С дымящимся самоваром в руках проплыла через зал официантка Тамара.
Время перевалило за полночь. Наступила суббота.
День, когда по прогнозам Борщихи все для меня должно было перевернуться. Мне предстояло прекратить жить. И начать выживать.
Вот только почему-то не звонил телефон!
* * *
Мороженое растаяло, а кофе остыл, когда на столе наконец ожил мой мобильник.
От неожиданности я даже вздрогнул. Жадно схватил телефон, откинул крышечку.
– Слушаю!
– Они на подъезде, – сообщил незнакомый мужской голос.
– Оба? – Да.
– Через сколько ждать?
– Минут через десять.
– С охраной?
– Хм, – усмехнулся незнакомец: мол, а разве может быть как-то иначе? – Четверо трутней. Ну и водила еще.
– Антону уже сообщили?
– Да. Ты знаешь, что делать. Удачи, братишка, – пожелал мне мой таинственный информатор и прервал соединение.
Катерина замерла с большой красной клубничиной в ложечке.
– Что, начинается?
Я кивнул. И посоветовал:
– Не парься. Выпей «Лэфройга».
– Отрава! Не буду.
– Как хочешь. – Я запустил руку под полу пиджака, щелкнул тумблерами на Packet Video и GPRS-передатчике, активизировал камеру, скрытую в перстне. Потом вызвал из памяти телефона номер Лейлы.
– Алло.
– Хорош тискаться, сладкие. Начинаем. Врубай камеру.
– Есть, командир! – В отличие от Кати, готовой начать искриться от напряжения, Лейла была воплощением спокойствия. Возможно, на нее благотворно подействовало чересчур близкое общение со Славой: возможно, выпила лишнего; возможно, была такой хладнокровной по жизни. А, скорее всего, просто не сознавала, в какой натяг нам сейчас предстоит вписаться.
Я набрал номер Карины, сидевшей в нескольких метрах от нашего столика.
– Включай камеру. И попроси принести счет. Она повернулась ко мне. Кивнула.
Я в этот момент уже дозванивался до студии.
– Никита, приблизительно через десять минут начинаем. Ольга рядом?
– Нет, в своей келье. За станком.
– Напомни, чтобы не забыта включить микрофон.
Двое типов в добротных костюмах и почти одинаковых желтых галстуках синхронно снялись со своих мест и направились к выходу. Я проводил их взглядом.
– Как сигнал, Никита?
– Замечательный. Со всех трех камер.
– Звук?
– Нормальный.
– О'кей. Остаемся на связи.
Не отключая, я сунул телефон в карман пиджака и принялся наблюдать за тем, как Карина общается с официанткой Тамарой, старательно изображая из себя основательно поддатую дамочку, вульгарную и переполненную дешевенькими амбициями; эдакую мелкопоместную барыню, брезгливо отдающую распоряжения по хозяйству своей дворовой девке. Сам «барин» – охранник Геннадий, – перестаравшийся с водочкой, вовсю клевал носом и, судя по всему, связь с реальностью утратил всерьез и надолго.
– Как настроение? – перевел я взгляд на Катерину. – Нервяк отпустил?
Она виновато улыбнулась в ответ. Кивнула.
– Тогда зови официантку, проси нас рассчитать. А я слишком пьян. Не забывай, что ты тоже. – Я откинулся на спинку стула, прикрыт глаза и упер в грудь подбородок.
Когда возле нашего столика нарисовалась Тамара, я на короткое время пришел в себя, поднял на нее отсутствующий взгляд. И вдруг узнал девушку в высоком кокошнике, расплылся в дебильной улыбочке, потянулся к ней неверной рукой. Но опрокинул по пути бокал с остатками морса и испуганно замер.
– Си-ди! – прошипела на меня Катерина. – Колдырь! Опять нализался, квасит вторую неделю подряд, – заплетающимся языком негромко пожаловалась она в никуда. – Сейчас подремлет четверть часа… рассчитаемся… повезу домой… – Катя рассеянно глянула на застывшую возле стола официантку. – Водилу дадите?
– Да, да, конечно, – закивала Тамара. Я попытался вновь дотянуться до ее ляжки, и она отступила чуть в сторону.
– Ишь ты… какая… ловкая… – Прищурившись, я оценил ее мутным взором и пробормотал: – Короче, тащи еще водочки, детка. И счет.
– Никакой водочки! – окрысилась Катерина. – Осталась водка, допьем сейчас… Счет!!!
«Супер!» – оценил я актерские способности своей партнерши. Катя держалась просто великолепно! Нервяк, похоже, ее отпустил. Все пока шло как по нотам.
Тамара свалила в подсобку.
И тут же Геннадий вышел из «пьяного ступора», посмотрел в нашу сторону, подмигнул и вновь повесил буйную головушку на грудь.
Карина, дабы не пропадало добро, торопливо доедала десерт.
Антон, издалека перехватив мой взгляд, чуть заметно махнул мне рукой.
Катя поднялась из-за стола, подошла к окну, оперлась о подоконник.
– Две машины подъехали, – негромко сообщила она. – Прямо к крыльцу. «Мерседес» и, кажется, «Хам-мер». Вылезают какие-то типы. Вы ждали их?
– Да. – Я достал из кармана мобильник, поднес его к уху. – Никита, ответь.
Я знал, что канал связи со мной выведен на громкоговоритель селекторной связи, и мой голос сейчас раздался на всю монтажку.
– Да, Денис?
– Через минуту выходим в эфир. – Я не сводил взгляда со входа в служебное помещение. В любую секунду оттуда могла появиться Тамара. С нашим счетом. Со своей непомерной алчностью. Сейчас эта алчность выйдет ей боком! – Что там, Катя?
– Зашли внутрь. Шестеро. Два пожилых мужика. Остальные, думаю, телохранители.
Меня так и предупреждали: «Четверо трутней. Ну и водила еще».
– Садись на место. Сейчас будешь разбираться с Тамарой. – Я отметил, как из служебного помещения вынырнула напарница нашей официантки, подошла к Антону с Мариной. Скорее всего, принесла счет.
– Никита, как сигнал?
– В норме.
«Пора!» – решил я и подал команду:
– Тогда поехали! – Наблюдая за тем, как в трапезную вплывает целая процессия.
Шестеро.
Два уже намозоливших мне за сегодняшний вечер глаза обладателя почти одинаковых желтых галстуков.
Два старых откормленных рыта – и тому, и другому за шестьдесят; и у того, и у другого проблемы с избыточным весом; и тот и другой одеты с вызывающей небрежностью важных персон, наделенных правом появляться в футболке и джинсах там, где обязателен смокинг.
И наконец четыре амбала с постными рожами и в одинаковых черных костюмах. Если бы не полумрак в ресторане, на носах у всех четверых обязательно красовались бы «Рей Баны».
[42]
Внешний вид этого квартета австралопитеков просто кричал о том, что они телохранители.
