась на меня. Он ее сразу признал.
- Хорошо… - глаза авторитета сузились. - Хорошо…
Взглянув на Стаса, он сказал:
- Новости ты мне принес с одной стороны невеселые - братка нашего убили. И кто убил - баба! Но это ничего. Мы его по-христиански проводим, все будет путем. Такая уж у нас жизнь… А с другой стороны - важные новости. Нужные…
Стас занялся водкой, а Желвак, задумчиво глядя в темный угол кабинета, сказал:
- Значит, так. Адрес этой рыжей у вас есть. Берите ее и волоките ко мне. Я с ней разберусь. И не миндальничайте. Делайте с ней что хотите. Хотите - отпердольте ее во все дыры, она баба смачная. Хотите - попортите ей фигуру, она ей больше не понадобится. А хотите - и то и другое. Но чтобы живая была и говорить могла. Ясно?
- Ясно, Николай Иваныч, - ответил Стас.
- А ясно - так иди и делай. Стас кивнул и выскочил за дверь.
- Ты у меня кровавыми соплями умоешься. Комиссар, бля, президентский… - пробормотал Желвак. - Да я тебя вместе с твоим президентом! Я авторитет, и никому…
Желвак вскочил и пробежался по кабинету.
- Сука… И как ловко, паскуда, заморочил мне голову! Умей, говорит, проигрывать, иначе жить не будешь! Ну так я тебе покажу и проигрыш, и выигрыш. Я твоей лярве рыжей сам сиськи отрежу. А потом ты ко мне на карачках приползешь и выкупишь то, что от нее останется.
Отпустив Стаса, Желвак налил себе водки и, прищурившись, посмотрел на противоположную стену долгим недобрым взглядом. Он был человеком злопамятным и мстительным, поэтому не собирался просто так забыть о том, что грыжевские братки сделали с его человеком.
Он достал трубку и позвонил своему бригадиру силовиков. Четверо молодых, сильных и безжалостных мужчин были преданы своему патрону душой и телом и с удовольствием расправлялись с теми, на кого указывал Желвак.
- Да, Николай Иваныч, я слушаю, - ответил бригадир оперативной группы Березай.
- Здравствуй, Березай, здравствуй, дорогой, - ласково сказал Желвак.
Он и сам побаивался Березая и его бойцов и поэтому всегда был с ними вежлив и щедр.
- Слушай, Березай, твои ребята там не застоялись без дела? Я слышал, что от этого кровь застаивается.
- Ну, этого-то можно не бояться, - засмеялся Березай, - они у меня в свободное время то в спортзале, то в тире тусуются, так что с ними все в порядке.
- Ну вот и хорошо… - Желвак помолчал. - Ты Грыжу знаешь?
- Кто же этого гандона не знает? - презрительно фыркнул Березай. - Гнида еще та. Не зря у него такое погоняло.
- Это хорошо, что знаешь, - удовлетворенно сказал Желвак, - тогда слушай сюда…
