– Не служил. Отсрочка.
– Ясно! От армии косишь в ментовке! Ничего! Завтра тебя оттуда вышвырнут. А осенью, если срок не получишь, отправишься служить. Глухой гарнизон и недобрых дедов я тебе обеспечу. Когда узнают, что ты работал в милиции, чтобы отмазаться от армии, вряд ли тебя там будут любить…
Сюжет продолжается еще несколько минут, пока Константин Иванович, вдоволь насытившись мщением, наконец не бросает небрежно:
– Свободны. Еще встретимся.
Менты, поджав хвосты, влезают в «уазик», и тот торопливо удаляется по проспекту.
* * *
Вечером мне домой позвонила Борщиха и совершенно бесцветным тоном, словно извещала меня об очередном теракте в Ираке, сказала:
– Смотрела сегодня «Ментов на обочине». Удачный сюжет. Повеселил меня.
Я ей не поверил. Веселиться, по-моему, эта амеба была неспособна.
– Ко мне уже поступили сведения, – продолжала она, – что ты растревожил большое гадючье гнездо. Милицейская троица – та, что ты выставил на посмешище – сейчас в полном составе потеет перед серьезной комиссией, которую в пожарном порядке создали в главке. Твоих антигероев показательно выпорют. Но на этом не остановятся. – Последнюю фразу Татьяна Григорьевна выделила.
Я был с ней абсолютно согласен: не остановятся. Если уж дело дошло до того, что оперативно сооружается некая чрезвычайная комиссия и солидные дяди вместо того чтобы, как полагается в конце тяжелой рабочей недели, расслабляться на дачах, мозолят задницы о свои рабочие кресла – донельзя нахлобученные сегодняшним сюжетом на НРТ… так вот, того, что приходится тратить драгоценные нервные клетки на – тьфу! – какой-то паршивый телеканал, кое-кто так не оставит! Зарвавшихся телевизионщиков надо ткнуть носом в кучу, которую они наложили в неположенном месте! Так, чтобы навечно усвоили, в каких углах можно гадить, а от каких лучше держаться подальше!
– Что, решат наехать на телеканал? – предположил я. – Или не на канал даже… на меня лично? – К этому я был готов, но никак не предполагал, что пули могут начать свистеть у меня над головой уже столь скоро.
– На НРТ они дергаться не посмеют. А на тебя лично… – Борщ прервала фразу на полуслове и взяла паузу, предоставляя мне время самому домыслить:
«Что касается меня лично, здесь ничего обещать невозможно. Шансов мало, конечно, но не исключено и такое, что, посовещавшись, великовельможные задницы посчитают недостойным себя связываться с каким-то ничтожеством вроде меня. Но скорее всего, я разозлил их всерьез, и теперь следует ждать неприятностей».
– Что касается тебя, Денис, могу только порекомендовать быть настороже. Возможны провокации.
– Какого рода провокации? – спросил я.
– Я могу, конечно, потратить добрый час на перечисление всего, что мне прямо сейчас придет в голову, – недовольно проворчала Борщиха. – Это могут быть подброшенные тебе в машину наркотики. Симпатичная девушка, от знакомства с которой ты удержаться не сможешь, и которая потом начнет вопить во всю глотку, что ты ее изнасиловал. Подложенная тебе в карман в магазине самообслуживания какая-нибудь безделушка с прилавка. Ты сам не обделен фантазией, Денис. Способен придумать добрую сотню таких провокаций. Если с тобой решат разобраться, то будут делать это не так по-дилетантски убого, как в январе. Тогда ты имел дело с обычной шпаной, которая тебя просто недооценила. На сей раз тобой займутся другие. Существуют специально подготовленные для таких операций сотрудники. И они разделаются с тобой, как с котенком.
– Ничего не поделаешь. – Что-либо глупее я, пожалуй, изречь сейчас не сумел бы. – Раз мне, несчастному, не суждено противостоять этим спецам по провокациям, так к чему портить жизнь, нагружать себя ожиданием неизбежного? Как говорится, если изнасилования избежать невозможно, так расслабься и постарайся получить удовольствие.
На другом конце телефонного провода Борщ многозначительно кашлянула, и мне тут же пришла в голову мысль, что кто-кто, а уж Татьяна Григорьевна никогда в подобной ситуации не оказывалась. Хотя, возможно, порой и мечтала о том, чтобы ее изнасиловали.
– Расслабляться не надо, Денис, – сказала Татьяна Григорьевна. – Если тебя и правда возьмут в оборот, никакого удовольствия ты не получишь. Вряд ли тебе подобное приключение придется по вкусу. Мы, конечно, в состоянии выдернуть тебя из любой передряги. Но дело в том, что это займет какое-то время.
– Мы – это кто? – тут же спросил я.
– Ты же наводил о нас справки.
– Не так уж и много при этом узнал.
– Не расстраивайся. Придет время, узнаешь побольше, – обнадежила меня Борщ. – А все страхи, которыми на днях делился с Василисой, выкинь из головы. Они и яйца выеденного не стоят… Все, Денис. До свидания, – неожиданно резко она решила свернуть нашу (стользадушевную!) беседу.
– Татьяна Григорьевна, мы не договорили, – заторопился я. – Так что же мне все-таки делать… в смысле, что значит «быть настороже»?
И получил совершенно неожиданный ответ:
– Поговори с Василисой. И короткие гудки.
«Хотя, почему неожиданный? – Я раздраженно швырнул телефонную трубку на стол. – Почему бы и правда в очередной раз не обратиться к малолетке за помощью: выручила раз, выручи и второй. Долой мужскую гордость! Долой самолюбие! Наплевать, что я на десять лет старше Васюты; что прошел довольно серьезную школу жизни тогда, как ее кругозор все последние годы был, с одной стороны, ограничен компьютером, а с другой – загадочной философией Дао; что, наконец, я мужчина, а она… даже не женщина, а всего лишь сопливая девчонка!
Впрочем, не такая уж и сопливая. К тому же с удивительно глубоким и трезвым взглядом на жизнь. В отличие от меня, предпочитающего плыть по течению, Василиса привыкла просчитывать все наперед. Она хитрее. Она осторожнее.
И все-таки……не к лицу мне……солидному мужику……к вчерашней тинейджерке……"Посоветуй, любимая, как разобраться с проблемами". Черта с два!!!» – принял решение я.
Прислушался – чего там творится за стенкой? Тишина. Василиса, наверное, сидит за компьютером и ждет меня. Я обещал к ней сегодня зайти.
Так бы и сделал, если бы не это буквально взбесившее меня «Поговори с Василисой». Будто она мой ангел-хранитель! Будто и шагу ступить без нее не могу!
«Могу! И докажу это! Прежде всего самому себе, – зло прищурился я и отправился в ванную. И, стоя под душем, вдруг придумал, как застрахуюсь от провокаций, которыми мне могут ответить менты. – Завтра… нет, завтра ведь выходной. Тогда послезавтра Ольге предстоит взять интервью на этот раз у меня. До поры, до времени запись ляжет на полку. Очень надеюсь, что снимать ее с этой полки и пускать в эфир не придется. Очень надеюсь! Но, как говорится, надейся на лучшее, но держи в уме самый мерзкий исход, будь к нему готов. Вот и подготовлюсь.
А Василиса? А ну ее к дьяволу! Пусть киснет дома перед компьютером, выполняет поручения Организации, играет с котенком, слушает музыку. Буду навещать ее – заходить по вечерам, уходить по утрам. Я готов даже по выходным выводить бедную затворницу в свет. Но удовольствия поучить меня жизни больше ей не доставлю.
