Я положил трубку и продемонстрировал Никите поднятый вверх большой палец. Потом связался с Ольгой:
– Погоди писать речь. Даст Господь, обойдемся без нее.
– Я рада, – коротко ответила ведущая.
Я в этот момент уже наблюдал по монитору за тем, как Василиса по телефону получает указания от Данилы. Весь разговор был отлично слышен в монтажке.
На Василисе был закреплен постоянно включенный микрофон. Другой микрофон – на Квачкове – четко принимал голос Данилы.
– …не вздумай обернуться, – наставлял он. – Пройдешь еще метров сто до перекрестка. Свернешь направо. Мы проедем прямо. Машину оставим, дальше будем сопровождать тебя пехом…
Я поднял взгляд на плазменную панель. По НРТ показывали какую-то тягомотину с претензией на триллер. Если все сложится хорошо, настоящий триллер начнется через несколько минут.
Почему-то меня не оставляло предчувствие, что на этот раз все срастется. Два часа назад, когда все, казалось бы, складывалось так, что сюжету с пьяными азиатами эфира не избежать, такого предчувствия не было и в помине. Я чисто интуитивно тянул до последнего, не давал команду запускать заставку. И не обманулся. В последний момент выход в эфир испортачили мусора.
На этот раз ничто не должно было нам помешать!
– Никита, через минуту даем заставку. Отставание тридцать секунд.
Сейчас Василиса дойдет до перекрестка, свернет направо…
Дойти до перекрестка она не успела…
Глава 2 ВСЕСТОРОННЕ ПРАВИЛЬНЫЙ МИША
«Черный костюм», по-прежнему остававшийся в кадре Семиной камеры, вдруг обернулся (я успел отметить, что ему лет двадцать пять – тридцать) и, резко ускорившись, принялся наискосок пересекать улицу, стремительно нагоняя Василису.
– Заставку!!! Отставание тридцать секунд!!! Поехали!!!
В этот момент на плазменной панели очередной американский маньяк кривым, как турецкая сабля, ножом выпускал кишки из привязанной к стулу девицы. Свое черное дело докончить он не успел. Пронзительным воем сирены в эфир ворвалась заставка «Объекта насилия».
Восемь секунд.
С дебютом, Васюта! С премьерой, «Объект…»!
«ОБЪЕКТ НАСИЛИЯ». СОВСЕМ НЕ ТО, ЧЕГО МЫ ОЖИДАЛИ
– Приветствую вас, дорогие мои. – Ольга вступает с за кадром сразу, как только заканчивается заставка и на экране появляется пустынная улица с единственным прохожим – высоким мужчиной в черном костюме. – Мой вам респект за то, что вы с нами в столь неудобное для телевизора время. Четвертый час ночи, надо признать, далеко не прайм-тайм. Но ничего не поделаешь, такова специфика нашего нового телепроекта, так уж ему на роду написано – выходить в эфир по ночам, именно тогда, когда объекту насилия, в одиночестве гуляющему по улицам Питера, проще всего нарваться на неприятности.
Кстати, одна из этих потенциальных неприятностей вот уже на протяжении трех кварталов тащится следом за нашей актрисой.
Смотрите: мужчина в черном костюме.
Ау! Ау-у-ушеньки, мужичок! Знал бы ты, что каждый твой шаг сейчас отслеживает камера нашего оператора из машины, сопровождающей ту красивую девушку, к которой ты проявляешь столь повышенный интерес. К сведению, сегодня эта девушка гуляет по городу под псевдонимом Оксана. Познакомимся с ней попозже. А пока, рада представить: потенциальный антигерой, минут пятнадцать назад, как нацелившийся на нашу актрису. Хорошо, если он просто мечтает познакомиться и навязаться ей в провожатые. А вдруг что другое?..
Так! Внимание! Он решился! Он резко ускорил шаг! Он атакует!
Наблюдаем внимательно.
А я пока помолчу, вместе с вами попереживаю за объект насилия Оксану.
Сигналы с микрофонов Квачкова и Василисы, доселе выводимые на монитор громкой связи, Никита переключил на наушники. Теперь из динамиков на всю монтажку раздается тот звуковой ряд, который поступает в эфир.
– Извините, девушка.
Режиссер пока продолжает давать общий план с камеры Квачкова. Сейчас в кадре Василиса и только что нагнавший ее «черный костюм».
Девочка с едко-лиловыми волосами от неожиданности вздрагивает.
– Ой, извините, пожалуйста, если напугал.
– Напугали? Нисколько. – Ее голос звучит скорее удивленно, нежели испуганно.
В этот момент режиссер переключается с экстерьерной камеры на камеру Василисы. Качество изображения делает резкий скачок далеко не в лучшую сторону. Зато теперь в кадре крупным планом физиономия нашего клиента. Густые, почти сросшиеся над переносицей брови, правильный нос, волевой подборок, короткая стрижка «милитари». Возраст, действительно, где-то в районе двадцати пяти лет.
– Еще раз, извините, пожалуйста…
«Хорош извиняться, приятель, – недовольно морщусь я. – Смени пластинку и ближе к делу».
– …Выслушайте меня. Возможно, это может быть для вас важно.
Василиса высокомерно хмыкает.
– Я слушаю. Глядишь, действительно, важно.
Когда ее нагнал «черный костюм», она остановилась, потратила несколько секунд на то, чтобы разглядеть незнакомца и показать его в камеру. Но задерживаться надолго в ее планы не входит. И вот она уже продолжает свой путь.
Цок-цок-цок – каблучки по асфальту. В объективе – вновь скучная перспектива пустынной утренней улицы.
Режиссер опять переключается на камеру Семена.
– Я иду следом за вами вот уже двадцать минут, – наконец прекращает сыпать извинениями и переходит к делу «черный костюм». – Не специально. Просто так получилось. Оказалось, что нам по пути.
– Ой ли? – С легкой ехидцей.
– Я бы давно вас обогнал. Но обратил внимание на одну странную вещь. Девушка, не оборачивайтесь сразу, как только я вам об этом скажу.
– Договорились. Не обернусь.
– Уже, минимум, двадцать минут за вами кто-то следит. Белые «Жигули» с тонированными стеклами, они еле-еле ползут следом за вами. До них метров сто. Вы знаете такую машину?
– Не-е-ет. – Василисе очень удачно удается разыграть удивление. – А кто там, в этих «Жигулях»?
– Я же говорю, стекла тонированы, ничего не разглядеть. Вообще-то, такие ржавые ведра очень любят рыночные азербайджанцы.
– Хм, академично. Уже двадцать минут я таскаю на хвосте белые «Жигули» с рыночными азербайджанцами и даже этого не заметила…
– Я не сказал, что именно с азербайджанцами. Там вполне может сидеть какой-нибудь робкий студент, который никак не может решиться догнать вас, чтобы познакомиться.
