Глаза Жигана выпучились, он выронил пистолет и потянулся руками к лицу. Но Тихоня для начала сильно врезал из положения лежа по его неестественно вывернутой чавке, а в довершение схватил Жигана за голову и небрежно вертанул ее. Теперь Жиган, лежа на животе, смотрел неподвижными глазами в потолок При жизни такой ловкий трюк у него ни за что бы не получился.
Березай и Глухарь, увернувшись от первых выстрелов сверху, открыли ответный огонь, и двое блатных стрелков, рискнувшие открыть тайну антресолей, гремя, скатились по железной лестнице вниз.
Тут же в распахнутую под потолком дверь полетели две гранаты.
Березай попал точно в дверь, и было слышно, как граната катится по дощатому настилу антресолей. А Глухарь промахнулся, но его граната, ударившись о стенку, упала вниз и больно стукнула по голове Джексона, прятавшегося за лестницей. Он зашипел от боли и стал машинально тереть шишку, бессмысленно глядя на лежавшую перед ним гранату.
А когда понял, что именно ударило его по репе, было уже поздно.
Обе гранаты взорвались практически одновременно. С антресолей послышались крики, взрывом сорвало несколько листов фанеры, из которой были сделаны стены этого скворечника, а из образовавшейся бреши вывалился труп. Падая, он ударился о штабель видиков, за которым лежал Тихоня, и видики рухнули прямо на Тихоню, который тут же начал нецензурно ругаться.
Граната, взорвавшаяся под носом у Джексона, сильно испортила его внешность, и Джексон теперь выглядел так, будто побывал в руках маньяка, вооруженного зазубренным молотком для отбивания мяса.
Стало тихо.
Вдруг сверху послышался голос:
- Все, начальники, сдаюсь! Только не стреляйте!
И на верхней ступеньке железной лестницы показался браток с поднятыми руками. Когда он увидел вовсе не ментов - а он был уверен, что их попросту повязали, - его лицо вытянулось. Березай и Глухарь засмеялись, и в этом смехе для отморозка, решившего сдаться, не было ничего хорошего.
Глухарь, оглянувшись на Березая, указал на братка пистолетом и громко сказал:
- Он принял нас за ментов! - и, снова повернувшись к стоявшему с поднятыми руками братку, продолжил: - Тебе менты сейчас были бы за счастье! Ты ошибся, урод.
И дважды выстрелил.
Браток застонал и рухнул с лестницы прямо на труп Джексона.
В это время из-под груды видиков с шумом и руганью выбрался Тихоня. Осмотревшись, он спросил:
- Ну что, все, что ли? - и стал отряхиваться. Оглянувшись, Березай ответил:
- Вроде бы все. Проверьте все углы.
И они начали осторожно обходить ангар.
Бесшумно повернув за высокую пачку древесно-стружечной плиты, Березай неожиданно увидел окровавленного братка, который, прижимая одну руку к животу, из которого текла кровь, другой рукой набирал номер на трубке.
Направив на него пистолет, Березай спросил:
- Ты Грыже звонишь?
Браток, испуганно оглянувшись на стоящего перед ним Березая, кивнул.
- Давай звони, - улыбнулся Березай, - мне как раз поговорить с ним надо.
Браток набрал номер, затем Березай отобрал у него трубку, приложил ее к уху и стал ждать. Пистолет он держал направленным на братка. Наконец на том конце раздался шорох и голос произнес:
- Я слушаю.
- Это хорошо, - отозвался Березай, - слушай, как я пристрелю последнего из тех, кто у тебя был на Салова.
И он выстрелил братку в грудь.
Тот горестно всплеснул руками, будто желая сказать «ну как же так», и повалился на спину, громко треснувшись мертвым затылком о цементный пол.
- Слышал?
- Слышал, - сдавленным от ярости голосом ответил Грыжа, - но еще не вечер, пидар поганый.
- Конечно, не вечер, - согласился Березай, - к вечеру мы вас еще где-нибудь навестим. Я еще пока не решил, где именно.
И он бросил трубку на труп невезучего братка.
Обойдя помещение, Глухарь и Тихоня вернулись к Березаю.
Тихоня нес в руке замызганную канистру.
- Живых - никого, - доложил он и, кивнув на канистру, добавил: - Растворитель. Давай?
Березай посмотрел на канистру и ответил:
- Давай. Глухарь, выпусти работяг.
- Годится, - сказал Глухарь и пошел в соседний цех.
А Тихоня, открыв канистру, начал щедро поливать растворителем все вокруг.
Выйдя на улицу, Березай увидел Блэйда, стоявшего с пистолетом, направленным на дверь.
- Все, - сказал Березай, - можешь убирать пушку. Здесь было четырнадцать уродов. Что с рукой?
Блэйд спрятал пистолет и покосился на простреленную руку.
- Ничего страшного, - ответил он, - мышцу прострелили, и все дела.
К ним подошел Глухарь и сообщил:
- Я сказал работягам, чтобы они выходили через пять минут. Только они там лыка не вяжут. Уже успели нажраться. Ладно, почуют запах, вылезут.
Дверь открылась, и из ангара вышел Тихоня. За его спиной мелькнул огонек.
- Надо уходить. Сейчас пыхнет. Я там еще бочечку с лаком нашел, так что…
И желваковский отряд особого назначения направился к проходной.
Вахтер спал с открытым ртом, и по его губам ползала муха. Когда гости проходили мимо, муха улетела, а вахтер закрыл рот. Но глаза его так и не открылись. Стоявшая под столом бутылка была пуста.
Глава шестнадцатая
О ПОЛЬЗЕ ПАРАПЛАНОВ
Одного из двух бандюганов, которые увязались за ней еще на Среднем проспекте, Лина узнала сразу - это был один из тех, кто держал ее в купчинской квартирке. Они преследовали Лину с упорством настоящих гончих, и она, часто оглядываясь, шла быстрым спортивным шагом, ругая себя за то, что забыла трубку дома и теперь не могла позвонить Артуру.
Почти пробежав через Смоленское кладбище, Лина оказалась на заброшенной строительной площадке. Сразу за кладбищем в небо упирался строящийся уже четыре года самый высокий в Петербурге небоскреб. Скелет здания был готов, но когда дело дошло до отделочных работ, в дирекции проекта произошел крупный скандал, выяснилось, что все деньги украли раньше времени, и стройку заморозили.
Вбегая в дверной проем недостроенного небоскреба, Лина оглянулась еще раз и увидела, что бандиты продолжают упорно преследовать ее.
- Ну что ж, - произнесла Лина вслух и поразилась тому, как странно прозвучал ее голос, - посмотрим, что сможет сделать Лина Гессер.
И она направилась к грязной лестнице, ведущей на невообразимую высоту.
От непривычной нагрузки сердце Лины выскакивало из груди. В голове мелькнула мысль о том, что только законченные идиоты могут получать удовольствие от соревнований по скоростному подъему на «Эмпайр Стейтс Билдинг». Сзади, матюгаясь и пыхтя, топали по ступеням двое бандитов, которые отставали от нее на два этажа.
